Психологическое консультирование, психокоррекция и профилактика зависимости

Рекомендовано к печати редакционно-издательским советом Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы

Рецензент: Маргошина И. Ю., кандидат психологических наук, доцент кафедры прикладной конфликтологии и девиантологии Санкт-Петербургского государственного института психологии и социальной работы.

Развитие человечества, цивилизации homo sapiens на нашей планете, в начале XXI века столкнулось с целым рядом системных кризисов, порождающих глобальную угрозу самому нашему существованию в этом лучшем из миров. Как ни странно, в основе едва ли не всех этих кризисов: экономического, демографического, климатического, техногенного, экологического, продовольственного, культурно-исторического и т. д. лежит «человеческий фактор», как источник самих этих кризисов и, в окончательном итоге, как точка схождения всех негативных последствий этих кризисов. Человек, наделенный даром «свободной

воли», посредством научно-технической экспансии подчинил этой своей воле окружающую среду, нещадно расходуя все доступные ему ресурсы – как природные, так и собственно человеческие (духовные, социо-культурные). Оказалось, однако, что наши потребности растут безгранично, а ресурсы окружающей среды, равно как и терпение природы, исчерпаемы. Более того, небесконечны и ресурсы нашей психики. Потребительское отношение человека к природе оборачивается техногенными катастрофами; потребительское отношение человека к человеку порождает кризисы общественного сознания и угрожает регрессом духовного состояния человечества. Цивилизационная ситуация сегодня заставляет вспомнить сюжет сказки о рыбаке, старухе и золотой рыбке: ничего не сказала рыбка, лишь вернула старуху в ее реальную действительность.

Прихотливая, жаждущая новизны «свобода воли» субъекта упирается в ограничительный императив объективной реальности. Так океанская волна упирается в бетонные волноломы прибрежной атомной станции. Эта ситуация штатная, предусмотренная проектом. Но если вдруг волна достигает запроектной мощи и рушится на берег в виде цунами, то наступивший кризис быстро перерастает в катастрофу, и весь научно-технический прогресс в данной прибрежной зоне накрывается медным саркофагом.

Кантовский «категорический императив» (предустановленный нравственный закон) определяет человека как высшую ценность, вставленную в оправу этического долженствования. Философия, апеллирующая к разуму человека, с древних времен и по сей день предписывает человечеству сообразовывать свои желания с долговыми обязательствами: бери в кредит только то, что сможешь вернуть. Классический философский «императив» предполагает приоритет разума над свободой воли, при этом разумным признается лишь такой образ действий, который может быть принят в качестве всеобщего правила. Рекламный слоган, заменяющий современному потребителю рыночных благ всю мировую философию, предписывает иное: «Бери от жизни все!». Соблазн велик, и устоять трудно. Желая защитить себя от нравственных угрызений, сознание прибегает к наивной хитрости – к эскапизму, и вместо ответственной рефлексии своего бытия человек-потребитель отворачивается от реальной действительности.

Конечно, можно дискутировать о разумности тех или иных правил или ограничений, но основополагающий этический принцип («человек – цель, а не средство») следует соблюдать неукоснительно. Человек – цель прогресса, а не средство для его достижения; человечество – цель политики, экономики и всякой прочей науки и практики, а не средство для достижения благополучия политиками, экономистами, юристами или торговцами.

Что заставляет человека отречься от самого себя, перестать быть целью своего духовного развития и стать средством для удовлетворения чужой «свободы воли»? Только тяжелая, непреодолимая, обесчеловечивающая зависимость. Зависимость от алкоголя и наркотиков, т. е. от химических соединений? В определенном смысле – да, но, если формулировать точнее, – зависимость от психологических эффектов, этой химией порождаемых. Ведь основным содержанием воздействия наркотика являются два момента: измененное состояние сознания (ИСС) и эйфория. Эйфория («кайф») – это химический аналог, симулякр человеческого счастья, радости жизни, полноты бытия. ИСС – это необходимое условие, которое позволяет человеку забыть о прозаично скучных, обременительных «императивах» реальной действительности. Парадоксально, что зависимость от «кайфа» оборачивается свободой (независимостью) от «императивов», а независимость от «симулякров» возвращает нас к ответственности перед жизнью, то есть к несвободе, к зависимости от «императивов». Похоже, что при любом раскладе человек всегда от чего-нибудь зависит, ибо (немного перефразируя известный афоризм) нельзя жить в некоторой реальности и быть независимым от нее. Вопрос лишь в том, какую реальность выбирает человек: настоящую или поддельную.

Реклама, как известно, двигатель торговли, потому что она формирует потребительский спрос. Человек в системе рыночных ценностей рассматривается, прежде всего, как потребитель, как средство для извлечения прибыли. Формирование привычки к повседневному бездумному кайфу, в чем бы он ни состоял: в потреблении излишних удовольствий, вещей, продуктов («а теперь в новой упаковке!»), услуг, развлечений, зрелищ и т. п. является основным назначением рекламной индустрии. Потребитель создается специально под реализацию коммерческих, политических и прочих целей выгодоприобретателя. Человек достоин счастья, а потребитель – эйфории. «Ведь ты этого достоин». «И пусть весь мир подождет». С рыночной точки зрения зависимость человека от химической эйфории фантастически эффективна. «Но и это еще не все!» Гэмблинг, интернет-зависимость, гаджет-одержимость, шопинг-аддикция, массовый фанатизм (масс-культовый, религиозный, околоспортивный, музыкальный), реалити-шоу, «мыльные» сериалы, голливудские поп-корновые «блокбастеры», фестивали-нашествия… «Вы все еще читаете Достоевского?!. Тогда мы идем к вам!»

