Прыжок ягуара
Шрифт:
У двери он на всякий случай прислушался. Тишина. На лестнице валялся окурок. В соседней квартире заунывно мяукал кот.
Оглянувшись по сторонам, сыщик достал изо рта жвачку и залепил глазок в двери напротив. Так-то лучше.
Звякнули ключи. Лавров выбрал подходящий, вставил в скважину и осторожно повернул. Щелк… Угадал.
В просторной прихожей было полутемно, пол покрывал мягкий ковер, пахло женскими духами и чем-то пряным, удушливым. Красным глазком светился выключатель. Сыщик не стал зажигать свет. Справа мелькнула темная мужская фигура, и Роман мгновенно повернулся,
«Параноик! – не без ехидства отметил внутренний критик. – От каждой тени шарахаешься!»
«Будешь тут шарахаться…» – мысленно парировал Лавров.
Он чувствовал себя неуютно. Может, в квартире есть видеокамера? Незваный гость напряженно огляделся. Вроде не видно.
Кухню-гостиную отделяла от коридора широкая арка. Лавров тихо вошел. Никого. Шторы на окнах плотно задернуты, везде порядок. Кажется, в квартире еще не успели поселиться новые жильцы.
Он осторожно продвигался вперед, – шаг за шагом, сжимая в руке пистолет Каретникова. Если придется применить оружие, это будет чужой ствол.
Комнаты, ванная и туалет были пусты.
– Фу-уу-у! – выдохнул сыщик, сунул пистолет за пояс и опустился на белый кожаный диван.
Обстановка для девушки из дачного поселка шикарная. Каретников не поскупился, арендовал приличные апартаменты. В спальне – кровать с пологом, шкаф-купе, зеркало в роскошной раме под бронзу. Впрочем, он и для себя старался, обеспечивал надлежащий комфорт.
Лавров, подсвечивая фонариком, обвел взглядом кухню-гостиную. Громоздкая мебель, торшер, много подушечек, вазочек, разных забавных безделушек. Стулья в матерчатых чехлах с бантиками. Подсвечники. Где Камилла могла хранить блокнот, шкатулку с украшениями, что-то сугубо личное?
Интересно, приходили сюда криминалисты с обыском? Либо нет, либо кто-то все заботливо прибрал.
Странные звуки привлекли его внимание. Щелчок замка, тихий скрип…
Роман потушил фонарь и бросился в спальню – прятаться. Не хватало, чтобы его здесь застукали. Кто это может быть? Каретников? Пришел подышать воздухом, которым они дышали вместе с любовницей? Вспомнить пьяный вкус страсти?
К счастью, шкаф-купе оказался просторным и практически пустым, если не считать нескольких женских пеньюаров и платьев, пропитанных сладостью: запах шоколада, который исходил от Камиллы. Сыщик скользнул внутрь и бесшумно закрыл за собой раздвижную дверку. В носу засвербело, очень хотелось чихнуть.
Кто-то ходил по квартире, заглянул в спальню. Лавров не мог этого видеть, он ориентировался по звукам шагов и собственным интуитивным ощущениям. Затаив дыхание, он приготовился ждать. Шаги были какие-то странные.
Кто-то включил в спальне свет. Лавров боролся с желанием приоткрыть дверцу шкафа и подглядывать в щелку за визитером. Боялся спугнуть.
«Не торопись, Рома, – нашептывал ему внутренний голос. – И твое терпение будет вознаграждено!»
Раздался шорох, шелест шелка или атласа… словно кто-то откинул покрывало на двуспальной кровати. Опять шорох…
Сыщик мог только догадываться, что делает неизвестный, – раздевается?
Что-то забулькало… словно пролилась какая-то густая жидкость… Чье-то дыхание участилось, усилилось… Чей-то голос вкрадчиво произнес:
– Это я… Камилла… я жду тебя на нашем месте… Не узнал?.. Это же я… Да!.. Я уже в постели, милый…
Глава 54
Каретников открыл дверь своими ключами и прислушался. Он не решался войти в квартиру. Страх, бешенство и безумная надежда бурлили в груди, комом подкатывали к горлу.
Кто посмел его дурачить?.. Или это его больное воображение разыгралось?.. Скорее бы возвращался Лурье! Без его помощи не обойтись. Башню снесет… Уже сносит!
Этот звонок по сотовому… неизвестный номер и сладостный шепот в трубке…
А по пятам крадется зверь! Хищный, алчущий крови и горячей живой плоти… дышит в затылок… точит острые когти…
Этот звонок выбил Каретникова из колеи, заглушил даже дыхание зверя. Заморочил голову. Он не помнил, где застал его безумный шепот. Не могли же его издавать мертвые губы?
Игорь Иванович гнал машину по темнеющим улицам, в мелькании огней, которые мешались в его сознании с колдовским мерцанием зеленых камешков. Куда подевалось колье? Он взял бы его себе, на память. Он чувствовал, как невероятно важно иметь хоть какую-то частичку возлюбленной, пусть в виде дешевого украшения. Те камни носила на шее Мила, согревала их своим теплом, наполняла своими чувствами…
И тут – этот звонок, этот трепетный шепот: «Я жду тебя на нашем месте… Я уже в постели…»
– Если это бред… черт с ним! – выдохнул Каретников на пороге их осиротевшего «гнездышка». – Я хочу бредить! Слышишь, Мила? Я хочу бредить тобой…
Он отмахивался от мысли, что она изменила ему. Перед смертью переспала с другим. Ее обнаружили нагую в чужой квартире, в чужой кровати…
Он считал происшедшее дурным сном, от которого быстро очнулся. Где явь? Где морок? Он спутал забытье с реальностью, заблудился в своих грезах, застрял на меже бессознательного. Существует ли эта межа?
В коридоре горел свет. Пахло духами и шоколадом. Запах Милы!.. Откуда здесь кровь? Каретников увидел красную каплю на паркете и задохнулся от страшного предчувствия. Капли становились все крупнее… они манили его за собой, словно указатели, ведущие в ад…
Дымчатый вихрь сопровождал его подобно невидимому смерчу. На полу в спальне была уже целая лужа крови…
Он хотел бы помолиться, но забыл имя Бога. Видел только кровь повсюду… на сброшенном атласе покрывала, на простынях… на белом саване…
Чей это саван?.. Кто это неподвижно лежит на постели?.. Там, где они с Милой любили друг друга, сливались в нежном экстазе…
– А-ааа! – закричал Каретников, склонившись над завернутым в белое телом. Бледное, как мел, лицо застыло посмертной маской. – А-ааа-ааа!