Птицы
Шрифт:
А теперь послушай: это очень важно. Я очень прошу тебя: никому не говори, что я ушел. Пусть все думают, что мне слегка нездоровится. Никто и не заметит, что меня нет. Кто знает, что может выкинуть миссис Поуп, если узнает, что я отлучился.
Не забывай вовремя кушать, не опаздывай в школу и, конечно же, делай уроки. Будь вежлив со старшими — не как всегда, а еще вежливее, не заговаривай с незнакомцами и не дразни миссис Поуп.
Еще раз прошу: за меня
И последнее: ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не ищи меня, потому что…»
Дедушка вдруг замолчал, и Финч понял почему: послышался приглушенный звон колокольчиков — кто-то позвонил в дверь.
«Мне нужно идти, — раздалось из рога напоследок. — До скорой встречи…»
Далее последовало лишь шипение, да и оно длилось недолго. Спустя несколько томительных мгновений после того, как дедушка замолчал, раздался щелчок, и пластинка остановилась.
Финч повернулся к Арабелле. Девочка стояла, широко раскрыв рот, и не мигая глядела в темноту рога радиофора.
— Ну? — спросил он. — Что там говорил этот твой мистер Киви из романа?
Глава 6. Прищепка для носа
Бурое пятно на потолке стало чуть темнее и заметнее, в то время как сам потолок посветлел.
Финч встретил рассвет с широко раскрытыми глазами. Он лежал на спине в своей кровати и глядел в потолок. Ночь, проведенная за размышлениями, пролетела, словно длилась всего час.
Мальчик сжимал в руке черное перо, с которым проснулся пару дней назад. В какой-то момент он ощутил, что оно странным образом стало… горячим. Перо это вызывало у Финча непонятные смешанные чувства. Ему казалось, что, гладя его ворсинки кончиком пальца, он прикасается к дикому зверю, опасному и неудержимому, и пытается его как-то усмирить. И все же таилось в этом пере что-то… успокаивающее.
Полночи Финч провел в гостиной, в дедушкином кресле. Он раз за разом переслушивал запись на пластинке, и с каждым новым прослушиванием в нем крепло чувство того, что все это обман. Невзирая на логику, на доводы Арабеллы, на сами дедушкины слова, он считал, что запись… не подделка, нет, но что-то с ней точно было не так.
Финч не мог объяснить свои ощущения даже самому себе, но в голосе на записи, в том, как дедушка говорил, в едва уловимых интонациях едва заметно слышалось что-то… что-то…
Финч вздохнул и закрыл глаза. В следующее мгновение он открыл их снова, но оказалось, что прошло не меньше двух часов.
Он покосился на окно. Снег усилился — летел большими хлопьями, и те приставали к стеклу. Послышался отдаленный звонок трамвая — вагон подошел к станции…
Скоро придет Арабелла, и они должны будут наконец привести свой план в действие. Или, вернее, должны были…
«Расследование закончено? — спросил себя Финч. — И что если да? Просто дожидаться дедушку? Дожидаться, когда он вернется и все объяснит? Или он снова обманет? “Мне нужно идти, — сказал он, — до скорой встречи”…»
Финч попытался представить себе дедушку в тот момент, когда он надиктовывал послание у радиофора. Вот он сидит в кресле, как обычно, ссутулившись. Вот он нервно протирает очки платком, пытаясь ничего не упустить: успокоить Финча, но при этом как можно больше утаить. Вот звонят в дверь и…
«Звонят в дверь, — вдруг подумал Финч. — Кто-то пришел. Вероятно, завязался разговор. А что если именно тогда появились “следы борьбы”? Темно-красная пуговица на клочке вишневой ткани, обнаруженная под кроватью у дедушки. Темно-красная пуговица… Темно-красная пуговица…»
И Финч вспомнил. Узкая щель приоткрытой двери, недобрый взгляд, седая борода и… темно-красные пуговицы на вишневой ткани.
Мальчик соскочил с кровати и оделся с такой скоростью, что все пожарные, способные облачаться в обмундирование, пока горит спичка, попадали бы от зависти. Схватив с радиофора в гостиной пластинку с дедушкиной записью, он выбежал из квартиры.
«И как я сразу не вспомнил?!» — корил себя Финч на бегу.
Перепрыгивая через ступени, он поднялся на следующий этаж и подбежал к зеленой двери квартиры № 16. После чего дернул за цепочку звонка. Колокольчики прозвенели и затихли.
Никто не открывал. Из квартиры не раздалось ни звука: не скрипнула половица и даже не шаркнул по полу тапок, но отчего-то Финч был уверен — просто чувствовал! — что к двери с той стороны приставлено ухо.
— Мистер Франки! — негромко позвал мальчик.
Ответа не последовало.
— Я знаю, что вы там, мистер Франки! Я никуда не уйду! Откройте, это Финч.
Из квартиры раздалось раздосадованное кряхтение.
— Какой еще Финч? — спросил мистер Франки, будто бы снова забыв о самом факте существования мальчика. — Не знаю никаких Финчей.
— Прекрасно знаете! — раздраженно ответил Финч. — Я внук Корнелиуса Фергина из двенадцатой квартиры! И я кое-что вам принес!
— Ничего мне не нужно! Не знаю никакого… как ты сказал? Кофелиуса Фельбиша?
— Рыбий хвост, — Финч назвал пароль, но на сей раз тот не произвел на старика ровным счетом никакого впечатления.
— Что еще за хвост? — пробурчал он. — Ничего не знаю ни о каких рыбах и их хвостах.
— Мистер Франки… — Финч наклонился к самой двери и заговорил едва слышно, надеясь, что вздорный старик его услышит: — Хватит прикидываться. Дедушка мне рассказал, что вы прекрасно все понимаете и все помните — причем получше многих. Тут где-то неподалеку бродит миссис Чаттни из шестой квартиры. Вы что, хотите, чтобы она стала допытываться, зачем я к вам пришел?