Классификация психических и поведенческих расстройств 10-го пересмотра признает патологией только одну из перечисленных форм нехимической зависимости: «F 63 – патологическая склонность к азартным играм (гэмблинг)». Но что делать

тем и с теми, для кого «Дом-2» стал большей реальностью, чем дом своей семьи и своего детства?

Таким образом, проблемы наркотизма, аддиктивного поведения и зависимости в целом невозможно рассматривать только в рамках медико-биологического подхода. Медицина и фармакология могут лишь облегчить страдания зависимых, но отнюдь не избавить человека от зависимости и, тем более, устранить причины, ее вызывающие. Состояние современной молодежи и подростков, в массе своей одурманенных потоком рекламы, алкоголем, наркотиками, соблазнами легкодоступных незатейливых удовольствий, свидетельствует о кризисном состоянии общественного сознания. Ключевое понятие тут – «легкая доступность». Если спички не прятать, а, наоборот, раздавать детям, то пожары не заставят себя ждать. Когда и почему началась «раздача спичек» – вопрос, который не имеет ясного и простого ответа. Понятно лишь, что этому мероприятию предшествовала смена нравственной парадигмы зрелой частью общества. Всем зрячим уже очевидно, что «свобода воли» зашла слишком далеко, что ситуация выходит из-под контроля. Проблема усугубляется тем, что не существует простых, эффективных, однозначно понятных средств и способов вернуть ситуацию в приемлемые рамки. Какой «категорический императив» могут привить сегодняшним подросткам их родители или нынешним школьникам их учителя, если у «взрослого общества» нет авторитета? Разве не попустительством старших поколений младшие оказались добычей торговцев разнообразной «наркоты»? Может ли молодежь хотеть советов и ждать помощи от тех, кто сам в этой жизни оказался несостоятельным? И что же, наконец, всем нам делать в этой кризисной ситуации?

На мой взгляд, следует проделать как минимум три шага. Первое: профессионально, глубоко и всесторонне изучить имеющуюся проблему. Второе: четко разграничить сферы ответственности – за что отвечает медицина; за что отвечают специалисты в области психолого-социальный работы; за что отвечает государство (власть) и, наконец, за что отвечает само гражданское общество – то есть каждый из нас, независимо от нашей профессии и социального статуса. Третье: возложить, в конце концов, на себя свою ответственность за ситуацию и нести ее, не пытаясь переложить на чужие плечи.

Словарь медицинских терминов трактует термин «Аддикция» (Addiction) как «состояние зависимости, развивающееся в результате привыкания к тому или иному лекарственному препарату. Точнее говоря, данный термин заключает в себе состояние физической зависимости, вызванной приемом таких веществ, как морфин, героин или алкоголь; однако он также используется и в случае состояния психологической зависимости, вызванной приемом таких лекарственных препаратов, как барбитураты» [111].

Большой психологический словарь [11] считает «аддикцию» синонимом термина «аддиктивное поведение» и дает такое определение: «(от англ. addiction – склонность, пагубная привычка; лат. addictus – рабски преданный) – особый тип форм деструктивного поведения, которые выражаются в стремлении к уходу от реальности посредством специального изменения своего психического состояния. Син. аддикция. Выделяются основные виды аддикций: 1) злоупотребление одним или несколькими веществами, изменяющими психическое состояние, напр. алкоголь, наркотики, лекарства, различные яды (см. Наркомания); 2) участие в азартных играх, в т. ч. компьютерных; 3) сексуальное А. п.; 4) переедание и голодание; 5) «работоголизм» («трудоголизм»); 6) длительное прослушивание музыки, г. о. основанной на ритмах. При формировании аддикции происходит редукция межличностных эмоциональных отношений. В узком смысле А. п. ограничивается только 1-м видом аддикций».

Таким образом, под аддикцией (аддиктивным поведением) клиницисты понимают «наркозависимость», злоупотребление психоактивными веществами (ПАВ), протекающее с измененным состоянием сознания, сопровождающееся снижением социальной адаптации и патохарактерологическими реакциями.

Психологи же склонны понимать аддикцию как зависимое поведение, включающее в себя ряд признаков: неготовность отказаться от испытываемого в результате такого поведения удовольствия, несогласие с квалификацией собственного поведения как заболевания и отказ от помощи; пренебрежение существующими социальными нормами [1] ; разрушение в результате этого отношений со значимыми людьми (друзьями и близкими), неприятие критики аддиктивного поведения со стороны других людей, защиту от подобной критики и возникновение чувства вины и беспокойства, желание и готовность скрыть аддиктивное поведение, безуспешность попыток самостоятельно отказаться от зависимости, часто – наличие других глубинных потребностей, которые лишь маскируются под конкретную аддикцию.

Вместе с тем термин «зависимость» имеет в психологии широкую коннотацию, далеко выходящую за рамки химической зависимости и специфического поведения. «Зависимость (dependency) – это поиск идентичности, поддержки, защиты и/или разрешения извне. Объектом зависимости м. б. другой человек; соц. единица, такая как расширенная семья или религиозная и общественная группа; некая неосязаемая пятью органами чувств сущность, такая как ангел-хранитель; или даже система убеждений, как, напр., философия ненасилия, которой исповедующий ее человек предан и от которой, в свою очередь, получает поддержку» [56].