Птицеферма
Шрифт:
— К Дэвину ходила? — спрашивает спокойно, но голос совсем не сонный.
— Разбудила, когда вернулась или когда уходила? — спрашиваю.
— Оба раза.
Поджимаю губы. Нехорошо вышло. Но Ник не моя нянька, о чем я ему тысячу раз говорила. Я взрослый самостоятельный человек и способна сама принимать решения. Жила же я тут без него столько месяцев.
— Тогда почему не пошел за мной? — спрашиваю.
А сама понимаю, что в том настроении, в каком я отправилась к Дэвину, догони меня Ник, мы бы непременно
— Если бы ты хотела, чтобы я пошел с тобой, ты бы не кралась мимо меня, почти не дыша, — отвечает напарник. — Узнала, что хотела?
Улыбаюсь, глядя в темноту.
— Он сказал, что я была классной, — смеюсь.
— Это я мог сказать тебе и сам, — Ник усмехается мне в шею; чувствую его дыхание на своей коже, и мне невероятно комфортно.
— Сегодня Дэвин спросил, — вновь заговариваю, — верю ли я тебе в том, что ты искал меня эти два года, пытался вытащить или попасть сюда, — чувствую, как ладонь напарника напрягается. — И я сказала, что верю. Ник, я тебе полностью доверяю. Как никому.
Рука расслабляется. Молчание.
— Эм, — затем осторожно, — я-то что должен на это сказать? «Спасибо»?
— Можешь ничего не говорить, — разрешаю.
— Янтарная, я шучу, — крепче прижимает меня к себе, и я снова благодарю высшие силы, что Кайре пришло в голову сделать свою надпись в самом низу моего живота. — Я тоже доверяю тебе, как никому. И так всегда было.
— Даже теперь? — не сдерживаюсь, уточняя.
— Всегда, Эм. Кончай нарываться на комплименты.
Улыбаюсь.
ГЛАВА 35
Завтрак начинается с громогласного вопроса Филина:
— Почему не все?
По правде говоря, в последние пять минут я наблюдала за Кайрой, пытающейся примостить свой познакомившийся с гвоздем зад на кончике скамьи так, чтобы и не сверзиться на пол, и не задеть больное место. Поэтому вопрос Главы застает меня врасплох.
Верчу головой, как и другие, пытаясь определить, кого Филин имеет в виду. При всех его отрицательных качествах во внимательности Главе не откажешь.
— Олуши нет, — Ник первым пробегает взглядом по сидящим за столами.
Хмурюсь и перестаю оглядывать зал, ровно сажусь на своем месте. Перепроверять вывод напарника не вижу смысла.
По рядам начинается шушуканье. Кто-то тянет шеи, кто-то уже обсуждает увиденное и делает выводы. Странно, что Чайки до сих пор не слышно. Обычно ее зычный голос перекрывает все другие. Выходит, встреча с моим тазом таки пошла ей на пользу.
Ник ловит мой взгляд.
— Как думаешь, она не могла?.. — спрашивает шепотом.
Олуша? Что-то сделать с собой? Эта маленькая дрянь скорее утопит в крови всю Птицеферму, чем обидит себя любимую.
Не могу выкинуть из головы счастливую улыбку Олуши, сидевшей вчера на моей ноге и любовавшейся видом моей
Дергаю плечом.
— Не думаю, — отвечаю. — Может, проспала.
— Или токсикоз, — добавляет напарник.
Приподнимаю брови, дивясь таким познаниям о тяготах жизни беременной женщины. Ник в ответ пожимает плечами.
— Я спрашиваю, где Олуша?! — в этот момент рявкает Глава.
Сидящая напротив Рисовка втягивает голову. Сапсан обнимает ее одной рукой. Со стороны можно подумать, что Рисовка просто боится громких звуков. Пару дней назад я так бы и подумала…
— Сова?! — Филин находит ту взглядом. — Ты знаешь, где Олуша?
— Проспала? — предполагает пожилая женщина, так же, как и я, не слишком впечатленная отсутствием Олуши.
Глаза главы превращаются в щелки.
— Ну так иди и проверь! — грохает кулаком по столу.
Ожидаемо, Филин понял, что Сова в курсе того, что произошло между мной и остальными женщинами, и обозлился. Теперь будет отыгрываться на ней, пока не забудет. А память у этого садиста отменная.
— Как скажешь, — Сова предпочитает вести себя покладисто, чтобы не навлечь на себя ещё большее недовольство Главы. Ставит клюку в проход, кряхтя, приподнимается, неловко перекидывает через лавку больную ногу.
На лице Филина не дергается ни один мускул. Молча наблюдает за мучениями пожилой женщины с видом каменного изваяния.
Сейчас Сова таки встанет и поковыляет на поиски Олуши, так и не позавтракав. А она и без того такая худая, что почти прозрачная. Еще это колено…
Резко поднимаюсь со своего места.
— Я схожу!
Глава переводит на меня взгляд, и в нем ясно читается предупреждение. Плевать.
Сова замирает на месте, ожидая решения. То, что самой ей идти не хочется, понятно и без слов. Для нее проделать такой путь — потратить уйму сил. А мне — раз плюнуть.
— Что ж, — Филин прикрывает глаза и благосклонно кивает, — сходи. Но в столовую до вечера ты больше не зайдешь, — пауза. — За дерзость.
Официально моя дерзость состоит в том, что я вклинилась в некасающееся меня дело и разговор без спроса. Но и я, и Филин прекрасно знаем, что моя главная вина в том, что я не позволила ему поиздеваться над хромой Совой.
Впрочем, и сама Сова наверняка это понимает. И Ник. И еще несколько человек, в ком страх и раболепие перед Главой окончательно не взяли верх над способностью думать.
— Как скажешь, — соглашаюсь.
Покорно смотрю в пол, на этот раз не спеша и ожидая позволения выйти.
Ловлю на себе пристальный взгляд напарника — явно собирается наплевать на мнение лидера и составить мне компанию. Едва заметно качаю головой. Нам сейчас не нужны открытые конфликты с Главой, а он и так слишком боится, что Пересмешник взбрыкнет и попытается перетащить одеяло на себя.