Психология политической власти

Конфисахор Александр

Изучение проблемы власти невозможно без применения системного метода описания. Для системного описания власти нами используется подход, предложенный В. А. Ганзеном (Ганзен, 1984). Он предложил для структурирования и организации больших массивов информации основываться на идее базисов. Базис – это знаковые объекты, которые характеризуются полнотой и упорядоченностью. Сущность метода базисов состоит в том, что множество элементов описания объекта соотносится с элементами базиса. Использование базисов делает описание более устойчивым, позволяет систематизировать разрозненные научные данные, получить крупные научные обобщения, представить информацию в форме, более удобной для восприятия и осмысления. Применение метода базисов играет эвристическую роль, обеспечивает помощь в обнаружении белых пятен, облегчает переход от изучения явления

как такового к выявлению его закономерностей. Ганзен выдвинул гипотезу о том, что основными характеристиками любого объекта выступают пространственные, временные, энергетические и информационные. Этими характеристиками обладает субстрат объекта, который выполняет функцию их интегратора. В. А. Ганзен вводит в аппарат психологии понятийный общенаучный пентабазис СПВЭИ, состоящий из четырех рядоположных понятий, таких как время (В), пространство (П), энергия (Э) и информация (И), и одного объединяющего – субстрат (С). Этот общенаучный пентабазис Ганзен представил в виде вербально-графической и графосимволической формы (рис. 1).

Рис. 1. Графосимволическое представление общенаучного пентабазиса (Ганзен, 1984, с. 45)

Мы достаточно подробно остановились на методе базисов потому, что в качестве основного подхода к исследованию и анализу категории «власть» будет использована методология системных описаний.

Предлагаем следующие определения политической власти.

Политическая власть – средство целенаправленного сохранения или изменения всей системы общественных отношений.

Политическая власть – это такая форма власти, которая устанавливает и регулирует систему отношений в социуме, формирует стратегическое целеобразование общества, сохраняя старую или формируя новую картину мира, мировоззрение, жизненную позицию и образ жизни как субъектов, так и объектов политики.

Глава 1. Ключевые концепции в исследовании власти

Концепции власти в западной политической философии

Достаточно полный анализ учений о власти, разработанных в современной западной философии, психологии, политологии, социологии и культурологии, представлен в книге «Власть: Очерки современной политической философии Запада» (под ред. В. В. Мшвениерадзе) (Власть…, 1989), на которую ссылаются практически все исследователи власти. Это научное издание вышло в свет в 1989 г. и с тех пор не переиздавалось. Отметим некоторые подходы к проблеме власти.

В главе «Власть и познание (археологический поиск М. Фуко)» В. А. Подогора, рассматривая работы Мишеля Фуко, посвященные археологии власти, отмечает, что ученый попытался осмыслить власть во всей совокупности ее социально-исторических и политических функций. Власть, согласно подходу М. Фуко, определяется по двум позициям в отношении с государственными институтами: дополнительной, так как поддерживает их функционирование в эффективном режиме, и универсальной, так как задает собой возможный горизонт и их развития, и гибели, оставаясь между тем всегда себе не равной, совокупным действием множества микросоциальных сил (Власть…, 1989, с. 207).

М. Фуко отрицает субъектный подход и не персонифицирует власть через ее трансцендентный образ, выделяя следующие модальности власти.

1. Власть имманентна собственным проявлениям. М. Фуко пишет: «Анализ в терминах власти не должен постулировать в качестве изначальных данных суверенность государства, форму закона или глобальное единство господства; последние представляют собой переходные формы… Под властью с самого начала следует понимать множественность отношений силы, которые являются имманентными области, где они осуществляются» (цит. по: Власть…, 1989, с. 224).

