Прыжок ягуара

Солнцева Наталья

– С какой стати? Чтобы потом упрекать меня в пренебрежении супружеским долгом?

Каретников сам себя накручивал. Перебранка с женой отвлекала его от пугающих ощущений, от загнанного внутрь кошмара. До встречи с психологом он должен чем-то занять свой измученный рассудок, иначе…

– Подвинься, я тоже лягу, – потребовал он. – Соскучился по тебе, дорогая.

– Издеваешься?

Он сделал шаг вперед, и Нелли отпрянула, со стоном натянула на голову одеяло…

Глава 57

Череда

событий, в которых Лавров вольно или невольно принимал участие, походила на непрерывную гонку за призраком. Гонку эту он проигрывал.

Он просыпался с мыслью, что куда-то опаздывает. Казалось, он едва забылся сном, а уже пора вставать.

Жалюзи на окнах в его квартире были закрыты. Лавров просто не успевал открывать их. Утром он поспешно вскакивал, собирался, убегал по делам, а возвращался затемно. Циферблат будильника светился в сумраке комнаты, стрелки показывали начало девятого. Интересно, Лурье вернулся в Москву?

После душа сыщик открыл холодильник, ничего там не обнаружил и решил подкрепиться в кафетерии.

– Омлет? – предложила бойкая официантка.

– Только не яйца! – отказался он, ощущая легкую тошноту. – Давайте гренки с сыром и кофе.

Еда не доставила ему удовольствия. Наоборот, в желудке образовалась неприятная тяжесть. Выйдя на улицу, Роман похлопал себя по карманам и чертыхнулся. Сотовый забыл! Возвращаться было лень. Он нашел поблизости таксофон и набрал номер психолога.

– Не разбудил?

– Я уже на ногах, – недовольно буркнул Лурье.

– Вы в Москве?

– Увы, да. Хотелось бы денька три отдохнуть, но… меня ждут пациенты, которые нуждаются в моей помощи. Вот, сразу с корабля на бал. А вы, простите, по какому вопросу?

– Перед вашим отъездом в Питер мы договорились встретиться.

– Не припоминаю…

– Я хотел поговорить о моем зяте, но не захватил с собой его фото. У него приступы агрессии. Вы обещали поделиться со мной, на что он жалуется. Нет ли у него э-э… склонности к убийству?

Психолог сообразил, о чем идет речь. Деньги, полученные им за будущую услугу, пришлись кстати: он потратил их на поездку. Теперь придется отрабатывать.

– А-а! Я понял. Когда вы привезете снимки? Без них, к сожалению, ничего не выйдет. Ваш зять наверняка посещает мои сеансы под вымышленной фамилией, поэтому…

– Я в курсе, – нетерпеливо перебил Лавров. – Можно я сейчас подъеду?

– Сейчас? Нет-нет… у меня предварительная запись. И вообще, сегодня я не принимаю.

Психолог умолчал о настырном пациенте, для которого сделал исключение, решив выйти на работу. Всего на полтора часа. Один безотлагательный сеанс, и он будет отдыхать.

– Вы мне отказываете? – возмутился сыщик, намекая на деньги, заплаченные наперед. – По-моему, мы все обсудили и пришли к согласию…

– Я не отказываю! Я приму вас завтра, с самого утра.

– Я

еле дождался, пока вы вернетесь. Я не могу ждать еще сутки! Помилуйте, я не отниму у вас много времени. Неужели вы не уделите мне каких-то двадцать минут? Войдите в мое положение!

– Ладно, – сдался Лурье. – Если всего двадцать минут, то…

– Я думаю, мы уложимся. Значит, я еду?

– Что с вами делать? Хорошо. Половина десятого вас устроит?

Психолог рассудил, что успеет до десяти проконсультировать этого настойчивого мужчину и отправить его раньше, чем придет Решетов.

«Впрочем, он такой же Решетов, как я – Чингизхан, – отметил про себя Лурье. – Ну да Бог с ним! Человека можно понять. Я бы сам на его месте не рискнул назвать свое настоящее имя. Хотя эта мера предосторожности ничего не гарантирует. Кто захочет узнать правду – узнает».

Угрызения совести мучили его недолго. Не он один продает информацию за деньги. Это общая практика, к сожалению. Тут уж ничего не попишешь…

На стенах кабинета висели не портреты ученых мужей, а веселенькие картины ярких тонов, – букет ромашек в глиняной вазе, натюрморт с клубникой, дети, играющие в мяч. В окна светило солнце.

Лурье в светлых брюках и просторной льняной рубашке с короткими рукавами сидел за столом. Ему было тревожно. Он то и дело поглядывал то на дверь, то на часы. Посетитель, которому он назначил встречу на половину десятого, опаздывал.

Таковы люди. Чего-то требуют, суетятся, сердятся, а потом их не дождешься. Это был не первый подобный случай, и психолог научился стоически переносить рассеянность своих подопечных. Его не удивляло, когда человек, который настаивал на сеансе, вдруг не являлся на него и даже не звонил больше. Люди, как он успел заметить за годы практики, непоследовательны и противоречивы.

Лурье постукивал пальцами по столешнице и прислушивался к шагам в коридоре. Ему было жаль потраченного времени. Эти полчаса он мог бы провести с пользой. Например, приготовить себе нормальный горячий завтрак, а не запихиваться на ходу бутербродом. У него еще со школы гастрит. Питание всухомятку ему противопоказано.

Минута текла за минутой, и к его тревоге прибавилась досада. Какого черта он торчит здесь? Из-за денег, которые ему заранее заплатили?

– Надо было назначить разговор на завтра, – произнес психолог в тишину кабинета. – Я не обязан бежать в офис, как мальчик. У меня вообще сегодня выходной.

Словно в ответ на его выпад за дверью раздались шаги. Наконец-то.

Лурье приготовился выразить посетителю свое неудовольствие, но упреки застряли у него в горле. Он только и смог выдавить:

– В-вы?

– Я! – злобно прошипел вошедший. – А кого ты ждал?

Его лицо исказила странная гримаса. Губы вздернулись, нос сморщился, а налитые кровью глаза выкатились из орбит.

Лурье инстинктивно вжался в кресло и пожалел, что не держит в столе оружия. Хотя бы травматического. Сейчас бы оно пригодилось.