Психолог
Шрифт:
Ворон в подтверждение каркнул, и они рассмеялись.
— Я не обещаю, что смогу надолго составить тебе компанию, Зигмунд, но пока она мне определенно приятна, — он тепло улыбнулся своему другу. — А сейчас предлагаю выпить. Мы с тобой хорошо сегодня потрудились, а у этих уважаемых людей, которые отдыхают на полу, явно есть пара монет, которыми они не прочь поделиться. Ты как?
— С радостью. Никогда не откажусь от хорошей выпивки. А сейчас сойдет и плохая.
Он протянул руку, и ворон перелетел к нему. Зигмунд аккуратно посадил его себе на плечо, и все вместе они вышли на прохладный утренний воздух.
Солнце ярко освящало их путь к деревне, а на душе было легко, спокойно и слегка радостно, как будто они недавно избавились от тяготившего их душевного балласта.
XXXII
Толпа собралась приличная. И она все росла и росла. Довольно нетипичное зрелище для города, в котором несогласованные массовые сборы людей негласно запрещены.
Множество простых деревянных широких скамеек поместили перед импровизированной сценой, но они довольно быстро заполнились заинтересованными зеваками, на которых сзади давили другие до ужаса заинтересованные граждане. Никто, впрочем, не замечал неудобств — все весело разговаривали между собой, ожидая начала представления, а между людьми, словно змеи, сотканные из корыстно правильных побуждений, ловко сновали мелкие торговцы, предлагающие различную снедь по заоблачным ценам. И многие с удовольствием покупали их незамысловатую продукцию — особенно те, кто не догадался взять с собой чего вкусненького.
Но Келен и Фрея давно поднаторели в такого рода делах, поэтому некоторые особо приметливые личности могли увидеть их вальяжно развалившимися на крыше и попивающими молочные коктейли. А если бы у кого из граждан оказался с собой бинокль, то он как раз успел бы заметить, как красивая поджарая спортивного телосложения девушка передает внушительный кусочек пиццы маленькому мальчику, который лежал на ее плече, зарывшись в ее длинные непослушные волосы.
У Келена, кстати, бинокль был с собой, и сейчас он с любопытством рассматривал в него окружающее пространство. Вид с выбранной ими крыши открывался поистине великолепный, а чувство легкой вседозволенности приятно грело им душу. Ведь еще несколько дней назад на крышах категорически воспрещалось вот так незатейливо лежать, а тем более рассматривать все вокруг. Но времена изменились и, возможно, даже в лучшую сторону. По крайней мере, на текущий момент уж точно.
— Малькольм будет держать речь, да? — спросила девушка у Келена.
— Ага. Он с радостью вызвался. Похоже, ему это нравится.
— Как и мучать бедных девушек в подвале, — с нескрываемым сарказмом заметила Фрея. — И он еще с такими усилиями пытался это от меня скрыть!
— Думал, что ты его отругаешь, — лениво предположил мальчик, пожимая плечами.
— Да меня особо не интересуют чужие извращенные пристрастия. Пусть он хоть там спит с ней или режет на части — мне без разницы.
Келен рассмеялся.
— Спать с аудитором — вот это задача!
— А что, думаешь, у финансистов не может быть секса? Они только изображают из себя фригидных неприкосновенных особ, а сами…
— Я слышал, что кроме самого факта их бесплодия у, по крайней мере, девушек в результате заключительной части Собеседования половые органы могут быть просто… выжжены.
— А я считаю, что это чепуха и выдумки феминистической пропаганды, чтобы на девушек не смотрели, как на сексуальные объекты, — резко возразила Фрея. — Все у них должно быть нормально, по крайней мере, если полежит с мужчиной в кровати и понежится — ничего с ней не станет, не растает.
— А как же долг? Патриотизм? — с ухмылкой спросил мальчик.
— Если долг и работа препятствуют хорошему сексу и нормальному сну, то лучше послать все это к черту как можно быстрее.
— Хорошим это никогда не кончится, — согласился мальчик. — Но раз уж мы начали сплетничать, то мне кажется, что самому Малькольму секс не так интересен…
— Это вряд ли, — медленно произнесла девушка, как будто уйдя на мгновение в свои мысли.
— Почему ты так думаешь? — удивленно спросил ее мальчик, слегка приподнимая голову.
Она мягко положила ему руку на голову, укладывая его обратно себе на плечо.
— Лежи, не дергайся, — она минуту еще помедлила, собираясь с мыслями, перед тем, как сказать. — Мне кажется, что такие люди, как он, рано или поздно отчаиваются найти себе хорошую пару. И они начинают… как эта штука называется в психологии? Ну когда всю сексуальную энергию тратишь на что-то другое… сейчас это новая модная теория, везде о ней трещат.
— Не знаю, — отрицательно покачал головой Келен, никогда не интересовавшийся подобными вещами.
— Вот это он и делает. Занимает себя всем, чем только можно, чтобы не задавать себе лишних вопросов.
Мальчик, всегда впадающий в сонную дремоту, когда речь заходила о психологии, сладко зевнул и крепко обнял свою девушку, а затем положил свою голову ей на колени. Она принялась рассеянно гладить его, все еще витая в облаках от обрушившихся на нее мыслей.
— Ну и ладно, — вполголоса произнес мальчик, которого убаюкивали и успокаивали нежные прикосновения его девушки, тепло ее тела, ее приятный и родной запах. — Главное, что он смог нам помочь…
— Это да, — согласилась Фрея. — Он неплохой специалист в своей области, вынуждена признать.
— Фрея-Фрея, — укоризненно нежным голосом сказал Келен. — Неужели я слышу в твоем голосе нотки уважения?
Она тотчас же наклонилась к мальчику и больно укусила его за ухо. Он в ответ принялся ее щекотать, и они со смехом начали кататься по крыше, заставляя случайных прохожих останавливаться на их крики.
— Дурак! Свалимся же!
— Зато вместе, — мальчик нежно поцеловал ее и положил свою голову на ее мягкую грудь, слушая ее мерное дыхание и ритмичный стук сердца.
— А почему я не должна испытывать к нему уважения, даже если он сам, как человек, мне глубоко противен? К тому же он вылечил меня, пусть и не до конца, да и трусом его не назовешь — он не выказывал никакого заметного страха во время битвы. И он… тоже немного сумасшедший, как и мы…
— Немного? — скептически произнес мальчик, лениво приоткрывая глаза.
За эту ремарку его вновь принялись кусать, но уже не так сильно. После очередной милой потасовки они поменялись местами, и теперь уже Келен гладил свою девушку по голове.