Псы господни

Афанасьев Александр

Давали мазурку, которую танцевать здесь никто не умел, – этот танец в Европе пользовался популярностью. Потом перешли на медленные.

– Надеюсь, вы крепко прижали его… – вдруг сказала баронесса.

Я даже сразу и не понял.

– Что, простите?

– Ваш разговор. Надеюсь, барон достаточно зол после него.

– Вот как? – Я удивился, на самом деле удивился… – И чем же это хорошо?..

– Тогда он смотается отсюда. В горы. У него дом рядом с итальянской границей, в Швейцарии. Чертов склеп!

В голосе баронессы прозвучала нешуточная ненависть. Вообще, дело интересное… очень

интересное. Похоже, молодая баронесса умна и ненавидит мужа. Это серьезный актив, если поработать как следует.

– Почему склеп, сударыня?

– Он там предается воспоминаниям… – баронесса проглотила явно нецензурное слово. – Вся его жизнь теперь одни воспоминания…

– В Персии я слышал одну поговорку. Когда люди Запада думают о себе, они думают о будущем. Когда люди Востока думают о себе, они думают о прошлом.

– А вы умны… – поразительно спокойно констатировала баронесса.

– Кто тот молодой человек? – спросил я. – Тот самый, в компании. Самый молодой, короткая стрижка?

– О… это, можно сказать, ваш… сослуживец. Контр-адмирал Мануэле Кантарелла. Невоспитанный хам.

Сын Диктатора!

Обычно светские дамы так называли тех, кто не сумел подобрать к ним ключик, хотя самонадеянно попытался. Или хотят, чтобы об этом так думали.

– Его отец занимает высокий пост, – прощупал ситуацию дальше я.

Баронесса хмыкнула… неприятно, по-мужски. Осведомленно.

– Вы не знаете Италию, синьор князь. Здесь никогда ничего не изменится. Король, диктатор… указы, декреты, рескрипты… все это не более чем слова… – И тут же, без передышки: – Вы избавитесь от своих шлюх сами, или мне это сделать?

О как!

В принципе я был не против. Самый надежный способ вербовки женщин… к тому же, думаю, девяносто процентов мужчин на званом вечере будут мне завидовать. Остальные десять – содомиты, им это неинтересно. Не их масть, как говорится. Но я просто не мог поверить в то, что баронесса, супруга хозяина вечера, может вот просто так уйти с одним из гостей. Я уже понял, что отношения в семье Полетти далеки от нормальных и ни о какой любви тут и речи быть не может. Но поднимать публичный скандал… как-то не по себе от такого даже мне, немало повидавшему в жизни.

– Полагаю, нам следует соблюдать осторожность, – спокойно ответил я. – Танец заканчивается. Позвольте…

Я достал свою визитку, черкнул пару строк.

– Передайте это синьору Кантарелле. Постарайтесь незаметно. Затем выходите. Черный «Майбах» – пятьдесят три, от входа налево по улице. Там такой милый фонарь рядом…

Баронесса взяла карточку.

– Что это?

– Профессиональная любезность. Не откажите в милости, сударыня.

Баронесса взяла карточку.

– Десять минут…

Зачем я это сделал? В отношении молодого синьора Кантареллы – действительно профессиональная любезность. В конце концов, мы оба одинаковые, пусть из разных стай. Политики заставляют нас воевать друг с другом, но друг другу мы ближе, чем даже собственное командование. Люди-лягушки, боевые пловцы, подводные диверсанты. Это его страна – пусть он и разбирается с террористом.

Что же касается барона… ему можно даже посочувствовать. Он тоже в какой-то степени находится в том положении, в каком одно время находился я. Только у нас с Ксенией это не закончилось браком. Наверное – и слава богу…

Гнев сопровождавших меня дам угас только при виде тысячемарочных банкнот. На улицу я вышел осторожно, один пистолет я незаметно переложил в карман, проверил, есть ли патрон в патроннике, и снял с предохранителя. Выстрелить – секунда. Второй пистолет я тоже снял с предохранителя и оставил за поясом…

На улице была ночь. С Тибра тянуло свежестью и прохладой. Улица запружена транспортом. Идти опасно, но делать нечего.

Перед тем как садиться в «Майбах», я включил фонарик, который всегда ношу при себе в качестве брелока, встал на колени и осветил днище машины. Понимаю, что в этот момент я выглядел донельзя глупо, испачкал костюм, но лучше испачкаться в грязи, чем в собственной крови. А тут ставки выше: рванет – потом хоронить будет нечего.

Я успел встать, отряхнуться, чтобы встретить баронессу, и даже открыл дверцу машины. Она появилась из темноты, загадочная и неотразимая. Сумочки у нее не было – просто оторва, отправляется ночью из дома с человеком, которого знает час и даже без сумочки.

– Сударыня…

– Поехали отсюда скорее… – Баронесса села в машину.

Желание дамы… закон.

Я сел на водительское. Когда поворачивал ключ в замке зажигания, признаюсь… екнуло. Но ничего не произошло.

Развернуться на улицах старого Рима практически невозможно, а впереди все было забито машинами. Я включил фары и тронулся вперед, выезжая из ряда… У меня был большой опыт управления именно этой моделью «Майбаха», сейчас он был нужен мне весь, без остатка. В этот момент нас осветили фары, раздался гудок, потом синим вспыхнула сирена… черт. Я был вынужден сдать назад, мимо прокатилась какая-то машина, я не успел разглядеть какая. Седан, низкая, явно представительская. Конечно… преимущество было у него… но мне это не понравилось.

– Что за хам? – недовольно сказал я, снова начиная маневрировать…

– Машина капитана, – сказала наблюдательная баронесса. – Ваше послание достигло цели. Мчится как на пожар…

– Вы выполнили мою скромную просьбу, сударыня?

– О, конечно. Мне доставило истинное удовольствие посмотреть на его рожу…

Мне это не понравилось. Есть люди, которым нравится доставлять людям боль, создавать проблемы и неприятности и наслаждаться тем, как другие люди выкручиваются из них. Возможно, баронесса из таких… таким людям чем хуже, тем лучше…

А это плохо.

Вспышка!

Мне как раз почти удалось развернуться, и я имел возможность наблюдать все происходившее впереди, с первого мгновения до последнего. Водитель машины притормозил, видимо, чтобы повернуть куда-то – рубином вспыхнули стоп-сигналы. Потом где-то сверху что-то вспыхнуло, я понял это по мимолетному отсвету. И вся машина полыхнула, разом, как это показывают в боевиках. Обычно машины взрываются совсем по-другому, но эта взорвалась именно так, разом; ее всю окутало ярким пламенем, так, что даже контуров машины почти не было видно. На свете существовал только один тип оружия, которым можно было сотворить такое…