Пуговка от бывшего мужа. Исцелю любовью
Шрифт:
Чтобы стать чемпионом по боксу, многие пойдут по головам. Сделают больно тому, кого ты любишь, лишь бы вывести из строя психологически.
Тогда был пик моей карьеры. Самый острый момент в жизни.
Для Ники это может показаться пустяком, но она не знает того, что видел я.
– В то время я и так переживал за тебя настолько сильно, что боялся отпускать. Когда ты сказала о беременности, я представил, что у меня будет две слабости. Я помню, как ты мечтала о полноценной семье. И, Ник, я пытался. За несколько месяцев до этого решил уйти из бокса. Заняться
Прикрываю глаза.
– На тот момент я не был готов к отцовству. Перед глазами была цель. В душе – страх, что если не устою, то потом всё будет потеряю. Ведь я думал бы о тебе, о ребёнке, а не о том, где и как основаться, чтобы вы ни в чём не нуждались. И если бы ничего не вышло, я боялся, что начну срывать всю злость на ребёнке, ненавидя его за свой провал.
Вспоминаю себя прежнего – и задушить готов.
– Ты бы никогда… – первое, что говорит Ника за всё время.
– Передо мной стоял живой пример – мой отец, – перебиваю её, вспоминая об ушедшем несколько лет назад родителе. – Он вымещал всю ярость на нас с братом. Обвинял в своих неудачах. Ты ведь знала его, видела.
Да, я переживал, что стану таким же.
И я мог. Потому что искренне не хотел детей тогда.
Один неверный удар по голове – щелчок… и всё.
– Растить в нелюбви ребёнка, которого я не ждал и не хотел – неправильно. Я бы обрек всех нас на страдания. Так что я поступил эгоистично. Испугался, настояв на аборте. Не подумал о последствиях, что могу потерять тебя.
Мысль о разлуке вообще не укладывалась в голове, но Вероника кинула в меня кольцо и ушла. Она выполнила мою просьбу, лишив себя счастья. А потом и меня, подав на развод.
– Но я искренне сожалею, что был трусом.
– Прости, – нежно смеётся она. – Если ты трус, то я летала с Белкой и Стрелкой в космос.
– Не смешно, – говорю серьёзно,
– Леон, – поглаживает меня рукой. – У каждого из нас была причина так или иначе поступить. Да, мне было очень больно, но… Мы оба были молоды, импульсивны. Скажу честно, что осознала это только сейчас. Я ненавидела тебя всеми фибрами души. Даже спустя годы.
Слышать подобное от любимой девушки – словно терпеть нож в сердце, вонзённый её собственной рукой.
– Но ты изменился, и я вижу, как тебе дороги Поля и Матвей… Раньше ты и вовсе не подумал бы о них, – пыхтит мне в грудь и щекочет горячим дыханием. – Даже после того, как из-за Пуговки Джек чуть не лишился жизни… ты пришёл к нам домой. Успокоил её, подарил игрушку.
Я сам тогда не понимал, что произошло. Действовал на инстинктах.
– Я совершил непоправимое, – цежу сквозь зубы. – Если бы ты меня послушала, Поли бы сейчас не было.
– Но я же не послушала, – улыбается, обнимая меня за шею и устремив тёплый взгляд на меня. – Исправила твою ошибку. И сейчас всё в порядке. Разве не для этого нужна семья, и в частности жена, которая устранит все косяки мужа?
Тихонько смеётся, а у меня в голове барабанная дробь проносится.
Семья...
Раньше для меня существовали только я, Джек и Вероника.
Но теперь… в моей жизни появились маленькие дорогие мне люди. И они стали частичками большой семьи. Два маленьких лучика, которых втайне называю «гномиками», каждое утро бегут ко мне, чтобы обнять.
– Прости, – повторяю в очередной раз. И Ника подаётся вперёд, целуя меня, лишь бы заткнуть. Знаю этот приём, когда она ладонью накрывает мою щёку и увлекает меня в мир спокойствия своими ласками.
Возбуждаюсь моментально.
И усталость снимает как рукой.
Жар окатывает всё тело при мысли, что девушка, которую я однажды потерял и всё это время любил, вновь открылась мне и дала второй шанс.
Медленно, увлёкшись поцелуем, переворачиваю её на спину. Нависаю, втиснувшись между её ног, которые сейчас раздвигаю. Сжимаю бёдра пальцами. Не такие тощие, как раньше… Ника немного поправилась, что мне безумно нравится.
Из-за родов же?
Точно!
Разрываю поцелуй и хищно улыбаюсь, вглядываясь в её затуманенные голубые глаза. Моя милашка закусывает губу, и, несмотря на усталость, не желает останавливаться.
А я и не позволю.
– Ты ведь в курсе, что после боя я голодный?
– Знаю, – кивает, облизывая губки и заигрывая со мной.
Стервочка.
– Помнишь, что ты сказала мне сегодня?
– М-м-м, что именно? – стискивает меня коленями.
– О том, что ты хочешь ещё одного ребёнка, – усмехаюсь, скользнув ладонями под короткие шортики. На её щеках вспыхивает румянец, и я довольно улыбаюсь. Конечно, помнит… Она выкрикнула это на весь зал. – Я тоже. Поэтому… предлагаю не затягивать.
Не дожидаясь ответа и прекрасно зная, что Ника согласна, наклоняюсь к ней. Поддаюсь тому, что делает меня самым счастливым на свете – полностью растворяюсь в своей женщине…
Эпилог
!у корректора не была!
Эпилог
Вероника
– Бабуль, не перенапрягайся! – кричу, сидя за столом и болтая с сестрой. Наша задорная старушка бегает так, будто ей сорок, а не все семьдесят. Хоть с сердцем проблемы и решились, ноги-то новые не поставим. А тут скачет с детьми и Джеком.
– Бесполезно, – вздыхает Влада, нервно дёргая ногой. – Неуправляемая.
– Это да, – смеюсь, поглядывая на недовольную родственницу. Она сегодня сама не своя. Нет, она всю жизнь была серьёзной, строгой, но её всегда радовали наши семейные посиделки с детьми.
Поля встретилась с двойняшками за долгое время и не может этому нарадоваться. Что уж говорить о Матвее – единственный мальчик среди нашего цветника.
И Леон.
Сегодня решили посидеть без друзей. Точнее, так получилось. Настя с Гордеем куда-то уехали, Полина, ещё одна подруга, сидит дома с ветряночным сыном.