Пункт назначения 1978
Шрифт:
Я включил свет.
Ира открыла глаза и принялась тереть их кулаками. Вид у нее стал обиженный.
– В прошлый раз было так же, – не преминул заметить я. – Только вы мне не поверили.
Мама виновато на меня посмотрела:
– Прости, Олег. Я решила, что тебе все приснилось.
Батя молча нащупал мою руку и пожал. Стало понятно и без слов, что он тоже извиняется.
– Извинения принимаются, – машинально отрапортовал я, – только следующий раз постарайтесь меня хотя бы дослушать.
И тут же прикусил язык. Не так должен говорить
– Мы постараемся, сын. – Сказал отец.
Взгляд его стал озадаченным и… уважительным, что ли.
– Что случилось? – капризно спросила Иришка, чем вернула всех в нужную колею.
– Ты у нас, доча, – усмехнулся батя, – похоже, лунатик. Тебя снова выловили в коридоре.
Ирка уселась на кровати, натянув одеяло до подбородка. Подогнула под себя ноги и от души зевнула. Все замолкли. Меньше всего она сейчас походила на странную сомнамбулу, орудующую отмычкой в замке.
– А что такое, лунатик? – спросила она.
– Так, все!
Мать словно очухалась, взяла бразды правления в свои руки.
– Отец, – скомандовала она, – ты спишь в комнате Олега на месте Иринки.
Батя скуксился, но спорить не рискнул.
Мать же обратила взор к Иришке.
– Ира, пойдешь со мной, будешь спать в гостиной. На диване, у стенки. Не хватало еще чтобы ты ночью ушла куда-нибудь. Лунатизм – штука опасная. С ним не шутят.
Я облегченно вздохнул. С души словно сняли камень. Остаток этой и следующую ночь я мог наконец-то спать спокойно. Мне не нужно было следить за сестрой. А еще мне поверили. Больше не считали мои рассказы бредом, ложью или ночным кошмаром. Больше не пытались убедить меня, что все причудилось. И это было здорово.
Мою эйфорию опять прервала мать.
– Так! – Возмутилась она. – Чего встали? Два часа ночи. Всем спать. Ира, пойдем!
Она протянула сестренке руку.
Мы с отцом гуськом выбрались в коридор. Я проследил, как мать завела Иришку в спальню, как притворила дверь. Будь моя воля, я бы запер их обеих на замок, а ключ куда-нибудь спрял до воскресенья. Только замка на двери гостиной не было. Ну ничего. С сестрой теперь мама. А мама куда надежнее любых замков.
Утром меня поднял будильник. Я совершенно успел забыть о нем. Поэтому не сразу понял, откуда раздается звон. Помог отец.
– Олег, – громко прошипел он, – отключи эту какофонию! Дай поспать. Сил моих нет слушать звон.
Я спросонок пошлепал ладонью по полу, нащупал орущего паразита и опустил рычажок. Сразу стало тихо.
– Прости, пап, – проговорил я и, проклиная себя за опрометчивое обещание, данное ребятам. – Я сейчас уйду.
Но он меня уже не слушал. С Иркиной кровати раздавался приглушенный храп. Я усмехнулся. Будильник он, значит, слышать не может, а как храпеть всю ночь, так ничего! Эта мысль меня взбодрила и пробудила окончательно.
Я прихватил полотенце, плавки, одежду и выскользнул в коридор. Зеркало порадовало
Вид у нее был самый, что ни на есть, решительный. Брови нахмурены, руки в боки.
– Ты куда это собрался? – грозно спросила она.
Меня это неожиданно умилило. В маме проснулась наседка. Она решила нянькать не только Ирку, но и меня. Я подошел к ней вплотную и, не выпуская из рук тряпки, обнял за плечи. Прижался щекой.
– Мам, – прошептал я ей на ухо, – ну ты чего? Я всего лишь купаться. Мы со вчерашними ребятами договорились сходить на волнорез.
Успокоил, как же. Лучше бы что другое придумал.
– Со вчерашними? – Она встревожилась пуще прежнего. – С теми, которые тебя избили?
Так уж и избили. Я вспомнил поверженных врагов и не без довольства улыбнулся.
– Скажешь тоже, избили.
Потом выпустил мать из объятий и отошел на шаг, чтобы видеть ее лицо.
– Ты не переживай. Мы все выяснили. Их Вика обманула. А ребята они хорошие.
Наверное, я был убедительным. Мама сразу оттаяла.
– Ты меня не обманываешь? – с надеждой спросила она.
– Ну мам, – я для пущей выразительности прижал к груди плавки, – вот честное слово, не вру.
Я был абсолютно честен.
– Ну ладно, – сдалась она, – пойдем, я тебя хоть накормлю.
С трудом подавив вздох, я кивнул. Теперь придется одеваться и бежать вниз. Пока мать хлопочет на кухне, альтернативный вариант отпадал. Ни у пусть. Ее внимание, ее забота, мне были невозможно приятны.
После завтрака меня задерживать не стали. Мать оправила на мне рубашку, чуть посетовала, что я взял все не глаженное, но отпустила, выдав на прощание целый рубль. Это было весьма кстати.
По лестнице я сбежал в припрыжку, пытаясь что-то насвистывать на ходу. День грозил оказаться весьма удачным. Первым нормальным днем этих странных каникул. Настроение было прекрасным. Ненадолго. Стоило мне выйти из подъезда, как я увидел ее.
Вика ждала чуть поодаль, возле стола, где местные мужики коротали вечера. От ее вида стало невообразимо тошно. Умом я прекрасно понимал, что эта малолетняя срань играет мной, как кошка мышью. То выпустит коготки, то замурлычет. То ластится, то кусает. Что она уверена в своих действиях, в своей неотразимости. И настроение сразу упало.
Я хотел сделать вид, что не заметил ее. Хотел пройти мимо. Но Вика не оставила мне ни малейшего шанса.
– Сэр Олег! – позвала она. Голос ее был сладким, до приторности. Как у кошки, которая выпрашивает сметану. – Вы изволите обижаться?
Я остановился, обернулся к ней и тут же заметил изучающий взгляд, скользнувший по моему лицу. А следом разочарованную мину. Вика сюда пришла, полюбоваться на то, как меня отделали ее друзья.
– Изволю обижаться, – повторил я за ней. – И что? Тебя это удивляет?