Пусть идет снег
Шрифт:
Я лениво слезла с постели и, когда почувствовала, что моя голова стала до странности легкой, тут же вспомнила, какой ужас сотворила со своими волосами. Вот черт! Я оглянулась, схватила с кровати одеяло и обернула его вокруг головы на манер тюрбана. Потом, придерживая край одеяла под подбородком, подошла к окну и резко открыла его.
— Выходи на танцпол! — раздался неожиданно громкий голос Дорри.
— Это не танцпол, — сказала я. — Это снег. Холодный, мерзлый снег.
— Он такой красивый, — заметила Теган. — Иди
— Э-э-э… — промычала я и махнула им рукой. — Идите домой. Я лузер. От меня одни проблемы.
— Ох, не знаю, не знаю, — покачала головой Дорри. — Первое: ты звонила и сказала, что у тебя проблемы. Второе: мы пришли. Давай спускайся. Посмотри на чудо природы.
— Я пас.
— Оно поднимет тебе настроение, честное слово.
— Это невозможно. Прости.
Дорри закатила глаза:
— Такой ребенок… Пойдем, Теган.
Они спустились с сугроба, и спустя несколько секунд прозвенел дверной звонок. Я поправила одеяло на голове, чтобы оно больше напоминало тюрбан. Села на край кровати и притворилась дикаркой-кочевницей с ослепительно зелеными глазами и печальным выражением лица. Ведь кому как не мне знать все о печали.
Из холла донеслись голоса родителей:
— С Рождеством, девочки! Вы что, по снегу пешком сюда пришли?
И Дорри и Теган, как назло, решили ответить. Их веселый рождественский щебет раздражал меня все сильней и сильней, и вскоре мне захотелось закричать: «Эй, девчонки! Страдалица, которую вы пришли утешать, здесь, наверху!»
Наконец по лестнице взбежали две пары ног в колготках. Дорри ворвалась в мою комнату первой.
— Уф! — выдохнула она, убрав волосы с шеи и обмахнувшись рукой. — Если я сейчас не сяду, то взорвуся.
Дорри обожала говорить «взорвуся», это было ее любимое словечко, которое означало, что она сейчас взорвется. Еще она обожала вишневую газировку «Чируайн» и пончики и притворялась, что она из Земли обетованной — видимо, это такая земля, где жили евреи до того, как переехать в Америку. Дорри очень гордилась своим происхождением и даже называла свои роскошные кудри «еврейское афро». Когда я в первый раз услышала от нее эти слова, они меня напугали и рассмешили одновременно. И в этом вся Дорри.
Следом за Дорри вошла Теган с румянцем на щеках.
— Ох, вспотела вся вообще! — сказала она, сняв фланелевую блузку, которую носила поверх футболки. — Чуть не померла, пока сюда добралась.
— Это ты говоришь? Я пять тысяч миль тащилась до этого дома! — воскликнула Дорри.
— Ты имеешь в виду… шесть метров? — сказала Теган. И повернулась ко мне: — Сколько метров между вашими с Дорри домами? Шесть, правильно?
Я сурово посмотрела на нее. Они пришли сюда вовсе не для того, чтобы обсуждать глупости вроде расстояния между домами.
— Что это у тебя на башке? — сказала Дорри, плюхнувшись рядом со мной.
— Ничего, — ответила я, потому что об этом, как оказалось, мне тоже говорить не хотелось. — Я замерзла.
— Ага, конечно.
Дорри сдернула одеяло с моей головы и в ужасе ахнула:
— Что ты с собой сделала?!
— Вот спасибо, — проворчала я. — Ты хуже мамы.
— Фигасе, — произнесла Теган. — Не, ну фигасе…
— Так проблемы у тебя с волосами? — спросила Дорри.
— Вообще-то, нет.
— Ты уверена?
— Дорри! — осадила подругу Теган. — Это очень… мило, Адди. Очень смело.
Дорри фыркнула:
— Знаешь, что нужно делать, когда говорят, что у тебя смелая прическа? Идти в парикмахерскую и требовать вернуть деньги.
— Уйди, — сказала я и толкнула ее ногой.
— Эй!
— Ты груба со мной в трудную минуту, и на кровать тебе больше нельзя.
Я чуть напряглась, и — бац! — Дорри свалилась с постели.
— По-моему, ты мне копчик сломала, — пожаловалась она.
— Если ты сломала копчик, сядь на надувной пончик.
— Здесь нет надувных пончиков.
— Я к слову сказала…
— Я не груба с тобой в трудную минуту, — вставила Теган. И кивнула в сторону кровати: — Можно?
— Садись.
Теган села на место Дорри, а я вытянулась и положила голову ей на колени. Она принялась гладить меня по волосам, сначала робко, потом уверенней.
— Так… что происходит? — наконец спросила она.
Я молчала. Мне и хотелось, и не хотелось рассказать им обо всем. Забудьте про волосы, мои настоящие проблемы так ужасны, что о них без слез не расскажешь.
— О, нет, — проговорила Дорри. На ее лице, наверно, отразилось то, что я увидела на моем. — Ох, мамочки…
Рука Теган замерла.
— Что-то с Джебом?
Я кивнула.
— Ты его видела? — спросила Дорри.
Я мотнула головой.
— Ты с ним говорила?
Я снова мотнула головой.
Дорри подняла глаза, и я почувствовала, как между ними с Теган прошла какая-то искра. Теган толкнула меня в плечо, побуждая сесть.
— Адди, расскажи нам! — потребовала она.
— Я тупая, — прошептала я.
Теган положила руку мне на бедро, как бы говоря: «Мы здесь. Все хорошо».
Дорри наклонилась ко мне и уткнулась подбородком в мое колено.
— Однажды, давным-давно… — начала она.
— Однажды, давным-давно мы с Джебом были вместе, — жалко простонала я. — Я любила его, а он любил меня. А потом я все испортила.
— Катастрофа с Чарли… — вздохнула Дорри.
— Мы знаем, — сказала Теган, утешительно похлопав меня по спине. — Но это случилось неделю назад. В чем новые проблемы?