Пурпурная сеть
Шрифт:
— Слишком много ты задавала вопросов, да и незаметно было, что тебе не терпится увидеть бой. А всем всегда не терпится.
— Так почему же ты его не предупредила?
— Сама не знаю. Вы, наверное, думаете, что спасли нас, но мы не просили нас спасать.
— Что у тебя с глазом?
— Несчастный случай.
— У шестерых несчастный случай?
— У шестерых один и тот же несчастный случай.
Девушки, которые обслуживали зрителей, напоминали Элене сектанток. Члены секты Димаса.
— Это он вырывал вам глаза?
— Он позволил нам служить ему и больше не страдать.
Сарате, до этого молча сидевший рядом с Эленой, решил вмешаться
— Ты знаешь, кто такой Ярум?
— Он познакомил меня с Пиной. Она привезла меня к Димасу.
— Пина и Ярум приезжали в поместье?
— Я их никогда здесь не видела. У них с Димасом дела, но они не дружат.
Элена и Сарате ходили по кругу. Едва им начинало казаться, что они продвинулись вперед, как очередной свидетель доказывал, что никакого продвижения на самом деле не было.
Буэндиа осмотрел Аурору и показал Элене крошечный осколок — похоже, от камня.
— Я достал это из раны у нее на скуле.
— Может, он попал туда, когда девочка сидела в септике?
— Нет, скорее всего, ее ударили кулаком с надетым на палец перстнем, и кусок камня откололся. Возможно, по нему мы сможем найти клиента «Сети».
— Может быть, это сам Димас?
— Нет, девушку насиловали десятки раз, но тот случай стал для нее последней каплей: видимо, ей попался какой-то особенный изувер. Поэтому она и сбежала.
— Я пробыла с ней целую ночь, но мне она ничего такого не рассказывала, — удивилась инспектор.
— Дай ей отдохнуть, и завтра, в Мадриде, она тебе все расскажет.
— Как дела у Марьяхо?
— Марьяхо в своем репертуаре: везет в ОКА целый фургон компьютеров, дисковых накопителей и даже какие-то допотопные дискеты, — засмеялся Буэндиа, слегка разрядив мрачную атмосферу.
Глава 53
Перед тем как допросить Аурору в ОКА, Элена собиралась отвезти ее к матери. Мар все еще была в больнице, в отделении интенсивной терапии, и врачи до сих пор не знали, придет ли она в себя, справится ли ее организм с передозировкой.
— Когда ты сказала, что мать меня ищет, я чуть не поверила, что она и впрямь завязала с героином…
— Еще неделю назад она выглядела очень бодрой. Ничего не принимала и удивила меня чистотой и уютом в квартире. Она рассказывала мне о тебе и об Айше, хотела изменить свою жизнь, как-то возместить тебе все то, чего недодала в детстве.
— Знаешь, сколько раз она обещала измениться, завязать с наркотой, чтобы мы могли жить вместе?
— Мне кажется, в тот раз она говорила правду.
— Она всегда говорит правду, но правда всегда оказывается враньем. А может быть, она просто не в состоянии сдержать слово. Если она и на этот раз выкарабкается, то все равно возьмется за старое.
— Она по-человечески отнеслась к Айше. Сама отвезла ее в больницу…
— И снова исчезла. Где-то шлялась, черт ее знает… Я ей не доверяю. У меня на это есть причины, уж ты не сомневайся. Стыдно так говорить, но, если она не выживет, лучше будет всем. В том числе ей самой.
Аурора говорила как взрослая. Впрочем, в свои восемнадцать девочка перенесла больше, чем многие люди за всю долгую жизнь. Элене хотелось прогуляться с ней по городу, сходить в магазин за новой одеждой или просто поесть мороженого, поболтать в каком-нибудь открытом кафе, без камер и микрофонов, дать девушке возможность снова почувствовать себя ребенком. Но это было бы безответственно. Элена допросит ее в ОКА, а если Аурора заговорит о ее сыне и коллеги догадаются, кто такой
Всех задержанных, кроме Павла и Ауроры, они оставили в Кадисе. Полиция продолжила допрашивать прислугу и охранников. Сарате и Буэндиа тоже пока не вернулись в Мадрид. Они пытались выяснить в Кото-Серрано все, что можно, о поместье Травесера.
Элена сидела рядом с Ауророй, хотя камеры и микрофоны были включены. Возможно, ее коллеги (в здании находились только Марьяхо и Ческа) вглядываются сейчас в мониторы, следя за допросом. Элена предпочитала об этом не думать.
Ей важно было расположить к себе Аурору. Вчера в поместье девушка рассказала Буэндиа, что сбежала, не выдержав очередного, особенно жестокого изнасилования. А ей, женщине, Аурора в этом не призналась. Наверное, потому, что она — мать Лукаса.
— Расскажи мне о своем детстве — все, что помнишь.
Но Аурора не хотела распространяться на эту тему. И неудивительно: подсевшие на героин родители; бедная квартира бабушки и дедушки на площади Касадор; мать, которая то появлялась, то исчезала (отец не появлялся вовсе), божилась, что завязала с наркотиками, и тут же утаскивала из дома то немногое, что имело хоть малейшую ценность.
— Потом дедушка умер, и все стало еще хуже. Он, конечно, с ней не справлялся, но, по крайней мере, пытался дать отпор.
Отец умер рано — Ауроре не было и восьми лет; сколько именно, она не помнила.
— Я не очень расстроилась, я его почти не знала. И я его боялась. Один раз он снял с меня сережки, бабушкин подарок, — наверное, чтобы купить дозу. Сама я наркотики даже не пробовала, не хочу стать такой, как они.
— Когда тебя увезли в центр для несовершеннолетних?
— Когда умерла бабушка. Несколько раз меня забирали в приемные семьи, но всегда возвращали. Только один раз меня захотели оставить, но мать не разрешила: наплела, что слезла с иглы, что мы чудесно будем жить вдвоем в квартире бабушки и деда… Вечная история, она и тебе то же самое напела.
— Приютом руководил некий Игнасио Вильякампа…
— Не хочу даже говорить об этом типе.
Элена попыталась слегка надавить на нее, но девушка замкнулась. С ее губ срывались только оскорбления в адрес директора приюта.
Пора было переходить к «Пурпурной Сети» — самой тяжелой теме для обеих. Но сначала Элена попросила Аурору рассказать о побеге из Сан-Лоренсо.
— Мы с Айшей всегда убегали, если в деревне по соседству был праздник. В прошлом году прошел слух, что в пригородном доме в Ойо-де-Мансанарес на Хеллоуин планировался маскарад. Мы отправились туда в дурацких костюмах мумий. Там познакомились с двумя парнями постарше, у них была машина, и они отвезли нас в какой-то дом в Посуэло. В первую ночь мы были с ними, и все шло хорошо. В доме оказался даже крытый бассейн. На следующий день они пригласили нас обедать в Гуадарраму, а вечером мы все вернулись в Посуэло, но они назвали туда дружков… Я не хотела, но нас заставили трахаться со всеми. Потом они привезли нас в Сан-Лоренсо и выдали по триста евро каждой. Мы перестали горевать и сели в электричку до Мадрида, чтобы утром сходить в магазин за шмотками. Хотели зайти к матери, в Пан-Бендито, но дома никого не оказалось. Тогда мы двинули в бар, и там какой-то дядька предложил нам по пятьдесят евро, если мы отсосем у него в машине. Мы согласились, но увидели, что у него в бумажнике уйма денег, и сперли все. Тогда нам и пришло в голову смотаться на Канары. Я никогда не видела моря.