Псы войны. Гексалогия

Пауллер Олег Евгеньевич

На острых камнях в горячей пыли лежал мертвый Лионель. Окровавленные руки были судорожно прижаты к груди, но белое лицо не выражало ни ужаса, ни упрека. Оно было спокойным, каким никогда не бывало при жизни.

С криком, похожим на кошачье мяуканье, Тэллюа бросилась к телу. Горящими глазами впилась она в неподвижное лицо. Резким движением открыла на груди убитого маленькую ранку. Вскочила и рванулась к Сифу:

Такие люди, как лейтенант д'Антрэг, здесь неизбежно проигрывают. Они тащат сюда из дому логику и анализ, все то, что в Европе определяет успех. Все главное предусмотрят на сто лет вперед. А здешняя жизнь построена на случайностях... Упущенный пустячок означает дыру в собственной шкуре...-- Нельзя ли поговорить без ужина? Неудобно располагаться рядом с телом убитого.

– - Вздор! Не поддавайтесь вредным теориям: кушать полезно всегда. Пусть беспорядок в мире вас не расстраивает. Павшим -- вечный покой, а живым -- бутылка хорошего вина!

Три дня мы стоим в карауле здесь, на вышках, три дня патрулируем район, три дня отдыхаем. Патруль-- это пеший взвод с пулеметами на верблюде. Растянется цепочкой и плетется по раскаленным камням, пока хватает сил в ногах. Впереди офицер, сзади капрал с пистолетом наготове. Оглядываться не приходится -- сразу получишь пулю в спину! Вот и собираешь силы, все силы, какие есть, до самого крайнего предела, чтобы продержаться, дотащиться до цели, выжить. Туземцы не нападают в открытую. Идем -- вдруг цок! Из-за камней, понимаете? Кто-нибудь падает... "К оружию!", "Ложись!" Разворачиваемся на выстрел. Залегаем.

Но к то­му вре­мени, ког­да каж­дая ак­ция по­тянет на рын­ке 100 фун­тов стер­лингов, а это дол­жно бы­ло про­изой­ти пос­ле "не­ожи­дан­но­го от­кры­тия" Хрус­таль­ной го­ры ком­па­ни­ей "Бор­мак" в са­мом сер­дце Зан­га­ро, он рас­счи­тывал вер­нуть зат­ра­ты с лих­вой - до­ход пре­высит 80 мил­ли­онов фун­тов стер­лингов.

–  Да, сэр Джей­мс.

–  Хо­рошо. Тог­да вы­яс­ни­те, по­жалуй­ста, кто вел пе­рего­воры с пра­витель­ством с на­шей сто­роны, что­бы до­бить­ся раз­ре­шения на раз­ведку.

–  Это дол­жно быть в ар­хивной пап­ке, сэр Джей­мс. Я по­ищу.

Она вер­ну­лась че­рез де­сять ми­нут, пред­ва­ритель­но прос­мотрев свой днев­ник с за­пися­ми всех рас­по­ряже­ний. Каж­дый лис­ток был по­делен чер­той на две час­ти: в ле­вой ко­лон­ке за­писы­валась фа­милия ис­полни­теля, а в пра­вой - суть по­руче­ния. Пос­ле это­го для про­вер­ки заг­ля­нула в ар­хив.

Мед­ленно вер­нулся к пись­мен­но­му сто­лу, усел­ся в рос­кошное ко­жаное крес­ло и вновь ус­та­вил­ся на ле­жащий

Проповеди "пророка" давали выход крестьянскому гневу -- и гневу против богов и гневу против завоевателей. По всему побережью запылали костры, куда летели деревянные изваяния. Свыше 120 тысяч человек приняли учение Харриса только на Береге Слоновой Кости. Французские колониальные власти поспешили выслать мятежного "пророка" из страны.

Все­го кон­трак­тов бы­ло три.

