Птица над городом. Оборотни города Москвы
Шрифт:
Друзья и коллеги за самоуправство во время операции всыпали мне по полной программе. Не буду пересказывать все, что они говорили вместе и по отдельности, ограничусь избранными местами.
Бурцев:
— Чтоб я еще когда-нибудь имел дело, прошу прощения, с женщинами!
Валера:
— Ты извини, Галочка, но я считал тебя более вменяемым человеком.
Серега:
— Галка, я и не думал, что ты такая дура! У тебя же дочка.
Наташка:
— Слушай, я так жалею, что… что тебе позвонила!
Ну и пожалуйста, была бы честь предложена. А
Дальше они отправились без меня: в любом случае искать в Москве лежку взбесившегося вервольфа дело не женское. С самого начала предполагалось, что его заберет Бурцев, вытрезвляться и приходить в себя. В их спецподразделении, насколько я поняла, для этого имеются особые комнаты, неоригинально называемые «обезьянниками». Но сначала его надо поймать. Не будет же он вечно летать топырем…
Назавтра, все еще злая и разобиженная, я отправилась в редакцию. Посидела на планерке, выслушала комплименты и критику, подрядилась написать о клубе авиамоделирования. Показала фотографии, народ впечатлился. Особенно всем понравилась моделька в полете над крышей, такая четкая на фоне размытого шифера и трубы. Это, в общем, дело нехитрое, объекты на земле снимать с воздуха гораздо труднее. Главное — лететь с той же скоростью, а остальное получится само.
Руководитель клуба был из наших. Из бывших наших. Папин приятель, галка, как и я, десять лет назад лишился Облика. Такое бывает: безденежье, несчастье в личной жизни, момент отчаяния, а иногда вообще никаких видимых причин — и птица уходит. Больше не можешь оборачиваться. Иногда потом возвращается, иногда нет. Почему так бывает и как это лечить, никто не знает.
Тот, о ком я писала, справился в высшей степени достойно. Вообще-то я не люблю писать для «Города» про наших, но в этот раз не смогла удержаться. А чтобы было не стыдно ему показать, постаралась обойтись без сентиментальных пошлостей про «крылья» и «мечту о небе». Писала четко и деловито: воздушные потоки, скорость, подъемная сила, радиоуправление. Моделями его, правда, повосхищалась. Ими все восхищаются. Они, правда, еще не били рекордов дальности, но летают… сказать «как живые» значит просто констатировать факт.
Матвей статью одобрил, и настроение у меня немного улучшилось. А в буфете ко мне снова подсела Катя. Ее интересовало, как был сделан снимок самолетика. Сообразительная у нас растет молодая смена! Пришлось сказать, что снимали телевиком из мансарды соседнего дома, где якобы жил один из моделистов.
— А как твои оборотные средства? — спросила я ее, просто чтобы отвлечь от стремной темы моих профессиональных методов.
— Матвеич зарубил, — сказала Катя беспечным тоном.
— Что так?
— Скучно, говорит, неоригинально. Жалко, эта Жарова мне уже два раза на трубу звонила, просила перезвонить, когда номер выйдет…
Кто тебе звонил? — хотела спросить я, но что-то внутри у меня внезапно осело,
— Ну, Жарова Татьяна, их инструкторша, которая им втирает всякое такое, про то, как легко человеку превратиться в кошку, я же писала. Фамилие у нее такое — Жарова. А что?
— Да не, ничего, — сказала я, стараясь выговаривать слова не слишком медленно, и сунула в рот кусочек шоколада, чтобы взять паузу.
Жарова, знакомая Матвеевых. И тренер Татьяна, тоже Жарова. Обучает менеджерских жен превращаться в кошек. Интересно… какое там интересно — все ясно! Нет, не все. Надо проверить. Убедиться.
— Слушай, а ты ей что — свой телефон дала? Я думала…
— Ну да, — Катя смешно подняла брови, — я ей сначала ничего не говорила, как будто просто на занятие пришла. А телефоны там все оставляли в анкетах. Она потом мне звонила, спрашивала, приду ли я на следующее занятие — которое уже платное. А я ей тогда сказала, что я журналист.
— А она?
— Она так вроде бы обалдела… а потом говорит — большое спасибо, обязательно напишите.
— Кать, я поговорю с Матвеичем, — решительно сказала я. — По-моему он неправ.
— Ой, Галь, ну что ты… Спасибо.
— Только ты дай мне на всякий случай телефончик этой тетушки… как ее фамилие, говоришь?
— Жарова, — повторила Катя. — Она не тетушка, она скорее девушка. А тебе зачем?
К твоей славе буду примазываться, одаренная ты наша, — подумала я, а вслух сказала:
— Для шефа. Вдруг он захочет по ходу дела уточнить, какая такая Жарова.
— Это вряд ли, — протянула Катя с интонацией «если уж он мне отказал…». Но телефон продиктовала.
Шеф-то вряд ли захочет. А вот я захочу. И немедленно, прямо сегодня. Вот только Машку из школы заберу.
Катин файл у меня был. Простенькая верстальная программа в компьютере — тоже. И стандартный макет «Интересного Города» имелся. Бери мышью текст, волоки и бросай на колонки, всех дел на пять минут, плюс еще пять на причесывание, буквицы в начале главок и выбор шрифта для названия. «Оборотные средства» я решила заменить на что-нибудь менее ядовитое. Подумала немного и набрала «Поиски образа». Вместо картинки, вспомнив Пашечку, присобачила кадр из новогоднего «Ну погоди!», с Зайцем в маске волка и Волком в маске зайца. Дядя Петя за такой креатив меня бы убил на месте, но мне предстояла встреча с менее тонким ценителем.
Звонить или не звонить Валерке, я даже не колебалась. Конечно, нет! Во-первых, пусть ищет себе ВМЕНЯЕМЫХ информаторов. Во-вторых, пока что еще информации-то никакой нет.
Девушка, значит, а не тетушка? По Катиному описанию я представляла тренершу Татьяну дамой без возраста, от тридцати до пятидесяти. Но если сама Катя воспринимает ее как девушку…
Действительно, голос отозвался совсем девчачий.
— Здравствуйте, Татьяна, «Интересный Город» беспокоит. У вас есть пять минут? Мы подготовили материал про ваши курсы, хотите посмотреть?