Птицы
Шрифт:
— Не веришь? — удивился Финч.
— Папа никогда о нем не рассказывал, — девочка опасливо оглянулась на дверь и перешла на шепот: — Он мошенник — я точно знаю! — и никакой он нам не родственник. Однажды мистер Дрей просто заявился вместе с чемоданом, горой слезливых соболезнований и ворохом душещипательных историй о своем детстве и дружбе с папой. Сказал, что в это тяжелое время он себе не простит, если не поможет нам. А мама была так подавлена, что даже не спорила. Он поселился в гостевой комнате и постепенно захватил всю квартиру. Съел все варенье из комода, спрятал почти все папины
— Это как?
Арабелла на мгновение задумалась:
— Ну, что-то вроде: «Этим документом я, Мейделин Джей, передаю мистеру Сергиусу Дрею полное право портить жизнь моей дочери, Арабелле Джей».
— А что, есть такие документы? — удивился Финч.
— Нет же! — возмутилась наивности Финча девочка. — Я придумала только что. Но что-то похожее точно есть. Иначе как всяким жуликам удается проворачивать свои делишки?
— При помощи обмана, — авторитетно заявил Финч. — Я знаю одного жулика. Именно так они и поступают. Ты говорила, что он…
Арабелла вдруг поднесла палец к губам. Тихонечко поднявшись, она подкралась к двери и прислушалась. Финч тоже прислушался.
В коридоре раздались шаги. Скрипнула половица. Кто-то — а всем известно кто — подошел к двери комнаты Арабеллы.
Все трое замерли: Финч на кровати, Арабелла у двери и дядя Сергиус за ней. Он явно прислушивался к тому, что происходит в комнате.
Финч хмыкнул и заговорил самым занудным голосом, на который был способен:
— А если взять десять ойтов снега и отнять пять нилей, то будет сколько?
Арабелла поглядела на него изумленно, но затем все поняла, подошла на цыпочках и села рядом. Она сказала — тоже очень занудно:
— Будет девять полных ойтов, то есть ковшей, и пять маленьких ковшиков — нилей. Но при этом нужно учитывать, что все зависит от того, какие именно гремпины указаны в задаче…
Звук шагов раздался вновь, и вскоре поблизости хлопнула дверь комнаты. Мистер Дрей исчез в своей спальне — видимо, его утомили скучные разговоры детей о Странных числах.
Арабелла выждала немного и продолжила сокрушаться:
— И теперь дядя Сергиус ведет себя, как будто он хозяин нашей квартиры. Он тут уже полгода живет, тратит жалованье с папиных патентов на изобретения, которое перечисляют мне и маме, и придумал кучу правил, которые постоянно меняет. А еще у него какие-то мрачные делишки в Гротвей.
—
— Кому, например? — покачала головой Арабелла. — Он подружился с нашим констеблем, мистером Додджем — этот злобный полицейский не станет меня слушать.
— Да. В таких делах на полицию нельзя полагаться, — хмуро согласился Финч.
Девочка покосилась на его тетрадь и учебник. И вдруг улыбнулась.
— И как это ты придумал про домашнее задание?
— Не знаю. Само вышло.
— Кстати, если тебе интересно знать, учителя заметили, что ты сегодня прогулял, — сообщила Арабелла. — Они решили тебя наказать и заставить ходить в школу на каникулах.
— Нет… — в неподдельном ужасе прошептал Финч. Это было уж слишком. Еще никого, он был уверен, за всю историю школы «Фьорити» не лишали каникул из-за одного жалкого пропущенного дня!
Финч выглядел опустошенным и подавленным, и Арабелле стало его жалко. Она решила отвлечь его от грустных мыслей:
— А ты и правда был в Рривв? — спросила девочка.
— Да, — все еще переживая за несправедливое наказание, ответил Финч. — Сегодня.
— И как там?
— Очень красиво. И людно. Повсюду вывески. А еще я видел каток. И там были дети. Катались на коньках. Просто так! Представляешь?
— Я каталась один раз на коньках, — сказала Арабелла. — Мама отвела меня, когда… когда…
— Когда твой папа умер? — спросил Финч. Чувством такта он не отличался.
— Он не умер! — вскинулась девочка. — Они с Бони исчезли в снежной буре.
— Все сироты так говорят, — вспомнились мальчику слова мистера Кэттли.
— Я не сирота! — возмутилась Арабелла. — У меня есть мама!
— Ладно, прости! — сказал Финч. Он точно не знал, считается ли случай Арабеллы, или нет.
— Не прощу, — упрямо сказала девочка. — Никто не смеет называть меня сиротой.
Финч уже и думать забыл о своей трагедии с каникулами.
— Не дуйся. Хочешь расскажу тайну? — спросил он.
Девочка мгновенно перестала дуться и превратилась в воплощенное внимание.
— Да.
— Только она очень тайная, — предупредил Финч. — Никому нельзя говорить.
— Даже дяде Сергиусу? — спросила Арабелла, лукаво прищурившись.
— Что? — ужаснулся Финч. — Ему первому нельзя!
— Это шутка! — рассмеялась девочка. — Какой же ты глупый!
— Ничего я не глупый!
— А вот и да!
— А вот и нет! Все. Не буду рассказывать тебе тайну.
— Ну, расскажи!
— Не буду!
— Ну пожалуйста!
— Ладно, — смилостивился Финч. — Слушай.
И Финч ей все рассказал: об исчезновении дедушки и о найденных вещах в кармане дедушкиного пальто, а еще о том, к чему они привели. Он признался, что очень боится и переживает за дедушку, а еще немного на него обижен, потому что тот много чего скрывал.
Арабелла слушала, затаив дыхание, и во все глаза глядела на этого неряшливого мальчишку с растрепанными синими волосами. Он больше не казался ей глупым и отсталым, каким его все считали. Может, он и наивный и даже немного нелепый, но при этом очень храбрый — вот она ни за что бы в одиночку не отправилась ни в Рривв, ни тем более в страшный Краекк.