Пурпурные грозы
Шрифт:
Дэр ехал возле кареты, порой отсылал коня в сторону, а когда возвращался, непременно что-нибудь мне привозил. То цветок, то красивую веточку, то гриб. Я прижимала подарки к сердцу и посылала ему воздушные поцелуи, а Дэр умудрялся исполнить поклон прямо на лошади. После чего мы вместе смеялись над этим неумелым актерством и принимались на ходу сочинять стихи. По правде говоря, мне было все равно, что подумают братья. Хорошо, что они хотя бы давали нам возможность общаться и ехали позади.
Смайл принес мне кольцо Гримси. Вот уж не знаю, как ему посчастливилось его отыскать. Сколько себя помню, няня всегда носила этот простой ободок с небольшим голубым турмалином. Я спрятала его в мешочек, где лежало рубиновое ожерелье. То была печальная память, и её нельзя было тревожить. Как и прах Гримси, а, точнее, просто пепел с пожарища, кольцо ждало своего часа, чтобы быть погребенным в земле.
В карете было не слишком тепло, но пальто, что теперь красовалось на мне, заменяло даже меховой плащ. Длинное, карамельного цвета, с белым меховым воротником и такими же манжетами, с причудливыми, в виде пионов, золотыми пуговицами, оно сидело как влитое, к тому же, будучи изящным, оставалось на диво удобным.
Его купил и преподнес, не слушая моих возражений, Дэр. Он также купил мне новый наряд и к нему все самое необходимое — от шапки до теплых сапожек. Я была растеряна, видя эти прекрасные подарки, и говорила спасибо, краснея, как свекла.
— Богатство не в вещах, коими владеет человек, но порой они необходимы, — усмехнулся Дэр. В его глазах я видела обещание поцелуя.
— Ты не должен был. Мельсея Тарт позаботилась, чтобы я не ехала в бальном платье.
— Лучше не оставлять у себя ни одной вещички из дома Роланда. Он щедр, но источает столь липкую энергетику, что от неё стоит избавляться сразу.
— Двуличные как будто часть него, — сказала тогда я, и Дэр кивнул. — Спасибо тебе. Я и правда ощущала, что совсем не подхожу этим вещам.
Теперь я, пожалуй, была больше похожа на леди. То, что покупала Гримси, часто выглядело старомодно. Всё, что привозили братья, приходилось переделывать на свой вкус, потому как платья были чересчур пестрыми и рушились под тяжестью отделки. По мнению Смайла, на плечи которого легло обеспечивать меня вечерними нарядами, чем больше было висюлек и блестючек, тем лучше. Хорошо, что хотя бы дневные наряды я покупала себе сама.
Но вещи, подаренные Дэром, отличались от прежних. Он словно увидел какую-то новую часть меня, мучительно ожидавшую своего часа. Благодаря ему я ощущала легкость и свободу, надевая это серебристо-серое дорожное платье и теплый, в синих цветах, корсет. Образ наряда походил на летний сад в сумерках, когда цветы пахли особенно сладко. Так и Дэр называл меня цветком… Я чувствовала, что люблю его всё сильней — не за подарки, конечно, а за то понимание, что он проявлял, за внимательность к мелочам и строгость, даже за категоричность, которая часто в людях раздражает. Хорошо, что братья не проявили интереса к моему облику, считая, видимо, что я каким-то образом вынесла часть вещей во время пожара. Сам Дэр не стал делать акцент на собственной щедрости, хотя мог бы, ведь это выставило бы его в хорошем свете перед папой…
Ближе к ночи мы добрались до придорожной гостиницы. Место было мрачное, особенно потому, что стояло в низине, возле поросшего камышом озера. По берегу скрипели засохшие седые ивы. Дэр опередил Карви и сам подал мне руку. Я знала, что брат будет сердиться, но Средний умело скрыл свой гнев.
— Здесь только двухместные номера хорошие, — сказал он. — Узнаем, как обстоят дела с комнатами.
Ночь обещала всплеск колдовства. Об этом говорила «обгрызенная» по краям луна и дрожащий лес. Я знала это щекочущее чувство внутри, когда волосы на затылке шевелились от легких прикосновений. То касались тела незримые души, обращенные в ветра. Они предупреждали меня об опасности, и я верила им.
— Снаружи лучше не задерживаться, — пробормотала я, и все трое на меня поглядели. Братья — равнодушно, Дэр — внимательно.
— О чем ты, милая? — тихо спросил он.
— Сегодня бурная ночь. Видишь, как треплет верхушки сосен? Это все потому, что сегодня произойдет нечто плохое.
— Ты это чувствуешь?
— И вижу! А ты нет? Ребята мне не верят.
— Верим, верим, — пробурчал Смайл. — Давайте уже зайдем в тепло.
Хозяин гостиницы встретил нас радостно, но тотчас виновато развел руками:
— Два двухместных номера, дорогие лорды! Простите, госпожа…
— Все нормально, — тотчас сориентировался Карви. — Я с тобой, сестра, а Смайл с Дэром.
Магици кивнул.
— Хорошо.
Хозяин поклонился.
— Дикрин! Живо сюда! Занеси вещи! Приготовь постели!
Здоровенный парень вышел на зов и приветливо нам улыбнулся.
— Прошу за мной.
Комнаты оказались на разных этажах. Наша с Карви выходила окнами на лес, и я тотчас задернула занавески. Лучше бы мне ночевать с Дэром…
— Чего ты трясешься? — нахмурился брат. — Снова будешь болтать о лунных циклах?
— Два года назад ты не сомневался, Карви.
— Совпадение, — передернул плечами он.
Речь шла о событиях, предшествующих отъезду старшего брата, Дениса. Мы ночевали у тети, и решили после ужина прогуляться. Тогда-то я впервые узнала, что существует злое волшебство. Не сам лес, а нечто безымянное едва нас всех не погубило, оторвало друг от друга, разметав по чаще… С тех самых пор я всегда чувствовала нарастающее напряжение пространства, ощущала сами токи прихода. И — боялась этих чувств, потому как ничего не могла плохой магии противопоставить. Были ли это те самые способности, которых я жаждала?
— Лучше бы тебе поверить, потому что иначе я уйду к Смайлу и Дэру третьей!
Младший, в отличие от Среднего, мне верил.
— Сильно же он тебе приглянулся! — усмехнулся Карви. — Магици, конечно, хорош, но все-таки имеет недостатки.
— Какие же? Решимость, может быть?
— Я бы назвал это наглостью.
— Порой она необходима. Я уже говорила, он мне жизнь спас.
— А ты уверена, что нападение двуличных они не подстроили со своим другом Тартом?
Я едва не накинулась на брата с кулаками.
— Ты конченый идиот, Карви! Свои раны он тоже подстроил, да? И слизневые ловушки? Рисковал своей и моей жизнью, чтобы произвести впечатление?..
— Не заводись, — поморщился Средний. — Совсем от любви очумела.
— Зато у тебя, как вижу, скачки последние мозги вытрясли! Честное слово, уж ты-то мог бы сообразить, что Дэр ничего не подстраивал. Он действительно помог мне. И признайся: ты просто не хочешь говорить отцу, что бросил меня в городе одну!..
Мы могли бы разругаться в пух и прах, но в дверь постучали.