Один - о про­даже "Спи­нет­ти Ма­рити­мо" и все­го ее иму­щес­тва люк­сембург­ской ком­па­нии "Тай­ро­ун Хол­дингс", вто­рой - о пре­дос­тавле­нии "Тай­ро­ун Хол­дингс" Кар­лу Валь­ден­бергу мес­та ка­пита­на на шесть ме­сяцев по до­говор­ной пла­те, и тре­тий га­ран­ти­ру­ющий двум дру­гим чле­нам эки­пажа воз­можнос­ти по­луго­довой ра­боты с не­из­менной зар­пла­той или вып­ла­ты еди­нов­ре­мен­но­го вы­ход­но­го по­собия. Про­цесс офор­мле­ния кон­трак­тов за­нял че­тыре дня, и Пон­ти выг­ля­дел так, буд­то ему при­ходит­ся бить все мыс­ли­мые ре­кор­ды ско­рос­ти офор­мле­ния бу­маг, хо­тя в ско­рей­шем за­вер­ше­нии сдел­ки бы­ли оди­нако­во за­ин­те­ресо­ваны все учас­тни­ки.

Карл Валь­ден­берг по­лучил свою дол­жность ка­пита­на и кон­тракт на пол­го­да, так же как и ме­ханик-серб. Ме­сяч­ная зар­пла­та бы­ла вып­ла­чена каж­до­му на­лич­ны­ми, а ос­тавша­яся сум­ма за пять ме­сяцев ра­боты по кон­трак­ту пе­реда­на на хра­нение синь­ору Пон­ти.

Италь­ян­ско­го мат­ро­са без тру­да уда­лось уго­ворить заб­рать свое вы­ход­ное по­собие в 500 фун­тов и еще сот­ню фун­тов в при­дачу, пос­ле че­го по­кинуть ко­рабль. Зем­млер был пред­став­лен чле­нам ко­ман­ды как ис­полни­тель­ный ди­рек­тор.

