Птица пустыни
Шрифт:
– Нет, это буравом просверливают стену.
Бриссо напряг слух и действительно узнал звук, производимый буравом. Спустя несколько минут послышался легкий шорох за досками и неопределенные звуки, походившие на человеческие голоса. Потом какой-то металлический предмет упал около бочонка.
– Стена просверлена, – прошептал виконт. – Теперь примутся за бочонок.
И действительно, бурав снова зажужжал, но на этот раз просверливали доски бочонка, из которого посыпались семена.
– Бьюсь об заклад, – шепнул Мартиньи, – что эти дураки принимают семена за порох и уже поздравляют друг друга с успехом... Ну, мсье Бриссо, вы убедились, что я был прав? Не пора ли дать урок этим негодяям?
– Я не могу еще поверить... Я надеюсь...
– Вы хотите подождать, пока они положат фитиль? Хорошо, подождем. Меры предосторожности приняты, и опасность нам не грозит. Однако я не прощу себе, если эти типы будут после насмехаться над нами в каком-нибудь кабаке.
Тем временем послышался какой-то новый звук. Он продолжался несколько минут и так же неожиданно прекратился. Мартиньи наклонился к земле, провел пальцем между стеной и бочонком и сказал:
– Фитиль положен, им остается только поджечь его. Скоро настанет наша очередь...
В эту минуту в щели между досками сверкнуло синеватое пламя.
Но Мартиньи был наготове. Секунду спустя он оказался у лестницы.
– Теперь наша очередь! – воскликнул он, хватаясь за ружье.
Оба выстрела раздались почти одновременно, наполнив дымом магазин. Однако звук выстрела не заглушил слабый крик или, скорее, стон за стеной магазина.
– Проворнее, проворнее! – закричал виконт, увидев, что приказчики вскочили. – Отворите дверь, а вы, мсье Бриссо, зажгите свечу.
Но Бриссо трясущимися руками и сам уже чиркал спичкой. Между тем фитиль продолжал гореть. Мартиньи схватил ведро с водой и вылил его на пламя.
– Посудите, что могло случиться, если бы этот бочонок был с порохом! – сказал он. – Ну, посмотрим, с кем мы имели дело.
Когда открыли дверь, Мартиньи вышел первым. За ним следовали два приказчика, один из которых нес свечу. Через площадь в сторону сараев убегали несколько человек, но разглядеть их в темноте было невозможно. Убегавшие выстрелили несколько раз, но пули, к счастью, пролетели мимо. Мартиньи, не целясь, тоже выстрелил им вдогонку из револьвера и направился в переулок.
У стены магазина лежал человек с двумя пулями в груди. Виконт узнал в нем мексиканца, который приходил накануне в магазин под предлогом покупки пороха. Смерть настигла его в ту минуту, когда он зажигал фитиль, его пальцы еще сжимали спичку.
Прибежавшие следом Бриссо с приказчиками с ужасом удостоверились, какой опасности они подвергались. Но никто не казался более взволнованным и не был так исполнен негодования, как Фернанд. Он размахивал руками и громко говорил по-испански:
– А, изменник, лжец! Кто мог побудить его к этой гнусности? Другие, наверное, не знали...
Но, увидев, что Мартиньи его слушает, замолчал.
– О ком вы говорите, сеньор Фернанд? – спросил виконт. – Можно подумать, что вы знаете этого человека.
– Я его знаю не больше, чем вы, – ответил приказчик. – Не он ли приходил в магазин утром?
Мартиньи, не успел ни о чем больше спросить его, так как в эту минуту прибежали полицейские, привлеченные звуками выстрелов. Но происшествия такого рода случались слишком часто на приисках, для полиции это было обычным делом. Констебль, расспросив виконта и Бриссо, приказал унести тело и отложил розыски злоумышленников до утра.
Вернувшись в магазин, Бриссо отослал приказчиков спать и обратился к виконту:
– Ах, мой дорогой Мартиньи, что было бы со мной без вас? Полное разорение и смерть всех нас были бы следствием этого адского заговора... Я всем вам обязан! Я напишу моей жене и дочери, я хочу, чтобы они узнали...
– Для меня было бы самой дорогой наградой, мсье Бриссо, если бы мадемуазель Клара узнала об услуге, которую я имел счастье оказать вам. Итак, вы позволите мне поступить к вам в качестве приказчика?
– Не я ли теперь должен просить вас об этой услуге? Не знаю, чему я должен более удивляться: вашей непостижимой проницательности или вашему мужеству.
– Ну, в подобных случаях достаточно быть внимательным и уметь делать выводы сообразно характеру того, кого боишься.
– Вот этого-то мне и недостает, дорогой Мартиньи! Я умею только зарабатывать деньги. Останьтесь со мной, умоляю вас, вы сами определите себе жалованье... Двадцать, нет тридцать долларов в месяц, пожалуй.
– Я потребую не более того, что вы платите самому лучшему из ваших приказчиков и, конечно, я буду вам полезен. Я полагаю, что смертью этого негодяя мексиканца дело не кончится. По всей вероятности, его приятели захотят отомстить за него, и мы постоянно должны быть настороже. От полиции в этом случае ждать помощи не приходится – что она может сделать? Не станут же вас охранять день и ночь!
– Да, да мы будем остерегаться... Только, Мартиньи, позвольте мне обратиться к вам с одной просьбой.
– Пожалуйста, – великодушно разрешил виконт.
– Избегайте, – смущенно попросил Бриссо, – избегайте, насколько это возможно, кровопролития. Я знаю, что вы побывали в таких странах, где мало ценится жизнь людей, хотя и здесь видел, что бедных туземцев резали, как баранов. Умоляю, употребляйте оружие только в крайней необходимости! Разве сегодня вы не могли нас спасти, не наказав так жестоко несчастного мексиканца? Вид его окровавленного трупа совершенно расстроил меня.
– Право, Бриссо, – заметил Мартиньи небрежным тоном, – я думал, что трупы и кровь не производят на вас такого сильного впечатления.
Бриссо пропустил мимо ушей этот намек на свое прошлое.
– Не убивайте, прошу вас, – продолжал он. – Даже если убийство совершено ради защиты вашей жизни или чести, пролитая кровь будет мстить вам. И спустя много лет, и днем и ночью, где бы вы ни находились, даже на краю света, будете слышать голос, кричащий вам: «Ты убийца!» Ваша жертва будет являться вам с бледным лицом, с растрепанными волосами, с потухшими глазами, она будет рядом, когда вы работаете, отдыхаете, осыпаете поцелуями своего ребенка. Бывают минуты, когда мне представляется...