Прыжок Волка
Шрифт:
— Какие события?
— Андрей, пройдемте в флайер.
"Да, уж точно я не так представлял эту встречу", — Андрей Кедров под приветственные крики толпы поднялся в правительственный флайер.
Через десять минут, когда чиновник сжато рассказал ему о всех событиях, случившихся на Матеи после того драматического боя, землянин подумал, что и такой ход событий он себе тоже не представлял. А чиновник оказался Главой Верховного Совета Достойных. Он назвал свое имя, но землянин даже не попытался его запомнить. Его мозг был занят более ответственной работой.
"Эльдира в тюрьме и ожидает суда. Рахад Виргул, лишенный указом человского Президента всех званий и наград и выданный фролам, находится там же. Да, голова идет кругом. И что в такой ситуации я должен делать? Зачем я вообще тогда здесь? Стоп! Здесь же мой ребенок!" — во всей этой круговерти событий он даже забыл о главном, ради чего и стремился попасть на Матею. Ну не только из-за ребенка, конечно. Хотелось увидеть и Эльдиру. Но в сознании Андрея Эльдира и их ребенок почти слились в одно целое. И он просто стремился увидеть это одно целое. Теперь сами фролы это одно целое разделили…
— Уважаемый… э… Глава Совета, у Эльдиры должен был родиться ребенок, мой ребенок. Что с ним?
— О, не беспокойтесь, с Вашим сыном все в порядке.
"Значит сын! Я не ошибся".
— Так как его бабушка, мать Эльдиры тяжело больна, Андрей сейчас находится в специальном детском учреждении.
— Как Вы сказали? Андрей?
— Да, Вашего сына Эльдира назвала в честь Вас, Андреем.
"Значит… значит Эльдира продолжала любить меня… ну, может не любить… но нашего сына она назвала в мою честь! И это главное! Все остальное, что было между мной, ею и Рахадом — суета и нелепые телодвижения, как говорил английский аристократ в анекдоте", — решение пришло мгновенно, будто кто-то невидимый отдал четкий приказ: "Освободить Эльдиру и втроем, вместе с Андреем-младшим, сказать «прощай» этим гостеприимным фролам".
— Отвезите меня к сыну.
"Знаю я это "специальное детское учреждение". У нас это называется интернат. Мой сын в интернате! Суки!"
— Конечно, конечно. Но сначала — в Верховный Совет Достойных. Там будет устроен торжественный прием в Вашу честь.
— К черту! Везите меня к сыну! Или мне самому сесть на место пилота?!
Маленький человечек смотрел на него своими широко распахнутыми глазами. Так смотреть могут только дети — ясным, без всякой задней мысли, взглядом. Задними мыслями цивилизации услужливо снабдит его потом — в школе, институте и особенно щедро отсыплет во взрослой жизни.
Андрей лихорадочно пытался понять, на кого похож его сын. Черные смоляные волосы — это, конечно, от Эльдиры. Нос… А черт его разберешь. Обыкновенный детский носик. А вот глаза… Мужчина чуть радостно не засмеялся. Глаза были его — характерный разрез, карий цвет зрачка — все его.
— Ну, здравствуй, сын, — Андрей сказал эту фразу на фроловском языке, а потом повторил на русском.
Электронный переводчик, закрепленный на шее Андрея, услужливо тут же перевел ее вновь на фроловский.
Мальчик молчал. Стоящая рядом с ним женщина покачала головой:
— Он еще плохо разговаривает, да и стесняется незнакомых людей.
"Незнакомых людей" — Андрея стало грустно. Он протянул к ребенку руку:
— Давай пять.
Мальчик не шелохнулся.
— Дядя, а где мама? — и ясный, чистый взгляд в упор.
— Мама занята, но она скоро придет.
"Обязательно, сын, она к тебе придет, — добавил он про себя, — если даже для этого мне придется все здесь разнести вдребезги".
— Мама топ-топ?
— Топ-топ, — Андрей наклонился и взял ребенка на руки.
Он почувствовал, как вздрогнуло маленькое тельце, пытаясь отстраниться.
— Не бойся, меня, Андрей, не бойся, — мужчина прижал к себе своего сына и говорил, говорил, говорил. — Не бойся. У нас все будет у нас хорошо. Я тебе обещаю. Не бойся, Андрюха. Мы прорвемся, обязательно прорвемся. Мы же с тобой ГРУ, правда? А значит мы самые крутые. Ты только не бойся.
Малыш еще какое-то время попытался вырваться, а потом, видя, что ему не причиняют никакого вреда и убаюканный спокойным, ласковым голосом притих.
— Ну что, Андрюха, прорвемся? — Андрей, улыбаясь, смотрел сыну прямо в глаза. — Кедровы всегда прорывались.
— Я хочу к маме, — на глазах ребенка заблестели слезы.
— Андрюшка, ты обязательно увидишь свою маму. Я тебе обещаю. Ты мне веришь?
— Да, — чуть слышно ответил детский голосок.
— Ну вот и славно.
Он еще долго стоял, обнимая сына, вдыхая сладкий и вкусный запах его тела, ощущая его тепло и слушая тихие и какие-то горестные вздохи.
— Маленький мой человечек, у нас все будет хорошо. Я тебе обещаю…
— Он захотел увидеть сына, и я не мог ему отказать в этом, — СакПартрок стараясь не встречаться ни с кем взглядом, прошел на свое место Главы Совета.
— С этим Андреем Кедровым у нас будут проблемы, — фраза, брошенная Главным Полицейским, не осталась одинокой.
— Если учесть, что после ареста Эльдиры ДарВул мы с трудом поддерживаем то, что можно с большой натяжкой назвать порядком, то я согласен с уважаемым СакКартоком, — проговорил Главный Педагог. — Сторонники бывшего Главы Совета национального спасения наверняка воспрянут. В их глазах муж Эльдиры ДарВул их сторонник. Могут произойти большие беспорядки.
— Ну и что вы предлагаете? — Глава Совета обвел взглядом присутствующих в зале совещаний членов правительства. — Мы не можем просто взять и как-то убрать национального героя.
— Если мне не изменяет память, то этот Кедров прибыл к нам на кроковском десантном боте, — после долгой паузы вновь заговорил Главный Полицейский. — То есть к Матее он добрался на кроковском звездолете.
— То есть Вы хотите сказать, что Кедров прибыл к нам от кроков?
— А что, уважаемый Глава Совета, этому факту могут быть какие-то другие объяснения?