Психоанализ второй ступени
Шрифт:
В этой главе мы ограничимся лишь поверхностным прикосновением к теме разумности общения рацио с трансцендентным. Напомним, что в Евангелии с предельной четкостью сформулирована мысль, что “всякая мудрость человеческая в глазах Господа безумие есть” (1 Коринф., 3. 19.). Представляется, однако, весьма любопытным допущение, что отсюда верным также может быть и обратное, а именно: контакт с Духовным для смертного человека есть самое настоящее безумие и возможен только через превращение ума, придание его функциям иной роли и качества. Стоит отметить, что на свете и вправду существует немало вещей, познанию и общению с которыми препятствует именно ум.
Мы имеем дело со странным парадоксом: два мира, позитивную ценность которых решительно невозможно чем-либо измерить,
А может быть мы имеем дело вовсе и не с парадоксом, а с искусственно кем-то сжатой и внедренной в тонкие планы нашего сознания пружиной, с обогащенным и готовым вступить в цепную реакцию ураном, с тем самым лезвием бритвы, балансируя на котором босиком, человек быстрее пробуждается и начинает острее видеть вещи, которые в любом другом, более комфортном и разнеженном состоянии различать не способен. Ведь достичь чего-либо мы можем только преодолевая какие-нибудь препятствия (или себя?). Это – аксиома. Но прежде, чем их разглядеть и сообразить как и зачем с ними нужно бороться, бывает, приходится немало потрудиться, чтобы их еще создать…
* * *
Обычно мы описываем характер наших взаимоотношений с Творцом как “доверительный”. Что говорить, этически выдержанная, теплая да и вообще во всех смыслах грамотная модель мироощущения. Однако, когда мы начинаем аргументированно и как бы убежденно настаивать на том, что Бог желает добра, помнит и всегда о нас заботится, металла в голосе почему-то уже не чувствуется. Похоже, мы в этом не вполне уверены. Вот почему несколько даже нарочито, если не сказать испуганно, и пытаемся продемонстрировать в пустоту неба свое доверие Провидению в опережающем и одностороннем порядке. Лишенные обратной связи, мы не имеем возможности точно знать, что об этом думают там, наверху. А беда в том, что временами мы просыпаемся, утратив за ночь сладкое и детское ощущение защищенности и отцовской любви. (Кругом неприятности и враги. Чему радоваться и в чем она проявляется, эта защита?) Ничего удивительного нет. Любые, даже очень сильные, придуманные эмоции когда-нибудь да остывают, потому что все они нестабильны во времени. Правда, вместо одних чувств неизбежно приходят другие, но опять же чувства: апатия, разочарование и самое худшее и разрушительное из них – обида. На смену эмоциям покой мистицизма просто так сойти не может, хотя бы по определению самого мистического. Это слишком разнокачественные, а в древней традиции понятия чуть ли не полярные: мистика и эмоции.
Хорошо ли мы понимаем разницу между словами “знать” и “доверять”? К примеру, человек, которому я доверяю, легко может меня обмануть, это я знаю! Тем не менее, я не гоню его прочь, потому что надеюсь на лучшее. Странно, но, когда очередной обман со стороны близкого человека, друга вскрывается, я расстраиваюсь, хотя почему-то не бываю уж особенно сильно сражен или разочарован его вероломством. Должно быть потому, что на самом деле предательство по-настоящему никогда не бывает неожиданностью. Доверяя и надеясь, независимо от того кому доверяя и на что надеясь, мы всегда бессознательно сомневаемся. Вот почему глубоко в подсознании мы оказываемся психологически уже подготовленными к тому, что в любой момент можем обмануться в том, во что верим или кому доверяем безоговорочно. Человек в конце концов не солнце. Это в солнце можно быть совершенно уверенным,
* * *
Не проси у Бога прощения – ты ведь еще не знаешь, в чем виноват.
Итак, без сомнений, как оказывается, совершенно невозможно верить! А веровать? – Тем более! Когда мы веруем в Божественное, то переживаем сильнейшие эмоции и именно этим приводим в движение неведомые нам механизмы психики, которые в свою очередь творят чудеса и вообще все то, во что желаем верить. Но для этого требуется особый надлом, бездна перед глазами, пресловутое хождение по лезвию бритвы или сжатая пружина. Чтобы огонь горел, в него бросают сухие дрова. Одних спичек и бумаги маловато. Сомнение же как раз и является топливом (дровами)! Они здорово горят.
И обычный-то человек далеко не всегда согласен с тем, что ему приходится наблюдать, проснувшись. Впрочем, нравится или нет, куда деваться. Верующий же непроизвольно стремится переделать все, что видит перед собой, силой веры рождая свой особый виртуальный мир. По сути такой человек является творцом всего, во что верует, в том числе и мира, в котором, кроме него, пребываем еще и мы с вами. Именно эмоциями мы перманентно творим некую виртуальную реальность, заселенную живыми образами и событиями, развивающимися непредсказуемо и тяжело, поскольку такая реальность есть не вполне здоровый сон.
Печально, но большинство из нас от рождения и до самой смерти умудряется и даже предпочитает плавать в состоянии нетрезвой и подвешенной над землей виртуальности, так ни разу не проснувшись и не погрузившись в саму жизнь. Настоящую же или собственно реальность, как, впрочем, и Бога, выдумать нельзя по определению. Любая сочиненная умом или эмоциями реальность есть вполне зримая и ощутимая конструкция, в которой с успехом можно не только жить или веселиться, но даже и умирать. Однако, она вовсе не есть реальность в абсолютном значении этого слова, и уж, конечно, искать там Бога – дело неблагодарное, хотя бы потому, что в ней можно найти только то, что способно существовать исключительно во времени и в тесноте черно-белой четырехмерности, поскольку ничего другого вместить в ограниченное пространство своего воображения наш рассудок просто не в состоянии.
Фантазии (мысли и эмоции) верующего, как и галлюцинации наркомана, рождают стойкие иллюзии, настолько “живые” и привязчивые, что от них бывает неимоверно трудно избавиться. Естественная эволюция мировоззрения индивидуума полностью останавливается. Движение личности вперед прекращается. Есть такое понятие – автозомбирование. Увлекаясь всевозможными интеллектуальными забавами, нужно быть начеку и все-таки жалеть свою психику, думая наперед, как из омута иллюзии мы потом будем выбираться на воздух реального. Достаточен ли для столь сложного маневра наш интеллектуальный, психический и жизненный ресурс?
* * *
– Похоже, что парапсихоанализ, возвещая о рождении некоего нового “бесстрастного и бездумного” способа или даже особенного пути достижения религиозного мистического переживания, напрочь отрицает положительную роль мысли и эмоций в этом процессе. Не так ли?
– И да, и нет. Давайте попробуем поглубже заглянуть в суть вопроса. Во-первых, любому “новому способу” сегодня, думается, исполнилась уже не одна тысяча лет, и парапсихоанализ, равно как и любая другая философская система, вряд ли добьется больших успехов всерьез занявшись выдумыванием чего-либо нового в области эзотерики. На самом деле, гораздо разумнее было бы просто припомнить и обобщить кое-что из основательно позабытого старого. Здесь лучше воздерживаться от революционных сверхидей в стиле модерн. Как ни странно, но для понимания главного в эзотерике необходимы простота, логика и даже некоторый консерватизм.