Уже прош­ла не­деля мая и нас­ту­пил День Трид­цать Пер­вый

Отелей в Браззавиле оказалось много. Мне пояснили, что в обычное время проблемы с ночлегом в столице РК, в отличие от второго по величине города Пуэнт-Нуара, не существует. Есть пара отелей, претендующих на звание фешенебельных, с комнатами стоимостью 100 тыс. франков за ночь (200 долларов). Но как мне пояснил Василий, в таких отелях те же комнаты и та же мебель что и отелях за 40 тыс. франков. Только везде все номера были выкуплены. Ни одного свободного места. Портье ссылались на грядущий саммит. После часа поисков по ночному городу, наконец, в небольшом отельчике нашлась комната, но только на одну ночь стоимостью 40 тыс. франков (около 80 долларов). Комната была чистая, с кондиционером, который работал и даже с горячей и холодной водой. Договариваемся через час встретиться на входе. Поедем ужинать. Вода и кондиционер немного приводит в чувство. Час пролетает незаметно. Все снова в сборе. Василий рекомендует один китайский ресторанчик. По дороге разговор продолжается.. На рынке цены высокие. Например, полуторалитровая бутылка питьевой воды стоит 500 франков КФА (1 доллар). Пучок моркови - 2 доллара. Один ананас - 4-5 долларов.
– А почему все так дорого. Население ведь не богатое. И потом, в Африке ананас должен быть просто даром, - спрашиваю я. Парадокс. Ничего удивительного. Браззавиль испытывает большие трудности со снабжением, говорит Георгий. Экономике страны был нанесен огромный ущерб в ходе гражданской войны. Была разрушена промышленность. Процесс восстановления идет очень медленно. Над экономикой довлеет огромный внешний долг, который на начало декабря 2004 года составил около 9 млрд. долларов США (222% от ВВП). Современная экономика Конго имеет ярко выраженную сырьевую направленность. На континентальном шельфе идет активная добыча нефти. А это 95% экспортных поступлений и половина бюджетных. И еще лес. Экспорт древесины составляет 2% от общего объема экспортных доходов. Сейчас темно и не видно города. Браззавиль город контрастов. В основном работы по его послевоенному восстановлению завершены. Однако в столице до сих пор попадаются здания разрушенные войной. Сгоревшие, со следами пуль и снарядов в полуразрушенных со следами пожарищ стенах. В этом я убедился позже, на следующий день, когда Василий мне организовал экскурсию по городу. Рядом соседствуют отремонтированные здания государственных учреждений и банков, дипломатических представительств, страховых фирм и руины, разрушенные жестокими боями. Огромные параболические телевизионные тарелки зажиточных конголезцев на фоне сгоревшего некогда фешенебельного отеля - картина в духе сюрреализма. Все товары и продукты, продолжил Георгий, доставляются в столицу из порта Пуэнт-Нуара самолетом или железной дорогой, проходящей через районы департамента Пул, где послевоенный мирный процесс пока не завершен, и в этой связи поезда, зачастую, подвергаются грабежам со стороны бывших членов "незаконных вооруженных формирований". Автотрасса, которая связывала Браззавиль и Пуэнт-Нуар, за годы войны прекратила свое существование. Вот поэтому товары такие дорогие. По официальным данным более 70% населения Конго живет за чертой бедности, на средства, не превышающие один доллар в день, т.е. большинство людей недоедают. Как мне рассказали сами конголезцы, основной продукт питания в стране маниока и бананы. Кстати забавно, но факт. Если конголезскому ребенку дать полную чашку вареного риса, он ее, конечно же, съест. Однако если после этого спросишь его, наелся ли он, то последует отрицательный ответ. Но, съев кусочек маниоки, тот всегда скажет, что сыт. Маниока для конголезца основа пищевого рациона, впитанная с молоком матери. В Конго это больше чем традиция. Сельское хозяйство в Конго развито слабо. На немногочисленных плантациях выращивают экспортные культуры (сахарный тростник, масличная пальма, табак, арахис, кофе и какао). Мясо в основном импортное. Животноводство не развито. Даже в районе Браззавиля, не говоря уже о конголезской глубинке, люди промышляют охотой на газелей, крокодилов, обезьян и другую дичь, а также занимаются рыболовством. В ресторанчике мы оказались единственными и официанты китайцы очень старались услужить нам. Сидя за столиком, за бутылкой холодной "Кока-Колы" и какой-то китайской стряпни мы продолжаем разговор. Традиции животноводства отсутствуют. Как рассказал мне один из конголезских собеседников, был забавный случай, в СССР отобрали 400 племенных буренок и отправили в Конго, развивать животноводство. Построили коровники, огородили пастбища. Через пару лет съемочная группа советского телевидения приехала в Конго снять репортаж о том, как конголезцы развивают животноводство и сколько буренок размножили. Поехали на место. Вскоре перед телекамерами предстала следующая картина: на пастбище паслись несколько тощих коров. Конголезцы встретили съемочную группу улыбками. На вопрос, а где же племенное стадо, разводили руками, они были уверены, что русские привезут им еще коров. Традиции животноводства исторически в Конго отсутствуют, однако в советских ведомствах того времени этого не учли. Но времена бесплатной материальной помощи канули в Лету вместе с развалом СССР. Но конголезцы до сих пор помнят советскую сайру, тушенку и сгущенку. Они с большим сожалением говорят о тех временах, когда СССР оказывал помощь, присылая в страну специалистов, технику и оборудование, автомобили, стройматериалы, продукты и вооружение. Сегодня российские компании могли бы продавать в эту страну многие товары, начиная от гвоздей и алюминиевых кастрюль до продукции машиностроения. Но, кажется, у российского бизнеса интерес к Африке пока не пробудился. Сами конголезцы народ доброжелательный и общительный и к русским относятся уважительно. Ночь не принесла прохлады. Было также душно. Напротив виднелись очертания полуразрушенного здания, в стене которого зияла огромная дыра от снаряда, когда-то пробившего его насквозь. Для начала информации было достаточно и ее надо было переварить. Завтра день распланирован по минутам. Обзорная экскурсия по городу с посещением центрального рынка "Пото-Пото", во второй половине надо заехать с Георгием в МИД и забрать аккредитацию. Потом посещение Российского культурного центра и несколько встреч. А утром следующего дня вылет в северную провинцию страны, город Весо - центр крупнейшей лесодобывающей провинции Конго. Меня предупредили, что могут быть сложности с передвижением по городу, т.к. центральные улицы могут быть перекрыты, в связи с приездом президентов. И еще категорически нельзя снимать воинские части и солдат, полицейских, а также государственные учреждения.
