Пулемётчики Минас-Тирита
Шрифт:
Невредимыми остались только те орки, что находились слишком близко к стенам и не попали под огонь ЗСУ. Ну, и те, кто успели просочиться вдоль стеночки внутрь крепости. Правда, там их уже ждали. И последнее, что успевали увидеть пробравшиеся справа, был голодный оскал Кириллова и USAS-12 в его руках… Слева орков окучивали Литваков с Ивановым, не мудрствуя лукаво, они обошлись АКМами.
На стене пулемётчики активизировались и стреляли с максимальной частотой, практически на расплав ствола. Через некоторое время сэр Тупкало уступил место Максиму Россомахину:
— Есть одна мысль… Надеюсь, ласты ты снял? Вот и отлично. Эй, доктор, пошли
Они начали подтаскивать к бойницам бочки со смолой и выбрасывать за стены. При падении бочки лопались, и густая жидкость растекалась по земле. Пара особо удачных бросков пришлась на головы немногих оставшихся орков.
Постепенно врагов вблизи от стен не осталось. Похоже, защитники дождались передышки.
— Уфф, — сказал тем временем Денетор, глядя на развороченное поле. — А сразу так нельзя было? Поглядите, их не так и много осталось, да и пробираться теперь гораздо тяжелее. Ваши стрелки почти всем не дают добежать до стен.
— Так-то так, — отозвался Макс. — Но надо было дождаться, пока они соберутся в как можно более компактную группу и врезать по массе. Почти как сейчас. Так, минут на десять можно расслабиться, — сказал он в рацию. — Э-э-э… Разрешаю оправиться и закурить.
— Ну, спасибо… — проворчал Димон, набивая пустой магазин патронами. — У кого-нибудь попить найдётся?
— Держи, — передал ему фляжку Суворов, отошёл на пару шагов и выдал зверскую оплеуху недобитому орку, который всё пытался залезть по осадной лестнице снаружи. Орк с воплем полетел вниз. Суворов плюнул на него, не попал, но не расстроился особо. Он присел в тени и тоже принялся снаряжать магазины. При этом он, как обычно, напевал песенку коммандос армии Конго:
— В небе светят звёзды, три часа утра, Не рано и не поздно — это в самый раз, Ведь привыкли люди по ночам все спать, Ну, а диким гусям — время воевать.— Поверните его мордой лица к противнику, лениво пробурчал Грызли. И матюгальник дайте, грех пропадать такому таланту, пусть противника деморализует.
— Да, — согласился Эндрю-сан. — Раскрякались, гуси…
— Но-но, нетопырям на колокольне молчать! — рявкнул доктор и завёл второй куплет:
— Да, я стал наёмником, я продал свой флаг Слава и поклонники — для меня пустяк, Был бы только полон денег кошелёк И весьма нескучен моей жизни срок…— А, вояки, — заметил Макс. — Ну что же, молодость надо вспоминать…
И сам заорал:
— Бурунди, Колумбия, Конго и Либерия, Африка и Азия, Латинская Америка, Становись наёмником — повидаешь мир, Если не получишь в сердце лишних дыр. Но не время хныкать нам, надо выполнять То, за что заплачено, и на всё плевать! Мы, друзья, наёмники, совесть — наш товар. Ею мы торгуем, а не приносим в дар. Разогнать правительство, зачистить партизан, Затопить все спутники в Тихий океан… БогуПоследние слова напевали практически все. Со времени похода в Либерию прошло не так уж много времени, и текст не успел забыться. Тем временем остатки нападавших подошли ближе к Минас-Тириту…
Тут произошла довольно неприятная вещь. Назгулы практически не вмешивались в бой, ограничиваясь ролью наблюдателей. Даже верещали гораздо реже. Поэтому уже давно никто не обращал на них особого внимания. И зря.
Один из кольценосцев направил свою летучую тварь прямо на Россомахина. Максим успел выхватить свой ППМКУ и открыть огонь, но это ему не помогло. Масса зверюги просто смела его наружу вместе со станком Корда. А орки были уже совсем близко.
— Ё! — сказал Димон, быстро прикрепил конец троса к кольцу, вмурованному в крепостную башню, и выбросился наружу. Все ломанулись к парапету.
— Итить нехай, — заговорил на либерийском доктор, увидев картинку внизу.
— Хватай его! Потом разберёмся, орки подходят! — заорал Эндрю-сан.
Димон, действительно, не стал разбираться. Перекинул не подававшего признаков сознания Максима через плечо и обвязался тросом. Олицетворяя собой мощь спецназа ГРУ, сэр Эндрю начал вытаскивать обоих на руках. Конфигурация зубцов крепостной стены не позволяла втиснуться хотя бы двоим, и помочь было некому. Так что остальные постарались по мере сил хотя бы отпугнуть набегавших орков. Стрельба возобновилась. А живой кран потихоньку подтягивал свою ношу. Лицо его побагровело, вены вздулись, но упрямства сэру Тупкало было не занимать. А орки уже вот они, подпрыгивают, пытаются схватить, лестницы тащат…
— Евгений, поджигай! Сейчас ухватятся…
— Угу, — доктор вытащил из-за пояса пару пиропатронов и швырнул их в заранее наплюханную перед стеной смолу. Она занялась под ногами противника довольно резво. К сожалению, штурмовые лестницы нападающих были из сырого дерева и не хотели гореть. Хотя на них ещё залезть было надо. Да и дымок, опять же…
— Ты их там что, коптить собрался? — ехидно заметил Шапошников, меняя магазин.
— Я вот сейчас кого-то подкопчу…
Вот у края стены появилась рука, Димон ухватился и подтянулся повыше.
Убедившись, что он держится крепко, Эндрю-сан снял с него Россомахина и уложил его на заранее подготовленные носилки. Доктор взялся за медицинскую сумку и взялся колдовать. Раствор аммиака — великая вещь! Максим открыл глаза.
— Ну и рожа у тебя, Пасеев.
— А что? — поскрёб небритый подбородок доктор. — Ты радуйся, что вытащили. Как самочувствие?
— Бок болит, дышать трудно. И тошнит…
— Ясно. Поволокли!
За второй конец носилок взялся Козак, и медики отбыли.
Тем временем ДК снова врезал по толпе из ЗСУ23-2. Ошмётки и грязь опять полетели во все стороны. Отстреляв весь боекомплект, машина немного выдвинулась вперёд, загребая ножом землю, смешанную с кровью и мясом, формируя некое подобие вала перед крепостью. Затем Шапирус уехал на перезарядку, а место в воротах занял экипаж Козареза-Гончарова. Вскоре начали раздаваться выстрелы, но гораздо более вялые. Наступление, наконец, выдохлось. Больше не было огромных орд, перших буром на Минас-Тирит, орки, похоже, и сами поняли, что у них не выгорит, но продолжали с тупым упрямством долбиться в несокрушимую твердыню. А со стен всё так же стреляли автоматы…