Птенцы соловьиного гнезда
Шрифт:
— Внимание, опасность! — внезапно громким чистым голосом произнес Парс. — Внимание, опасность! Внимание, опасность! В воздухе обнаружены следы токсичных химических соединений!
Он ловко вывернулся из рук Карины, спружинив, упал на лапы и замер в напряженной позе, медленно поворачивая голову из стороны в сторону.
— Внимание, опасность! — снова произнес он.
— Парс! — удивленно сказала девушка. — Ты что, Парс?
Несколько человек, намеревавшихся пройти под арку, замерли на месте, с изумлением поглядывая на нее, а некоторые начали отступать назад.
— Кара, стой! — властно приказал
— Нет вроде бы…
— Да, Дор, — перебил Саматта, напряженный не менее, чем Парс. — Год назад я брал его в экспедицию. Мы вскрывали древние камеры в захоронениях, там иногда очень нехорошие газы скапливаются, а он разведчиком работал. Сенсор Дзинтон встраивал, — он со значением переглянулся с полицейским. — Парс, отчет — состав опасных газов.
— Концентрация мета-би-триазотистой кислоты превышает норму, — отрапортовал зверек. — Пороговое значение: ноль. Зафиксированное значение: три запятая три восемь два на десять минус четыре. Внимание, опасность!
Мужчины обменялись многозначительными взглядами.
— Что-то не так, господа? — к ним подошел охранник, с уважением покосившийся на форму Дентора. — Что здесь происходит?
— Сержант, вызови начальника смены. Немедленно! — приказал Дентор, прищуренно осматривая зал. — Есть основания полагать, что здесь недавно пронесли… нехорошие вещества. «Замазку», если точнее. Или «белую глину».
— Но такое невозможно, господин капитан, — удивленно сказал охранник. — Контрольная арка не может пропустить…
— Ты слышишь плохо, сержант? — рявкнул на него Саматта командирским голосом. — Начальника смены сюда, быстро! Парс, тихий режим, — добавил он, бросив взгляд по сторонам.
Охранник вздрогнул и нехотя вытащил из нагрудной петли рацию. Отойдя на несколько шагов, он принялся быстро говорить в нее, опасливо поглядывая на Саматту с Дентором. Толпа вокруг быстро росла. Люди опасались проходить в арку, и хотя некоторые отходили к другим пропускным пунктам, народу вокруг собиралось все больше.
— Господа и дамы, проходим, не задерживаемся, — приказал Дентор, оттесняя Карину с Саматтой в сторону от арки. Женщины отошли вслед за ними. — Здесь нет ничего интересного.
— А о чем предупреждал ушастик? — поинтересовался стоящий в первом ряду мужчина. — Какая опасность?
— Опасности нет, — безразлично откликнулся полицейский. — Сбой в системе автоматического контроля. Проходите, проходите, не задерживайте людей.
Карина открыла было рот, но Саматта незаметно сжал ей плечо так, что она чуть не охнула от боли. Впрочем, она тут же обругала себя самыми разными словами. Она, дура, чуть не ляпнула, что папина система ошибаться не может. Она что, панику в аэропорту вызвать хочет?
Их группа молча стояла минуты две или три. Убедившись, что продолжения не намечается, толпа начала потихоньку рассеиваться, и к тому моменту, когда к ним быстрым шагом подошел седой худощавый мужчина с нашивками оой-капитана, сопровождаемый двумя высокими троллями в форме службы безопасности аэропорта, рядом не осталось никого из зевак.
— Что случилось? — властно спросил седой, окидывая группу взглядом. — Кто вызывал охрану? О каких ядовитых газах речь?
— Я капитан
— Слушаю, капитан, — не менее сухо ответил седой.
— Я провожаю группу отбывающих в Масарию рейсом «Небесных линий». В охранное кибернетическое устройство, оформленное в виде искусственного зверя, встроен чувствительный газоанализатор. В районе контрольной арки сенсор определил наличие молекул мета-би-триазотистой кислоты.
— И что? — раздраженно спросил начальник смены.
— Она — основной компонент состава ГУ-18, известного как «замазка» и «белая глина», — терпеливо, как ребенку, пояснил ему Дентор. — Взрывчатое вещество, широко применяемое армейскими диверсантами. Пятидесяти грамм достаточно, чтобы в клочья разнести автомобиль среднего размера. Я три года с ним работал в поле, могу засвидетельствовать, что оно крайне опасно. Ты, надеюсь, сам понимаешь, что случится, если такая бомба сработает в самолете.
— Благодарю за бдительность, капитан, — поморщился седой. — Но мы полностью контролируем обстановку. Уверяю, что на территории аэропорта это вещество отсутствует. Твои друзья могут лететь со спокойной душой.
Он повернулся, чтобы уйти, но Дентор положил руку ему на плечо.
— Господин, — тоном ленивой угрозы проговорил он, — один из нас чего-то не понимает — либо ты, либо я. Твой ответ меня не устраивает.
— Городская полиция не имеет власти в аэропорту, — резко откликнулся начальник смены, сбрасывая его руку. — Здесь не ваша территория. Мы сами в состоянии позаботиться о безопасности пассажиров и самолетов.
— Я не стану разбираться, где городская полиция имеет власть, а где — нет, — фыркнул Дентор. — Если немедленно не получу внятных объяснений насчет твоих дальнейших действий, я вызываю управление округа. И через пять минут все вылеты из аэропорта прекратятся, а через полчаса силы городской полиции устроят тотальную проверку аэропорта и пассажиров на предмет опасных устройств.
— А меня зовут Сатта Токурас, — добавила жена мэра. — И ты, без сомнения, прекрасно знаешь, кто такой мой муж. Сверх того, что пообещал господин Дентор, могу добавить, что уже к вечеру ты вылетишь из службы безопасности аэропорта. И вообще больше никогда не устроишься ни в одну службу безопасности.
Седой отчетливо заскрипел зубами. Несколько секунд он переводил взгляд с Дентора на Сатту, потом сдался.
— Мало мне пьянчуг и скандалистов! Мало мне кретинов из СОБ! — прошипел он. — Еще и бдительные граждане навязались на мою голову… Идите за мной, господа и дамы. Получите вы разъяснения.
Он отвернулся, прошел под арку и, сопровождаемый троллями, спорым шагом зашагал по залу. Вся компания последовала за ними.
Пройдя по узкому коридору в служебных помещениях, они вошли в небольшую комнату с несколькими письменными столами. По периметру комнаты стояли мягкие диваны, и на одном из них сидели два угрюмых мужчины. Один из них, в рваном пиджаке, щеголял огромным фингалом под правым глазом и плохо оттертыми кровавыми потоками под носом. Другой, в не менее рваной спортивной куртке, баюкал руку, висящую на импровизированной перевязи из вафельного полотенца.