– А если я нарушу запрет, - спросил я.
– Не советую. Могут и стрельнуть, если ты им не понравишься. Или камеру разобьют. Самый мягкий вариант - засветка пленки. Так что не ищи приключений на свою голову. Да и держи свои документы с аккредитацией при себе постоянно. Может понадобиться в любую минуту. На следующее утро в комнату постучались. Посмотрел на часы. 9 утра. В дверях стоял африканец лет сорока пяти. И на чистом русском языке сказал: "Доброе утро, Андрей. Меня зовут Роже. Я работаю с месье Василием. Машина уже ждет Вас. Через полчаса мы должны быть в РКЦ. Успеете собраться?". У меня в голове почему-то не сходился образ утреннего гостя и чистого русского языка. Видимо удивление было так явно написано на моем лице, что Роже пояснил, что он учился и жил в Москве и прекрасно знает язык и понимает русский менталитет. На улице уже было жарко. Термометр показывал +34 С. На улицах бурлила, кипела, клокотала и сигналила автомобильными гудками городская африканская суета. Сегодня мне город уже не казался таким мрачным, как накануне вечером. Я сразу обратил внимание на огромное количество зелено-белых автомобилей, снующих по городским улицам. Почти все машины были японского производства.
– Это у нас такие такси. Это хороший бизнес, - говорит Роже. Поездка по городу на такси в один конец обойдется вам в 700 франков КФА. Если дальше и дольше надо торговаться. Мы ехали в российский культурный центр по залитым солнцем городским улицам. Там нас уже ждал Василий.
– Недалеко есть один отель. Там должны быть свободные места. Пока ехали до отеля, Василий рассказывает: - Во время гражданской войны РЦНК был почти полностью разграблен и разрушен. Сегодня мы почти все восстановили. У нас до сих пор сохранилась неплохая библиотека русских книг. Постоянно проводим какие-нибудь мероприятия: Дни России, выставки, семинары и т.д. Сейчас часть помещений РКЦ приходится сдавать в аренду под школу, для конголезских детей. Выживаем, как можем. До сегодняшнего для мы сохранили систему отбора студентов и направляем молодых конголезцев учиться в Россию. А поскольку обучение платное, то таким образом приносим нашей стране реальные деньги. И немалые. Кстати в Браззавиле, проживает много наших бывших соотечественников, - продолжает Василий. Это специалисты приехавшие работать сюда по частным контрактам русские, украинцы, армяне, белорусы. Граждане некогда одной мощной державы. Кроме того, в стране постоянно проживают около 100 российских женщин, большинство из которых еще в советское время вышли замуж за конголезцев и остались в стране. У некоторых есть свой бизнес. Как правило, это рестораны и кафе. Такие относительно неплохо устроены. Другой части наших граждан повезло меньше. Проходят годы, люди стареют, не находя, применения своим знаниям в чужой для них стране. Ломаются судьбы, люди просто банально спиваются. Но для всех этих людей, Российский культурный центр является чем-то вроде душевной отдушиной. Двери нашего центра для них открыты постоянно. Мы как можем, поддерживаем их. Но существуют даты, когда почти все наши соотечественники собираются вместе в РЦНК. Это новогодняя елка и 8 марта. В отеле под звучным названием "Eclips" что в переводе означает "затмение" действительно были свободные места. В меню небольшого ресторанчика при отеле даже значился "Нгоки", т.е. крокодил. В номере был телевизор, холодильник, кондиционер, и горячая и холодная вода. Персонал нас уверил, что свет есть круглосуточно, так как дизель не выключают даже ночью. Комната стоила 25 тыс. франков КФА в день. Только окна выходят на высокий бетонный забор с колючей проволокой. Но это было уже не принципиально. Главное, проблем с ночевкой не будет. Все, остановился в нем. Среди ночи я проснулся от страшно грохота. Мебель подпрыгивала, стекла дребезжали так, что вот-вот готовы были вывалиться вместе с рамами. Оказалось, что в 10 метрах от моей комнаты, за забором, проходит железная дорога, и тяжело груженые составы регулярно между часом ночи и двумя проходят под моими окнами. Позвонил Георгий. До встречи в МИДе оставалось два часа. А пока принято решение ехать в "Пото-Пото" - городской рынок и большой район, где как меня уверял Василий, я увижу настоящую городскую жизнь без прикрас и могу сделать хорошие фотографии. Потом можно заехать на рынок сувениров и посмотреть изделия из слоновой кости. Рынок и район "Пото-Пото" оказался сетью прямых и не заасфальтированных улиц с рядами лавчонок и одноэтажных домов, где кипела городская жизнь. Улицы были заполнены людьми. Торговля шла на каждом углу. Люди, одетые в пестрые одежды, машины, постоянно сигналящие, женщины с зонтиками от солнца, мужчины с большими поклажами на голове, одежда, фрукты, еда, безделушки, уголь, - все перемешалось и представляло один большой хаос. Появление белого человека с фотоаппаратом, вызывало легкое оживление. Кто-то прятал свои лица, не желая фотографироваться, кто-то наоборот старался позировать, пуская в ход всю свою изощренную фантазию жестов. Появился торговец питьевой водой. Воду здесь продают в целлофановых пакетах. Покупая такой пакет, вы просто прокусываете маленькую дырочку в нем, и высасываете воду. Все просто и без особых затей. Попутно Роже покупает мне местный тропический фрукт, размером с яблоко, с плотной жесткой кожурой цвета баклажан. Разломив кожуру, обнаруживаем белые дольки, похожие на чесночную головку. Они сочные и сладкие. Роже говорит, что фрукт называется "мангустин" и встречается только в Конго. Группа молодых девушек что-то выкрикивают мне, активно жестикулируя. Роже переводит дословно: "Эй, француз, забери нас в Париж". Ну вот, меня приняли за француза. А впрочем, какая разница. Зато сказано было с душой. Разводы в Конго - обычное явление. В стране не существует понятия алиментов.

