Псы войны. Гексалогия
Шрифт:
– Товарищи офицеры и сержанты!
Изнывавшие от жары военные, немедленно вскочили и выстроились, отдавая честь вновь прибывшим. Их выцветшие панамы представляли почти идеальный ряд. Зигунов открыл заднюю дверцу кадиллака. Вслед за ним из кадиллака медленно вылез штатский в лёгком полотняным костюме, светлых туфлях и белом пробковом шлеме.
– Позвольте представить, специальный уполномоченный советского правительства товарищ Голон!
Сергей Александрович Голон, бывший помощник заместителя министра, а теперь специальный советник правительства СССР. Его полномочия были более обширны, что у большинства советских полпредов в странах Африки. Внешне его перевод выглядел как понижение, но для него это был шанс подняться по карьерной лестнице. Две недели назад, когда на Смоленской Площади начался переполох из-за переворота в Зангаро, он задействовал все свои явные и тайные возможности, чтобы получить назначение на должность политического советника. Две недели назад его пригласил к себе начальник II Африканского Отдела. Он вручил ему приказ о командировке в Браззавиль для исполнения специальной миссии. Этим же приказом товарищ Голон С.А назначался политическим советником по специальным вопросам.
– Твоя миссия на контроле у самого Андрей-Андреича, - доверительно сказал Караваев после того, как в течение получаса инструктировал новоиспечённого советника по разным вопросам.
– Хорошо, Борис Иванович. Я постараюсь оправдать доверие товарища Громыко!
– Не надо так официально, - отчески напутствовал его Караваев, вручая документы.
– Используй свой шанс, Сергей. Если всё пройдёт успешно в скоро займешь моё место или, на худой случай, место Добровольского. Главное, не ссорься с людьми из Конторы. Они люди злопамятные...
– Не первый день замужем, - отшутился его молодой коллега и поморщился: хроническая язва вновь напомнила о себе мучительной изжогой.
– Вылет через неделю. Передашь дела Пете Брецкову.
– Караваев встал из-за стола и пожал руку, показывая, что встреча закончена.
– Дополнительные инструкции получишь перед вылетом.
Вернувшись в свой маленький кабинет на девятом этаже высотки на Смоленке, Сергей стал паковать свои личные вещи. Он знал, что сюда он уже никогда не вернётся...
Голон медленно пошёл вдоль строя. Солнце пекло беспощадно, а ему надо было добиться доверия этих солдат:
– Игорь Васильевич, - обратился он к Зигунову, стоявшему сзади.
– Не нужно официоза. Познакомьте меня с Вашими ребятами...
– Вольно, - скомандовал капитан.
– Разойдись...
Строй дрогнул и распался. Ещё минута, и люди Зигунова расположились в тени, исподлобья наблюдая за вновь прибывшими.
– Знакомьтесь, товарищ советник, это наш второй пилот Алексей Галицкий!
– Зигунов указал на парня с розовой как у поросёнка кожей. Тот медленно протянул руку. Голон молча пожал её.
– Здравствуйте, - протянул руку советнику руку, смуглый от загара парень.
– Николай, бортинженер.
К левой дверце кадиллака подошёл полноватый усач с лычками старшины.
– Гарная тачка, - произнёс он, обращаясь к водителю.
– Я бачу у товарища начальника хороший вкус, раз пользуэ на таку ладну машину. Где дастували?
Водитель недоумённо посмотрел на него и пожал плечами. К ним подскочил шустрый, черноглазый парень:
– Дядько, Михайло, пиво привезли?
– бойко спросил он.
– Цыть, Яшка! То же начальство! Возьми в летаке, - Парень грустно поплёлся к трапу самолёта.
Голон, привыкший прислушиваться к полушёпоту своего начальства, прекрасно слышал этот разговор, но не подал виду. Краем глаза он поймал напряженный взгляд капитана. "Надо будет взять на заметку," - подумал он. Зигунов махнул в сторону уходящего бойца пояснил:
– Это - наш снайпер Яков Липкин, неисправимый нытик и любитель поесть.
– Еврей?
– Одессит.
– Жара жуткая, - пожаловался тот, вытаскивая из люка ящик с пивом.
– Когда дадут разрешение на вылет? Мне уже порядком надоело торчать в этом пекле.
Галицкий подошёл к начальству:
– Мы не знаем ни полосы, ни диспетчеров. До точки семь часов полёта и сесть нам надо до сумерек. Надо либо вылетать, либо возвращаться в военный городок. Мы здесь маринуемся уже целых два часа...
– Самолёт к вылету готов?
– Да. Заправлен под завязку.
– До точки без посадки долетит?
– Обижаете, товарищ советник, хватит до Антарктиды...
Зигунов продолжал знакомить Голона со своей группой:
– Виктор Кошелев, штурман и главный специалист по преферансу; Мартын Босс, офицер управления огнем и дока по женскому полу; Андрей Беляев, корректировщик и ходячий прикол; Ваня Белкин, работал советником во Вьетнаме, мы зовем его "Джек-Потрошитель". Разбирается во всём, что стреляет...
– Да, ну?
– недоверчиво потянул Голон.
– Сами убедитесь!
– с вызовом сказал капитан. Не желая влазить в перепалку, Голон замолчал.
– С первым пилотом Вы уже знакомы...
Рядом с самолетом скрипнул тормозами джип "Миневра" пустынной расцветки.
– Мон капитан, Вас требуют срочно в штаб базы, - крикнул водитель. Зигунов вскочил в кузов и приказал второму пилоту:
– Алексей, познакомь товарища советника с остальными...
– Так точно, товарищ капитан, - вяло отреагировал Галицкий.
– Курите, - Голон протянул ему пачку "Мальборо".
– Спасибо. Можно один вопрос?
– Да.
– Почему выбрана наша группа?
– Не знаю. Вашему начальству виднее, - честно ответил советник.
– Могу только предположить...
– Голон, не закончив фразу, стал наблюдать за джипом. Пилот молчал, не смея продолжить вопросы. "Миневра" лихо подрулила к штабу. Сергей видел, как капитан лихо соскочил с машины и вбежал в здание. Прошло несколько минут. Два офицера вышли из здания и покатили к самолёту.
– Вот сейчас и полетим, - сказал вслух Голон.
– Товарищ Галицкий, распорядитесь погрузить мой багаж в самолёт...
Семь часов перелета пролетели почти незаметно. Голон расположился в удобном кресле по левому борту, чтобы не светило солнце. Остальные члены команды сели в конце небольшого салона самолёта. Самолёт оторвался от земли и вскоре в салоне стало прохладно. Сергей стал изучать инструкции МИДа, изредка поглядывая в иллюминатор. Цвет бескрайних песков Сахары постоянно менялся от белого до коричнево-красного. Пейзажи саванны были ещё разнообразнее. Самым скучным оказался полёт над джунглями. Несколько минут тёмно-зелёная растительность заполоняла горизонт от края до края, пока не сменилась синевой Гвинейского Залива.