Психолог
Шрифт:
— Мы не ожидали присутствия молодого наследника… — задумчиво проговорил Келен, потирая подбородок.
— Да, хотя на самом деле это закономерное явление. Подрастающий наследник должен обучаться всему тому, что знает его отец. И выслушивать дела от граждан также входит в обязанность государя. Просто нам не повезло, что молодой принц присутствует именно на нашей встрече, потому что, как я слышал, его присутствие носит исключительно случайный характер.
— Не повезло, говоришь?.. — мальчик как будто весь ушел в свои мысли.
— Верные подданные, его королевское величество просит вас отойти от трона на десять шагов назад!!
Эхо в этом зале было потрясающее, оно оглушало. И оно же немного застало гостей врасплох, судя по тому, как они разом вздрогнули.
Нарядный слуга, одетый в цветастый наряд, прокричал сей приказ после того, как к нему подошел сурового вида мужчина из стражников.
— О, нам не доверяют? — удивилась Фрея, иронично улыбаясь.
— Обычные меры безопасности, — пожал плечами Малькольм. — Они только усиливаются в присутствии принца. Келен, я думаю, что мы можем отложить исполнение нашего плана до…
— Нет, все хорошо, — мягко прервал его мальчик. — Просто идеально. Давайте немного отойдем, чтобы не раздражать доблестную охрану.
— Слушай, волшебник, а как зовут этого мальчика? — на сей раз она просто кивнула на молодого принца, который в этот момент усаживался на небольшой трон рядом с отцом.
— Виллем, — кратко ответил Малькольм, уже догадываясь, какие вопросы последуют за его ответом.
— Как и его отца? Не слишком-то оригинально, знаешь ли.
— Но так принято, Фрея, так попросту принято. В традициях не всегда должен присутствовать смысл.
— Малькольм, а должны ли мы ожидать еще и прибытия королевы? Я не вижу, куда бы она могла сесть, но… — мальчик медленно и вдумчиво осматривал всех людей, окружающих королевских особ.
— Здесь нет нужды беспокоиться, — успокоил его Малькольм. — Женщинам строго запрещено участвовать в важных государственных делах. Они считаются людьми… существами второго сорта. Их мнение редко учитывают.
— Но это же сексизм! — негодующе воскликнула Фрея.
— Это жизнь, — просто возразил Малькольм.
— Но не всех женщин можно отнести к описанной тобой категории, Малькольм, — усмехнулся мальчик. — Посмотрите-ка.
Все явно ожидали чего-то. Или кого-то.
И вот она появилась.
Прекрасная, как аккуратно подбитый и сведенный бухгалтерский баланс.
Приятно пахнущая, как только что напечатанный и сшитый гроссбух.
Безупречная, как искусственная роза на просторном столе без единой бумаги.
Да, это была она.
Аудитор.
Нежные белоснежные локоны падали на ее слегка приоткрытые плечи.
Напряженный и внимательный ответственный взгляд выхватывал из пространства все неточности и погрешности.
Ее элегантное парадное боевое платье было расшито прекрасными охранными рунами.
И за спиной у нее был закреплен короткий шест, отливающий металлическим блеском.
— Ну все. Нам жопа, — лаконично резюмировала текущую ситуацию Фрея.
— Неожиданный элемент в уравнении, который перечеркивает все наши прежние домыслы. Предлагаю отступить, — здравомысляще высказался Малькольм.
Но глаза мальчика постепенно начали заполняться жизнерадостным блеском, как у кота, который увидел цель своей жизни в маленькой птичке за окном.
— Да ладно, ребят. Кому сейчас легко? Давайте хотя бы попробуем, — легкомысленно предложил Келен своим спутникам.
И вдруг наступила тишина.
Стражники выученными движениями разошлись по своим местам.
Аудитор заняла позицию позади принца.
И все взгляды устремились на гостей.
Король Виллем Пятый галантно прокашлялся.
— Я вас слушаю, мои дорогие гости. Изложите цель вашего визита.
И вот официальный прием у достопочтенного государя начался.
XXI
Земля была сырой.
Видимо, природа недавно плакала, пытаясь слезами дождя смыть все несовершенства этого мира.
И кто-то все же умудрился развести небольшой костер, рядом с которым согревали свои безжизненные серые от грязи шкурки маленькие зайчата. Они невидящим леденящим взором смотрели на Зигмунда, как будто вопрошая его, почему он не присоединился к ним.
Ведь мертвым более не нужно тепло, не нужно думать о всяких, как оказывается, ненужных вещах, которыми постепенно заполняется голова. Сознание мгновенно очищается, освобождается, и эта образовавшаяся пустота прекрасна и совершенна.
Интересно, подумал Зигмунд, люди настолько отвратительные создания просто по той причине, что они крайне мелочны? Потому что многочисленные детали заполняют их неэффективно работающий мозг, заставляя думать обо всем и одновременно ни о чем?
Или все это и делает нас людьми? Сомнения, тревоги, беспокойства, беспричинный страх?
Мы постоянно, вечно хотим страдать, потому что именно это и делает нас живыми? Или тем самым мы просто расплачиваемся за свои грехи, что совершили в прошлых жизнях?
Шорох мокрой листвы оповестил о приближении еще одного живого существа.
Лиса, почему-то подумал Зигмунд.
Но разве лисы разводят костер?
Он повернул свою больную и опустошенную голову к источнику звука, прищурил свои невидящие глаза, перед которыми реальность расплывалась и дробилась на необъяснимые очертания.