Ночью уже знакомые железнодорожные составы продолжают сотрясать номер в моей гостинице. Но к грохоту начинаешь привыкать. Удивляет обилие телевизионных каналов. Телевизор показывает 3-4 французских канала и канал европейских новостей. Остальные 10-15 каналов африканские в основном из ДРК. На большинстве из них бесконечные интервью с местными политическими лидерами и африканская национальная музыка в режиме "нон-стоп". Есть религиозные каналы, где проповедники религиозных сект несут "доброе и вечное" в народные массы. Ближе к полуночи внезапно гаснет свет. В кране нет воды. Дизельный электрогенератор почему-то не включают. Но все это можно вынести. Трудно без кондиционера. Уже через час в номере становится душно. Утром Василий заезжает в гостиницу. Едем в российское посольство за Георгием и в аэропорт. Мы летим на север страны в департамент Санга, город Весо - крупный областной центр лесодобычи. Лететь часа два. В аэропорту к нам присоединяется Жюстен Кимпалу - начальник отдела сохранения и изучения местных языков Управления национальной истории и культуры Министерства культуры, искусства и туризма Республики Конго и тоже бывший наш студент. Мсье Кимпалу - прекрасно говорит по-русски, по-французски и на лингала. Он оказался прекрасным собеседником.

В Весо нас ждал префект - естественно бывший студент МГУ им. М.В. Ломоносова. Относительно легко проходим все формальности и регистрируем билет. На билет нам наклеивают какую-то марку. Отдаю за эту марку 1000 франков КФА.
– Тебя ждет еще один сюрприз, - говорит Георгий. Сейчас увидишь. Выходим на летное поле и направляемся ... к нашему самолету "АН-24". Около трапа слышим русскую речь. Оборачиваюсь. Оказалось, что практически все внутренние авиаперевозки по стране осуществляются русскими экипажами и на самолетах российского, точнее еще советского производства. Знакомимся. Наши пилоты интересуются, как это меня угораздило забраться в такую даль. Объясняю цель своего приезда. Прошу разрешения у пилотов сфотографировать их на фоне самолета. Согласие получено, но особого энтузиазма мое предложение у экипажа не вызвало. И еще они попросили не писать в статье их имена. Быстрая посадка в самолет и быстрый взлет. Быстро набираем высоту. Из кабины к нам выходит командир.
– Ну, как тут у вас, все нормально?
– спрашивает он. Мы утвердительно киваем головой. Снова завязывается разговор.
– Как долго вы здесь работаете?
– спрашиваю я.
– Лично я, уже четвертый месяц, ребята по семь месяцев. 8-10 месяцев работаем, потом короткий отпуск домой.
– А что в России пилоты не нужны?
– России, по-моему, уже никто не нужен. Мы здесь не от хорошей жизни. Хотя зарабатываем неплохо. Живем всем экипажем на отдельной вилле, со всеми удобствами. Правда, двое из нас уже успели переболеть малярией. Меня Бог миловал. Пока. Командир желает нам мягкой посадки и исчезает в кабине пилотов. Под нами проплывает тропический лес. Джунгли уходят за горизонт. Даже с высоты видны огромные деревья. Самолет начинает снижаться. Внезапно, среди деревьев появляется взлетно-посадочная полоса аэродрома. Еще через несколько минут самолет подруливаем к зданию местного аэропорта. Правда, зданием это сооружение назвать можно лишь условно. Крыши нет, под ногами земля. Территория разбита на секции бетонными плитами. У входа маячил африканец с автоматом "Калашникова". Неподалеку валялся старый самолетный двигатель. Это и есть аэровокзал.

