Птицеферма
Шрифт:
Наша дружба — лучшее, что со мной случилось за всю мою жизнь. И друг — это навсегда, а любовники — временно. Моя мать — тому яркий пример. Я ведь даже не знаю, кем был или есть мой отец, хотя она и продолжает твердить, что было время, когда они любили друг друга больше жизни. Где теперь эта любовь?
А родители Ника? Они ведь тоже в разводе уже несколько лет.
Пары распадаются. А дружба — это на всю жизнь. Я слишком люблю Ника как человека, чтобы рисковать нашей
Господи, что мы наделали?
— Янтарная? — сонный голос застает меня уже у самой двери, куда я добралась, крадучись, с ботинками в руках.
Это же надо было — не просто переспать с Ником, а еще и у него дома. Интересно, миссис Валентайн видела, что мы приехали ночью вместе?
Ноги моей больше не будет в этом доме.
— Эм? — повторяет Ник уже тверже и осмысленнее.
Оборачиваюсь. Он сидит на постели, трет ладонями лицо. О да, вчера мы выпили гораздо больше дозволенного.
— Мне лучше уйти, — говорю так твердо, как только могу.
Ник, наконец, убирает руки от лица; хмурится.
— Янтарная, ты сбрендила?
— Протрезвела, — отрезаю и дергаю ручку двери на себя.
Еще ранее утро. Если пробегу по лестнице босиком и обуюсь у самого выхода или, вообще, на улице, может быть, ни хозяйка дома, ни прислуга меня даже не заметят? И тогда мне удастся сделать вид, что ничего не было.
— Эмбер! — Ник вскакивает и бросается за мной. — А, черт… — спохватывается, что полностью обнажен, и возвращается, чтобы одеться.
А я уже бегу по лестнице. От него. От себя.
Обуваюсь в холле, рассудив, что, босая, могу привлечь внимание соседей, если кто-то из них окажется ранней пташкой.
Это ошибка, потому как минутной заминки хватает, чтобы Ник натянул на себя штаны и успел сбежать вниз вслед за мной.
— Эм, — хватает меня за запястье. Решительно выдергиваю. — Да что случилось? — в глазах искреннее недоумение.
У него все просто. У Ника всегда все просто. «А зачем усложнять?» — так он сказал мне в нашу первую встречу.
Но я не Ник, я другая.
— Ничего не случилось, — заставляю себя поднять глаза и встретиться с ним взглядом. — Давай договоримся, что сегодня НИЧЕГО не случилось. Хорошо?
Во взгляде Ника что-то меняется. Кажется, мне удалось попрать и его «просто».
— Хорошо, — отвечает то ли с издевкой, то ли с насмешкой — не разберу. — До встречи на распределении.
— До встречи, — повторяю эхом и покидаю когда-то гостеприимный для меня дом Валентайнов.
Когда дверь за моей спиной захлопывается, слышу глухой удар. Вздрагиваю, но не оборачиваюсь.
Только надеюсь, что Ник не разбил себе руку…
…Залетаю в раздевалку с такой скоростью, что перед глазами все сливается. Стоило мне отвлечься — и Ник улизнул, как нашкодивший ребенок. Ему бы в медпункт, а он — в раздевалку.
Напарник сидит на скамье у стены, пытается переобуть ботинки одной рукой. Получается паршиво; шипит от боли и пытается снова.
— Дай сюда! — решительно преодолеваю разделяющее нас расстояние и плюхаюсь на лавку рядом; осторожно дотрагиваюсь до поврежденной руки друга, рассматриваю, пытаясь оценить степень повреждений, и с облегчением убеждаюсь, что ничего непоправимого не произошло — ожог верхних слоев кожи, не более.
Ник внимательно следит за моими действиями, руку не вырывает. Прядь светлых непослушных волос упала на глаза, но он не убирает ее, то ли чтобы не отвлекаться, то ли потому, что одна его рука на моей ладони, а во второй — все еще находится не надетый ботинок.
— Я всегда говорила, что ты балбес, — произношу со вздохом. — А если бы руку оторвало?
Я чуть с ума не сошла, когда он схватился за тот вентиль. Бесспорно, это спасло жизни всей нашей команде, но можно было хотя бы обвернуть руку курткой.
— Брось, Янтарная. Всего лишь ожог, — естественно, друг хорохорится, делает вид, что ему ничуть не больно. Шут и позер. Сжимаю губы в прямую линию — не до шуток, перепугалась до чертиков. — Не делай такое лицо, я живее всех живых.
— Попробовал бы умереть, — фыркаю, пряча истинные чувства.
— Я же говорил, что ты меня любишь, — беззаботно смеется Ник в ответ.
Шутки с намеком про любовь и отношения — теперь это наша «фишка», как говорит Джилл. Шутки, которые шутки лишь отчасти.
— Не льсти себе, — огрызаюсь. — Пошли, герой, тебя нужно сдать медикам.
— Насовсем? — Ник делает жалостливые глаза.
— На опыты!
В ответ снова смех.
— Балбес, — повторяю сквозь зубы…
Субъективно мне кажется, что проходит целая вечность. На самом же деле, судя по положению всходящего солнца, много времени пройти не могло.