Пурпурные грозы
Шрифт:
— Всего лишь ответная услуга, леди Миратова. Он принес мне обтягивающий наряд, а я ему — просторные мешки.
— Вы злопамятны?
— Нет, я известный шутник и гостеприимный лорд.
Мою талию обожгло теплом сильной ладони.
— Пусть твое гостеприимство простирается на всех остальных. О Мэйди я позабочусь сам.
— Хорошо, — легко согласился Роланд. — Как нога?
— Твой врач — волшебник. Я уже почти не хромаю. Спасибо.
— Всегда рад помочь, тем более что это отчасти моя вина.
Дэр кивнул. Он не сводил с друга глаз.
— Но ты учти, — продолжил Роланд с улыбкой, — в моем доме собралось много разного народу. Есть и кое-кто, кого ты любишь больше меня.
— Знаю, — сказал Дэр, — уже видел его милую мордашку на балу.
— Обещаешь быть примерным мальчиком?
— Не обещаю ничего, — сказал Дэр резко. Потом откашлялся и добавил: — Бери обещания с других.
Роланд вздохнул.
— Не разнесите дом.
И, поклонившись, покинул комнату. Я поглядела на мужчину вопросительно.
— Когда-нибудь непременно расскажу, милая. Но сейчас я зверски голоден.
Он подал мне руку.
— А причесаться? Ты же ещё мокрый! — сказала я.
— Ах, да… Волосы. Всё время о них забываю.
— Как можно забыть про волосы? — удивленно рассмеялась я.
— У меня на родине с такими прическами не ходят.
— Только не говори, что Атровцы все лысые…
На лице Дэра появилась ласковая ухмылка.
— А если это так, и я в скором времени постригусь? Ты поменяешь свое отношение? Или я понравился тебе только благодаря шевелюре?
Не знаю, что на меня нашло, но я осторожно коснулась его прядей.
— Они у тебя такие тяжелые… И отливают звездной синью. Конечно, ты понравился мне внешне, Дэр. Я ведь девушка, девушки ищут глазами… Но поверь, твоя сила и внутреннее чувство приглянулись мне больше внешнего облика.
Я хотела убрать руку, но он поймал мои пальцы и положил себе на щеку, совсем рядом с губами.
— Лысый и бородатый, Мэй. Совсем лысый и чересчур бородатый.
Я рассмеялась, тихонько поглаживая его теплую кожу.
— Пожалуйста, только не налысо. А если отпустишь бороду, то хотя бы не до живота.
В его глазах появилось неведомое выражение. Теперь он смотрел на меня, не мигая.
— Ты снова колдуешь, милая.
— Что?
— Просто не знаешь о собственной магии.
Нужно было поскорее отвлечь его. Я видела, что Дэр готов на многое, чувствовала, как крепко он сжимает мою руку, прижимая к себе все тесней. О, предки! Неужели он хотел меня поцеловать?
— Можно попросить тебя кое о чем, Мэй? — сказал он, а пальцы между тем коснулись затылка, и меня накрыло пеленой наслаждения. Пусть поцелует. Сейчас.
— Да. О чем угодно.
— Причеши меня, — сказал он, и я улыбнулась. Дэра Магици было невозможно предугадать.
За столом только и было разговоров, что о небывалой грозе. Дэр выглядел аккуратно и красиво. Я не только причесала его, но и связала темные пряди лентой. Он не сопротивлялся.
Мне не думалось о плохом. Пальцы помнили шелковистость его волос, тело хранило тепло объятий.
— Говорят, это молния сделала! Шаровая молния синего цвета! — трещала без устали пышнотелая дама лет тридцати пяти.
— А я видела, как по лесу шел вихрь: красный, как кровь, — говорила другая.
— Глупости. Просто одна из служанок неудачно поставила свечу, — философствовал господин в светлом костюме. — Эти слуги, они такие…
Я терпеть не могла подобного отношения к людям. Слуги, и что? Разве они не достойны жизни?
— Простите, но это глупо, — не удержалась я. — Ни одна служанка в здравом рассудке не станет куда ни попадя втыкать свечи.
— Значит, она была не в себе, — отозвался мужчина. — А в колдовство я не верю.
— Волшебство бродит прямо под твоим носом, Малхов, — усмехнулся Роланд. — Но ты упорно не замечаешь его. Советую сегодня прогуляться в наш вишневый сад. Уверен, там тебе будет на что поглядеть.
Женщины тотчас принялись обсуждать, что хозяин замка имел в виду, а названный Малховым нахмурился.
— Твои двуличные шавки не в счет, Роланд.
— Так и не о них речь, — рассмеялся мужчина. — Я предлагаю тебе нечто особенное. — И подмигнул ему.
Я не стала дослушивать разговор и поглядела на Дэра, который преспокойно уплетал салат. Он выделялся среди остальных ростом и темнотой облика, а также особым сиянием волнистых прядей. Никто из присутствующих не сочетал в себе, на первый взгляд, несочетаемое. В Дэре были тьма и свет, мягкость и жесткость, податливость и властность. Я поглядела в сторону, опасаясь выдать себя. Пристальный взгляд могут счесть неприличным, хотя мне казалось, что Дэру абсолютно всё равно, как его воспримут в обществе. Взять хотя бы слухи, которые он не отрицал и не принимал. Я ощущала, что к нему относятся с опасливой вежливостью, словно боясь чем-то разгневать. Исключение составлял пока что только лорд Тарт. Пожалуй, у них с Дэром была похожая энергетика, сходная властность и категоричность.
Супругу лорда Роланда звали Мельсея. Это была высокая, статная красавица с темно-каштановыми волосами и льдинками светлых голубых глаз. Внимательная к каждому, увы, она игнорировалась собственным мужем. Присмотревшись, я поняла, что у них деловые отношения, брак без любви. Возможно, наедине они и вели себя как влюбленные, но за столом так ни разу и не заговорили, даже не поглядели друг на друга.
Конечно, основной темой для беседы был пожар. Особо впечатлительные дамы то и дело обмахивались платочками, делая вид, что поражены до глубины души. Меня раздражала не их реакция, а причина «глубокого горя». Женщины переживали за свои вещи, им было наплевать, сколько людей погибло в огне. Я коснулась рубинового ожерелья. Как бы ценно оно ни было, я бы предпочла отдать его и все свои украшения, только чтобы вернуть Гримси.
— Говорю вам, это была молния! — упрямо сказала светловолосая женщина. — И я её отлично видела. Синяя шаровая молния. Большая, вот такая!
Подали горячее. Я ела жадно, но чувствовала себя неловко. В основном из-за того, что хозяин особняка смотрел на меня заинтересованно. Что ему было нужно? О чем он размышлял? Наверняка о нас с Дэром. Я боялась взять в рот лишний кусочек, чтобы, не дай бог, не испачкаться. Как назло подали рыбу, да притом с соусом Орнье.
В какой-то миг, сосредоточенная и сердитая, я перехватила взгляд Дэра, который сидел напротив. Губы его подрагивали, брови были подняты, а вилка без дела елозила по тарелке. Он пытался сдержать смех! Его веселил мой угрюмый вид! И я сразу поняла, что он пытается хотя бы так, взглядом, подбодрить меня.