Нас уже встречает помощник префекта на видавшей виды старой "Тайоте", на которой едем в местную гостиницу. Весо представляет собой поселок с рядами одноэтажных домов, расположенный по обе стороны центральной не заасфальтированной улицы. На этом фоне выделяется здание мэрии, дом префекта и церковь. Много праздно слоняющийся молодежи. Располагаемся в крошечной гостинице с уютным внутренним двориком. Свет только с 20-00 до 24-00, когда включают генератор. Вода еле-еле течет из крана. Только холодная. Впрочем, горячая и не нужна. За день вода нагревается, что становится теплой. Дискомфорта не ощущается. Не успеваем расположиться, как появляется еще один помощник префекта и сообщает нам, что нас ждет Нгубели Николя - префект департамента Санга. Надо соблюсти дипломатический протокол. Что и сделано. Беседа длилась не долго, около 40 минут. Префект рассказал нам о городе, о деятельности лесных компаний, мы узнали, что когда существовал СССР преподаватели русского языка, литературы, истории, физики приезжали в Весо и обучали местное население. Удивительно, в какую даль далекую несли наши специалисты зерно просвещения. Но это была большая политика. Поскорее хотелось походить по городу, окунуться в его атмосферу, посмотреть на людей. На местном рынке идет бойкая продажа живности - антилоп, крокодилов, птиц-носорогов, и рыбы из местной реки. Рядом продают маниок и сахарный тростник. Напротив рынка на импровизированной поле дети играют в футбол. По дороге промчался мотоцикл, с табличкой на переднем крыле "МОТО-ТАКСИ", растворившись в облаке пыли. Вот она, африканская провинция. Жизнь течет медленно и сонно. В таких городках тебя не покидает чувство, что время остановилось хотя я знаю, что впечатление это обманчивое. В общей сложности, в Весо мы пробудем дня два. Конечная цель нашей поездки - загадочный и интересный народ африканских экваториальных лесов - пигмеи. Но это уже совсем другая история. Возвращались в Браззавиль тем же самолетом с тем же экипажем. Увидев нас, ребята улыбались. Разговаривали как старые знакомые. Обменялись адресами. На душе было спокойно и тепло. Все же наши, свои. После Весо, Браззавиль показался центром цивилизации. Командировка заканчивалась. В последний вечер, сидя в полупустом ресторанчике, который принадлежал нашей, соотечественнице Людмиле, мы перебирали в памяти наши приключения в этой удивительной стране. Ловлю себя на мысли, что к климату привык. Бытовые неудобства отошли на второй план. Остались только яркие впечатления об этой удивительной и такой непонятной для нас, европейцев страны, с ее парадоксами, тайнами, противоречиями, обычаями и самобытной культурой.