Птицы
Шрифт:
Эхо от выстрела стремительно умирало. Все кругом будто застыло в вязком киселе.
Прошел миг… другой…
Гелленкопф разжал пальцы, и мадам Клара рухнула на пол. Сам он повернулся к мальчишке и усмехнулся.
— Неужели ты думаешь, что… — Гелленкопф оборвал себя на полуслове. На его лице появилось недоумение, за ней пришла боль, и в следующий миг — осознание.
Гелленкопф опустил взгляд и увидел круглую дыру в жилетке, из которой, впитываясь в ткань, вытекала черная кровь.
Его рот
Перья в комнате пришли в движение. Подернувшись, будто на ветру, они медленно поползли к Гелленкопфу, постепенно набирая скорость. Добравшись до него, перья начали врастать в его тело, забираясь внутрь через прореху в груди и широко распахнутый рот, словно в две чудовищные воронки.
Собираясь со всех сторон, в какой-то момент они накрыли и Финча. И тогда он буквально на своей шкуре ощутил, что это такое — оказаться в сердце этой перьевой метели. Его било и толкало, швыряло из стороны в сторону, пинало и тащило по полу. И все это одновременно. Он кричал, закрывал голову руками, но даже не слышал собственного крика.
Все закончилось так же стремительно, как и началось. Черная туча словно выплюнула Финча.
Он обнаружил себя лежащим на полу и схватившимся обеими руками за трубу радиатора. Не решаясь разжать пальцы, Финч повернул голову. Туча, словно злобный черный дух, заползала в трясущегося Гелленопфа, и ее последние конечности как раз забирались в его грудь и рот.
Когда последнее перо исчезло внутри Гелленкопфа, он схватил зонтик, резким движением раскрыл его над головой, словно спрятался под ним от снега, и замер. Веки его опустились, рот закрылся. Он прекратил шевелиться и будто превратился в статую.
Финч не стал проверять, что с ним случилось. Он знал, что Гелленкопф жив. Всем своим существом ощущал, что это чудовище не умерло. Оставаться на месте было нельзя, ведь если он очнется…
Отпустив трубы, Финч перевернулся и пополз к распростертой на полу женщине. Оказавшись рядом, он взял ее за руку.
— Мадам…
Клара Шпигельрабераух не могла даже повернуть к нему голову. Ее изрезанное лицо было залито кровью, ужасный кровоточащий шов тянулся до середины щеки, как отвратительная полуулыбка.
— Риввин… — сорвалось с ее губ. — Я слышала… Его голос… он здесь?
— Да, мадам. Мистер Риввин здесь.
— Спаси Риввина, — прошептала она. — Это важнее всего. Забери его отсюда…
— Но как, мадам? Я…
— Окно… Открой окно… Скорее…
Финч вскочил на ноги и бросился к окну. Он с силой дернул рычаг, вжав голову в плечи и ожидая, что буря вот-вот сметет его своим напором. Штормовые ставни поднялись, но метели за ними не оказалось. Зато в буре был пробит уже знакомый Финчу коридор, который вел прочь от «Уэллесби».
— Финч! —
Он обернулся. Девочка стояла в дверях, по очереди переводя немигающий взгляд на всех, кто был в комнате. За ее спиной замерла Фанни. От ужаса женщина зажала рот руками.
— Скорее! — воскликнул Финч. — Нужно бежать! Фанни! Мистер Риввин — мы должны забрать его! Фанни, очнись!
Мадам Розентодд дернулась и сбросила оцепенение. Не говоря ни слова, она бегом вернулась в коридор и вскоре вернулась вместе с банкиршей с улицы Мэпл. С трудом они затащили в комнату мистера Риввина, поддерживая его под руки.
— Кто это такой? — спросила Фанни, кивнув на Гелленкопфа.
Финч подошел к мадам Кларе и вновь взял ее за руку.
— Дети! — Банкирша с улицы Мэпл, наконец, решила все выяснить. Хоть и выбрала для этого не слишком подходящий момент. — Что здесь творится? Что все это значит?!
— Мадам, туда! — Финч ткнул рукой в сторону окна и белого тоннеля за ним. — Тащите его туда!
— Там человек лежит у дверей. Он жив, но….
— Нет времени спорить, мадам! О нем позаботятся. Скорее!
Банкирша с улицы Мэпл кивнула. Они с Фанни потащили к трубе в снежной буре мистера Риввина, который вдруг пришел в себя и что-то забормотал о слонах в чулках и о лоскутных одеялах, сшитых из обрывков ночи, лунного света и чернил.
Перевалив мистера Риввина через подоконник, женщины забрались следом в трубу и поволокли его прочь.
Фанни обернулась:
— Вы… за нами?
— Уходите! — велел мальчик. — Мы догоним…
— Финч!
— Мы догоним!
Фанни отвернулась, и они с банкиршей, волоча мистера Риввина, двинулись по трубе.
Арабелла подошла к Финчу и няне на негнущихся ногах. Ее лицо блестело от слез.
— Мадам Клара… что он с ней сделал?..
— Нам надо забрать ее, — прошептал Финч. — Надо забрать ее…
Мадам Клара теряла сознание и возвращалась в него раз за разом, словно кто-то включал и выключал ее, дергая невидимый рубильник. Это было жутко, и Финч не знал, что с этим делать. Она то обмякала и будто бы умирала, а то вздрагивала и начинала биться, словно забыла все и отчаянно пыталась понять, где она и что происходит.
В комнате вдруг раздался дрожащий от обиды и непонимания голос:
— Скрипун… Скрипу-ун…
Финч поднял голову. Рядом с Гелленкопфом стояла Уиллаби. Она казалась совсем крошечной, в сравнении с этим великаном. Девочка дергала его за рукав.
— Уиллаби! — закричал Финч. — Не трогай его!
— Это ты! — Уиллаби гневно на него посмотрела. — Ты убил Скрипуна! Моего единственного друга!
Кажется, ее больше волновал Гелленкопф, чем ее собственный отец, лежащий в коридоре без сознания.