Птица пустыни
Шрифт:
Мадам Бриссо хотела что-то сказать, но в этот момент в магазин кто-то вошел. Семирамида побежала навстречу тому, кого она считала покупателем, но остановилась, узнав Ричарда Денисона.
Молодой судья был в дорожном костюме. Через плечо у него висело двуствольное ружье, за пояс была заткнута пара пистолетов. В окно у дверей магазина виднелся старый Уильям, державший за узду лошадь своего господина. Ричард подошел к женщинам и сказал с сочувствием:
– Бог да поможет вам! Я только что узнал о несчастье, постигшем вас, и до отъезда хотел увидеться
– Как? Вы уезжаете? – спросила мадам Бриссо.
– Я еду на прииски, чтобы помочь местным властям. Со мной отправляются человек двадцать волонтеров и несколько констеблей. Думаю очень скоро мятеж будет подавлен. Я увижу господина Бриссо и окажу ему все услуги, какие будут зависеть от меня... Не дадите ли вы мне какого-нибудь поручения к нему?
– Я хотела написать, – ответила мадам Бриссо, – но у меня нет ни сил, ни мужества. Скажите моему мужу, что мы убиты, уничтожены этим известием.
– Однако не забудьте, – добавила Клара, – сказать ему, как мы благодарим Бога за то, что он сохранил его жизнь. Что было бы с нами, если бы бедный мой отец умер! К счастью, он жив, и это служит великим для нас утешением, хотя наше разорение должно иметь весьма гибельные последствия.
Денисон подошел к Кларе и сказал ей робко:
– Мисс Бриссо, важность обстоятельств заставляет меня задать вам один вопрос... Скажите, происшествие на приисках не изменит ли вашего решения? Может быть, есть другой человек, успевший получить вашу привязанность и ваше слово! Вы не измените своего намерения.
– Мсье Денисон, – мадам Бриссо улыбнулась сквозь слезы, – неужели вы еще думаете о планах, которые, в особенности теперь, кажется, невозможно привести в исполнение?
– Мисс Клара тоже такого мнения? – спросил Ричард.
– Боже мой, Боже мой! – прошептала девушка. – Бездна, в которую я упала, глубже прежней, и я не имею никакой надежды выбраться из нее.
– Полно, Клара! – прервала ее мадам Бриссо, недовольная словами дочери. – Что значат эти таинственности? Время ли теперь думать о ребячествах, когда на нас свалилось такое несчастье?
– Ребячество? Ах, мама, если бы ты знала...
– Ради Бога, мадам Бриссо, не мучайте мисс Клару из-за меня, – сказал Денисон. – Мы должны уважать ее тайну, Я буду терпеливо ждать, когда она окажет мне доверие... Но, извините, волонтеры, без сомнения, уже ждут меня.
В самом деле, на улице слышался конский топот, и Уильям с нетерпением посматривал на двери магазина.
– Прощайте, мисс Клара, – Денисон грустно улыбнулся. – Знайте, что и вы, и ваша семья может располагать моим состоянием и моей жизнью. А если вам понадобится помощь в мое отсутствие, обратитесь к шерифу, который обещал мне заботиться о вашей безопасности.
Он пожал ей руку, поклонился мадам Бриссо.
– Позвольте мне надеяться, мисс Бриссо, что, вернувшись, – а это будет скоро, без сомнения, я найду вас менее печальной, – добавил Денисон и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу.
Мать и дочь после его ухода несколько
– Я не понимаю, Клара, – наконец произнесла мадам Бриссо, – зачем ты так упорно отвергаешь предложение, столь лестное для нас. Роберт Денисон – самая приличная партия, какая только может представиться для тебя, особенно в настоящих обстоятельствах. Я не стану потакать твоим глупым капризам и, конечно, твой отец одобрит меня. Я требую, чтобы ты согласилась выйти за Ричарда Денисона или объяснила мне причины, по которым отказываешь этому молодому человеку, который, между прочим, прежде тебе нравился.
– Мама, умоляю, не настаивай на этом, – ответила Клара. – Эта тайна только еще больше огорчит тебя.
– Все равно я хочу наконец узнать истину. Говори!
– Не теперь, мама, пожалуйста! Я не в состоянии сейчас сделать это признание, а у тебя не хватит сил выслушать его... Сжалься надо мной!
Она умоляюще сложила руки и казалась такой несчастной, что мать была тронута.
– Боже мой! – произнесла мадам Бриссо с ужасом. – Какие еще несчастья угрожают нам? Успокойся, дитя мое, я дам тебе несколько часов. Но сегодня вечером – слышишь ли ты? – сегодня вечером я буду неумолима.
– Сегодня вечером?
– Да, потому что никакая действительность не может сравниться с беспокойством, которое я чувствую, слушая твои загадочные слова. Клянусь тебе, я не буду ждать более, даже если бы мне пришлось умереть, узнав то, что ты скрывала от меня до сих пор.
И она, прижав к глазам платок, поспешно вышла.
Оставшись одна, Клара задумалась. Она очень боялась рассказать матери об истории с алмазом Мартиньи. Но как избежать дальнейших расспросов?
В этих размышлениях Клара провела все утро. Даже Рэчел, которая, узнав о событиях на приисках, поспешила прийти к ней, не могла отвлечь подругу от мучивших ее вопросов.
Мистер Оинз по делам службы уехал из Дарлинга, и Рэчел намеревалась провести у Бриссо весь день.
После завтрака подруги отправились в сад. Клара рассеянно перечисляла Рэчел бусы, унесенные невидимыми хламидами, когда послышался голос Семирамиды. Негритянка привела Волосяную Голову и, указав ему на Клару, вернулась в магазин.
Австралиец, подбежав к ней, закричал.
– Клара, много, много коури... много, много гнезд... Много, Клара!
Он хлопал в ладоши, прыгал и делал гримасы, которые в другое время очень позабавили бы девушек.
– Боже мой, Рэчел! – воскликнула Клара. – Понимаешь ли ты, что он говорит?
– Конечно! Он сообщает нам, что отыскал хламид и нашел несколько беседок этих птиц.
– Возможно ли это? Стало быть, я могу надеяться... Спросим его, Рэчел, не ошиблись ли мы.
Объясняясь то по-английски, то на местном наречии, то с помощью знаков, девушки принялись расспрашивать австралийца. После многих недоразумений, неизбежных в подобном разговоре, предположение Рэчел подтвердилось: Волосяная Голова видел хламид, и прибежал в Дарлинг объявить, что нашел несколько беседок.