Пурпурная сеть

Мола Кармен

— Они арестовали Павла.

— Из Павла они не вытрясут ни слова. Ты ведь знаешь, что он ничего не сказал бы, даже если бы его пытали так, как умеем только мы. А в полиции не пытают, по крайней мере, так принято считать.

— Почему ты оставил его в поместье, а Лукаса взял с собой?

— Лукас — наша охранная грамота. Он в надежном месте, пусть там и остается — ты же знаешь, каким он бывает, когда нервничает. У этого парня по венам течет не кровь, а нитроглицерин или еще какая-то взрывчатая смесь.

— За всеми нашими неприятностями стоит его мать.

Я уже начинаю думать, что мы зря украли его в то Рождество.

— Мы выиграли много лет, семь или восемь, точно не помню. Если бы мы тогда не обезвредили инспекторшу Бланко, нас бы всех уже пересажали. А теперь у нас достаточно денег, чтобы исчезнуть, если захотим. Представляешь, как мы заживем в Бразилии?

— Нам будет чего-то не хватать.

Димас засмеялся:

— При таком количестве бездомных детей, как в Бразилии? Мы создадим влиятельную организацию под названием «Золотая Сеть».

— Лукас должен был умереть, таков был план, — напомнила Марина.

— Я знаю, но у нас был уговор, что он умрет в клетке, в драке. Кто знал, что он начнет выигрывать бой за боем и в итоге станет непобедимым? Забудь о нем, давай займемся нашими делами, у нас их предостаточно.

— Меня могли засечь, — призналась Марина. — И, скорее всего, я больше не смогу узнавать, что творится в ОКА. Мне нужен твой совет, ведь я связалась с этим полицейским по твоей наводке.

— И как он?

— Милейший человек.

Марина рассказала Димасу, что решила проникнуть в помещение ОКА, чтобы разузнать о расследовании как можно больше.

— Но там я увидела ее.

— Кого?

— Аурору. Она шла по коридору одна, без охраны.

Димас отставил стакан и мрачно посмотрел на подругу.

— Она тебя узнала?

— Понятия не имею; по крайней мере, виду она не подала. Думаю, что нет, но все равно хочу, чтобы ты был в курсе.

— Эта девица вполне могла узнать и не подать виду.

— Что будем делать? — спросила Марина.

Димас недовольно скривился:

— В поместье Аурора была с Падре и его собачками.

— И до сих пор жива? Его собачки теперь питаются сухим кормом?

— Бывают и у Падре проколы.

— Она видела его лицо? Даже я его никогда не видела.

— Конечно, видела. Мы и не думали его скрывать. Мы собирались добить девку, когда Падре с ней закончит, если он сам или его собачки этим не озаботятся. Но она сбежала.

— Значит, она сможет его опознать.

— Вряд ли. — Димас задумался. — В полицейских архивах Падре не значится; думаю, его даже дорожная полиция не штрафовала. Девка его опознает, только если столкнется с ним нос к носу.

— Значит, нельзя этого допустить.

— Займись этим сама, убери ее. Только не напортачь. А что касается Ордуньо… Если он нам не нужен, то не трать на него время. Брось его или убери, как хочешь. Если девка тебя выдала, за тобой могут следить, так что будь осторожна. Ты знаешь, как с нами связаться и получить указания.

— Как прикажешь.

Марине пора было возвращаться к Ордуньо, но прежде она хотела принять меры —

убедиться, что за ней не следят. Не из ОКА, а свои же, из «Пурпурной Сети». Димас, обычно такой психованный, сегодня выглядел удивительно спокойно. Она хорошо его знала: таким он бывал, когда уже все решил. Возможно, одно из решений состояло в том, чтобы убрать ее.

В метро она сделала три пересадки и, убедившись, что слежки нет, вернулась в квартиру Ордуньо. Он встретил ее, как всегда, нежно. И предложил сходить в кино. Марина уже столько лет не сидела в темном зале, наслаждаясь фильмом — чистой выдумкой, не имеющей ничего общего с реальностью.

— Хорошо, пошли, только выбираю я! Мне хочется на фильм о любви.

— Но это же такая скука! — возразил он.

— Чтобы они страстно любили друг друга и в конце остались вместе. А еще лучше — чтобы поженились. Никаких грустных финалов! — Она вспомнила фильм, который смотрела в самолете, и свои фальшивые слезы.

После кино они отправились в ближайшее кафе. Оно называлось «Эбла»; ходили слухи, что в нем иногда ужинают король Филипп и королева Летисия.

— Не может быть, оно такое убогое! — возразила Марина.

— Дома посмотрим в интернете. Сама убедишься, там даже фотографии есть.

— Значит, когда ты говорил, что будешь обращаться со мной как с королевой, ты имел в виду, что будешь водить меня сюда есть кебаб?

Оба рассмеялись. Ордуньо отчаянно жалел, что все это было игрой. Он не знал, что и Марина жалела о том же. Ей было хорошо с Ордуньо, но на следующий день она должна была снова работать на «Пурпурную Сеть». Она получила четкий приказ и обязана его исполнить — убрать Аурору Лопес Сепульведу. Если она этого не сделает, то сама проживет считаные дни — в этом у Марины не было никаких сомнений.

Ночью, после секса, она долго не могла уснуть. Ордуньо тоже беспокойно ворочался.

— Родриго, я хочу, чтобы ты знал: я сделала в жизни много такого, чем не могу гордиться.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что уйти от прошлого иногда очень трудно. Тебя затягивает игра, но и у других людей есть что-то, о чем они сожалеют.

Глава 58

Сарате и Буэндиа вернулись из Кото-Серрано днем, после того как очередная попытка надавить на мэра провалилась. Перед уходом домой все сотрудники отдела собрались, чтобы обменяться информацией. Буэндиа положил на стол пакет для вещдоков, в котором темнела какая-то грязная тряпка.

— Это рубашка, в которой была Аурора, когда ее спасли. Вряд ли от нее будет толк: состояние то еще, никаких следов ДНК, никаких инициалов…

— Это рубашка главаря «Пурпурной Сети». Некоего Падре, — сообщила Элена.

— Необычно в ней только то, что она сшита на заказ. Но в городе много ателье по пошиву рубашек, а ткань стандартная, хлопчатобумажная. «Оксфорд» голубого цвета.

— Можно занести рубашку в несколько ателье. Вдруг что-то выясним.

— Сначала нужно ее отстирать. А то вонь такая, что нас просто никуда не пустят.