2. Власть не локализуема и не описываема в терминах присвоения. М. Фуко отмечает, что власть нельзя обосновать в нормах права и ограничить

законами, она не может быть присвоена, быть во владении или принадлежать доминирующему актору политических процессов: партии, группе или личности. Ее необходимо понимать и объяснять вне субъект-объектных отношений и противопоставлений в виде «государство – личность», «право – насилие» и т. д. И далее В. А. Подогора приводит цитату: «Власть не является ни данной, ни обмениваемой, ни восстанавливаемой, но скорее исполняемой, и она существует только в действии» (цит. по: Власть…, 1989, с. 225).

3. Власть реляционна, а не субстанциональна. Она, согласно пониманию М. Фуко, не описывается в субстанциональных характеристиках, а подчиняется принципу «отношения отношений». Даже если между двумя субъектами существуют отношения, которые можно определить как властные, власть не может быть персонифицирована ни в одном, ни в другом субъекте. Ученый отмечает, что основной предстает линия силы, на которой сами субъекты засекаются лишь в качестве временных сгущений власти. Возникновение любой из сил власти связано с событием пересечения множества силовых линий в одной точке, но не с тем, что существует некая точка, точка Субъекта, который и создает эти линии власти, управляет ими (Власть…, 1989, с. 227–228).

4. Власть действует трансверсально. Под трансверсальностью М. Фуко понимает такой тип причинности, который комбинирует действия власти двумя пространственными локализациями: смежностью и дистантностью. К смежности относится принцип метонимии – часть вместо целого, – при котором всякий феномен власти является смежным другому, но не выводится из него и не сводится к нему, отсутствует фактор первопричины. К дистантной локализации относится принцип метафоры – целое вместо целого. Эффект дистантности между двумя явлениями возникает тогда, когда одно замещает другое, но одновременно указывает на дистанцию, которая их отделяет, что и создает наибольший энергетический эффект. Трансверсальный тип причинности определяется М. Фуко как одновременное функционирование эффектов власти через смежность и дистанцию (Власть…, 1989, с. 229–230).

5. Власть позитивна, но иллегальна. М. Фуко пишет: «Следует прекратить постоянно описывать проявления власти в негативных терминах: она “исключает”, “принижает”, “подвергает цензуре”, “абстрагирует”, “маскирует”, “скрывает”. На деле власть производит реальное, производит области объектов и ритуалов истины» (цит. по: Власть…, 1989, с. 231). Власть необходимо понимать и осмысливать в присущей ей позитивности. М. Фуко отмечает, что принципы права уже не в состоянии регулировать и контролировать не только политические, но и экономические, и демографические процессы. Понимание власти как государственного суверенитета, права и насилия не соответствует, как пишет М. Фуко, «новым способам власти, функционирующим не по праву, но по технике, не по закону, но посредством нормализации, не через наказание, но путем контроля… Мы вступаем до настоящего времени в такой тип общества, где юридическое всё менее и менее способно кодировать власть и служить ей системой представления» (цит. по: Власть…, 1989, с. 231).

В главе «Власть и мера (точные методы в англо-американской политологии)» один из авторов книги Ю. М. Батурин сформулировал причины интереса к системному анализу власти. Автор пишет: «Попытки моделировать отношения власти имели вполне практическую цель – дать возможность разворачивать развитие политической ситуации в направлении, обратном течению времени, т. е. от следствия к причине. Это позволило бы выявить те факторы и действия, которые способствовали возникновению политических кризисов. После такой ретроспективной проверки, как предполагалось, полученные модели можно будет использовать для разворачивания ситуации в будущее время, т. е. обнаруживать кризисные факторы заранее. Системный подход действовал притягательно и в результате своих успехов в самых разных областях естествознания и техники» (Власть…, 1989, с. 128). И далее Батурин отмечает: «В современном мире, где значение точного знания, существенно опирающегося на формальную логику, сильно возросло, рационализм сформировал тип политических мыслителей… стремящихся буквально всё загнать в формулы. Им противостоит другой крайний тип политического мышления… мышления только на основании опыта, наития, интуиции» (Власть…, 1989, с. 129).