Псевдоним хищника
Шрифт:
Он отправил в больницу на убийство Марка и Андрея большую часть своих людей, оставив при себе только двоих. Шаг был наглым, дерзким, но имеющим все шансы на успех. Ведь даже в лучшей клинике служба безопасности все равно не готовится к такой атаке.
Ева защитой клиники заниматься не собиралась. Она отправила туда Андрея и сделала ставку на него. Сама она тем временем вела переговоры с Никитой.
Ей нужна была темная лошадка, козырь, человек, которого Никто не знал и чьи действия не мог предугадать. На эту роль идеально подходил Никита. Он был не меньшим психом, чем сама Ева или Никто, а значит, игроком их уровня.
В отличие от этих двоих, безумие Никиты было приобретенным,
Никто не знал о том, что она творит. Женщина много переезжала и всем рассказывала, что у нее дочь – Наденька. Несчастный Никита и сам поверил в это. При этом его истинная природа, на сто процентов мужская, отчаянно протестовала. Внутренний конфликт породил безумие. Если бы не своевременное знакомство с Викой и, что самое важное, Евой, парень вообще мог бы попрощаться с рассудком. Но его освободили и отправили на лечение.
Оно постепенно помогало. Тело и разум Никиты возвращались к норме. Безумие, увы, никуда не ушло, но контролировать его в новом окружении стало проще.
Когда Ева связалась с ним и объяснила ситуацию, он согласился без раздумий. И плевать ему было, что это опасно, а противник – чудовище. Нет, Еву Никита не любил. Но он чувствовал себя обязанным ей и хотел вернуть долг.
Пока он готовился к возвращению в Россию, Еве нужно было избавиться от Инессы. Она не могла допустить, чтобы та заметила подвох и сдала главный план своему работодателю. А наемница полезла на рожон сама. Она решила, что самое время убить Табату – любимицу Евы.
Так она и попала в капкан. Ей хватило сил и умения, чтобы выбраться из ловушки, но тогда пришлось отступить. С этого момента Ева стала для нее не просто работой, а личным врагом. Едва перетянув ногу, Инесса установила взрывчатку на дороге. Это был рискованный шаг, без гарантии, что Ева или кто-то из ее близких пострадают. Но такое масштабное действие давало Инессе возможность объяснить Петровскому или любым другим соседям, где она поранила ногу. По телефону она об этом Кириллу не сказала, чтобы он не приезжал раньше срока: ей и так было все сложнее держать его подальше от дома Варвары, к которому он стал проявлять интерес. Пришлось даже организовать поджог, из-за которого его ночью вызвали на работу.
Но придумывать легенду с ранением и тем, как она хотела поберечь его нервы, а потому сразу ничего не сказала, не пришлось. Несмотря на все ее усилия, он все-таки полез в дом соседки. А значит, его нужно было убирать.
Кирилла спасло только то, что в этот же день Ева, раздраженная взрывами, решила устранить Инессу. Табату она привела для того, чтобы кое-что проверить. Она давно уже занималась дрессировкой животного, и ей важно было знать, что вид крови не приведет гиену в ярость.
В этом плане испытания прошли успешно. Табата всего лишь укусила наемницу за руку, державшую пистолет. А когда Инесса попыталась ударить животное ножом, вмешалась Ева. Покончив с наемницей, она оказала первую помощь потерявшему сознание Петровскому, вызвала медиков и быстро убрала все следы своего пребывания в доме. Действовать пришлось в спешке, и девушка понимала, что могла что-то упустить. Знала также, что, вероятнее всего, это будет связано с гиеной. Поэтому, вернувшись домой, она искупала Табату, убрала все капканы, забаррикадировала заднюю дверь вольера. Словом, к проверке она была готова, хотя и поддержку со стороны Вики заметила, оценила.
В Россию
Он связался непосредственно с Евой. Девушка ничего не объяснила ему, просто велела затаиться. Он отказался. Ева готовилась применить более жесткие меры по его сдерживанию, но здесь как раз проявился Никто.
Она сразу поняла, что это он. Ева не связывалась с больницей, однако знала, что, даже если на нее напали, исход был бы не такой. Если не Марк, то Андрей бы точно созвонился с ними лично, а не через каких-то администраторов. Тем не менее предупреждать о ловушке Ева не стала по той же причине, что и в случае с благотворительным аукционом: она не хотела спугнуть противника. Знала, что Никто не остановится, просто сменит стратегию. Не факт, что в следующий раз ей удастся просчитать его шаги. Пока же она знала, что он торопится: он потерял людей в атаке на клинику, ему нужно было либо наносить удар сейчас, либо снова долго ждать и готовиться. Он пошел на прорыв, и это было его слабостью, как и в прошлый раз. Обстоятельства способствовали тому, чтобы свести его и Никиту именно сейчас.
План едва не сорвался из-за того, что Никто схватил Вику. Но сама девушка дала ему достойный отпор, да и Никита повел себя грамотно. Он уже знал, что настоящий Максим рано или поздно появится: Ева отправила ему адрес сообщением, пока они ехали сюда. Несложно было догадаться, что его появление хоть на секунду шокирует преступника, а значит, ослабит. Никита был готов ждать этого момента максимальной уязвимости врага.
А когда время настало, он своего не упустил. Ева выбрала его еще и потому, что, в отличие от Максима, Никиту не мучали бы угрызения совести. Никита уже убивал раньше и рассматривал это как неприятную необходимость. Он ни на секунду не допускал возможности, что преступника нужно судить, а не убивать на месте. Ева сказала убить – значит, так надо. Как и большинство психов, Никита обладал большой силой для человека его комплекции. Дожидаясь появления Максима, он все просчитал наперед, знал, что использует протез как оружие. В решающий момент все прошло как по маслу.
Подстраховка заключалась еще и в том, что Никита был неподсуден. Если бы Никто убил Максим или Матиас, оба рисковали понести наказание за превышение допустимой самообороны. А Никита – он признанный сумасшедший. Самое страшное, что ему грозило бы – это принудительное лечение. Да и то вряд ли: ведь он всех спас!
Смерть Никто стала финалом в этой истории. Марк и Андрей уже на следующий день вернулись домой. Кирилл Петровский преодолел критическую черту, теперь врачи не сомневались, что он выживет. Максим еще долго возмущался тем, как с ним бесцеремонно обошлись, но в итоге смирился. Понял, что даже такой варварский подход со стороны Евы можно воспринимать как проявление заботы.
Но больше всех возмущался отец Евы, Эрик. Потому что он прибыл в Москву ровно через неделю после того, как все закончилось.
Эпилог
Елка наполняла комнату какой-то удивительной, немыслимой свежестью. Совсем как в детстве. Матиас и не помнил, когда он в последний раз так остро чувствовал этот праздник.
Он-то думал, что уже успел окончательно утонуть в цинизме! Из-за обилия удовольствий, которыми он наполнил свою жизнь, ему все стало казаться скучным и пресным. А тут вдруг словно второе дыхание открылось и жизнь пошла по новому кругу.