Пусть каждый исполнит свой долг

Гордин Яков Аркадьевич

Вечером двадцать шестого числа он вызвал в свой шатер фельдмаршала Реншильда.

— Этой ночью мы атакуем русских! — сказал король.

Реншильд был поражен. Несколько часов назад, когда они совещались с Карлом, о сражении не было речи. Он начал было говорить, что благоразумнее было бы подождать еще два дня, приготовиться, собрать стоящие в отдалении полки… Но король резко мотнул головой, и фельдмаршал умолк.

— Сообщите командирам полков о предстоящем бое. Передайте им мой приказ: к полуночи всей армии стоять

в боевом порядке!

Реншильд поспешно вышел из шатра. Вскоре в лагере началось движение. Кавалеристы седлали коней, пехотинцы чистили оружие, точили штыки, офицеры осматривали место будущего построения…

К полуночи армия выстроилась перед лагерем. Освещенные пламенем костров, разложенных в интервалах между батальонами, и светом факелов, стояли полки, прошедшие со своим королем Польшу, Саксонию, Литву, выигравшие десятки сражений и никогда не знавшие неудач. Но как поредели за последний год ряды этих полков! Сколько полегло неустрашимых «викингов», конных и пеших, в ледяной украинской степи, в белорусских болотах, под валами маленьких, но отчаянных русских крепостей, сколько полегло их под стенами упрямой Полтавы!..

И все же в ночь на 27 июня 1709 года угрюмые северные воины снова верили в победу. Да, Левенгаупта разбили при Лесной, да, Шлиппенбах терпел поражения в Лифляндии. Но ведь сам король всегда побеждал! Ведь полки, которые вел он сам, не знали поражений! Так будет и в этот раз!

Четверо огромных гвардейцев несли вдоль фронта носилки, в которых полусидел Карл. Иногда он делал знак остановиться и говорил несколько слов солдатам. Говорил, что надеется на их обычную храбрость и что победа, как всегда, будет с ними.

Потом он приказал поставить носилки на землю перед центром построения.

— Я проведу эти последние часы перед боем со своими солдатами.

Движением руки он велел генералам приблизиться.

— Я приглашаю вас, господа, пообедать со мной в шатре царя Петра, — сказал король. — Командовать войсками сегодня будет фельдмаршал Реншильд. Из-за этой нелепой царапины я не могу сесть на коня…

Карла лихорадило, у него был жар, мучительно болела простреленная нога. Он откинулся на изголовье и впал в забытье.

В 2 часа ночи Реншильд велел генералам встать во главе своих колонн и двигаться к русскому лагерю.

— Но еще слишком темно, мы можем сбиться с пути, и колонны придут в беспорядок, — возразил Левенгаупт.

— Командую армией я! — резко ответил ему Реншильд. — Выполняйте приказ!

Шведская армия двинулась.

На русские позиции шло около 15 000 пехоты и кавалерии. Все это были только регулярные шведские части.

Запорожцев и казаков Мазепы вместе с небольшим количеством шведских солдат Карл оставил блокировать Полтаву и охранять обоз.

Несколько конных полков, расположенных далеко от лагеря, к бою не успели.

9.

Драгуны принимают удар

Шведы шли медленно и осторожно. Реншильд с генералами ехал впереди. Карла несли на носилках.

Справа и слева от синих шведских колонн выступали из предутреннего сумрака силуэты могучих деревьев. Слева был Будищенский лес, справа — Яковецкий.

Привядшая от дневного зноя трава на прогалине освежилась за ночь и была покрыта росой.

За Яковецким лесом небо быстро светлело — там вставало солнце.

А впереди шведы слышали непрерывный звонкий стук топоров. Русские торопились достроить 2 из 4 продольных редутов, которые не были еще готовы.

Русские разъезды давно уже заметили движение шведской армии. И когда авангард Карла приблизился к редутам, 17 полков русской конницы стояли в трехсотметровых промежутках между редутами, готовые к бою. Ими командовал князь Александр Меншиков.

Работа на недостроенных редутах прекратилась.

Около трех часов утра 27 июня 1709 года раздался первый залп великой Полтавской битвы. Это русские редуты встретили приближающийся шведский авангард.

Шведская пехота шла 4 колоннами. За ней конница — 6 колоннами.

После первых залпов Реншильд остановил армию. По его приказу конница, пройдя в интервалы между пехотными батальонами, ринулась на эскадроны Меншикова. Реншильд рассчитывал мощным ударом опрокинуть русских драгун, прорвать линию редутов и, не останавливаясь, атаковать главные русские силы.

Несмотря на сильный огонь редутов, шведы галопом доскакали до русской конницы и врубились в ее ряды. Драгуны Меншикова, яростно сопротивляясь, отошли за линию редутов. Вклинившиеся между укреплениями наступающие шведы оказались под перекрестным огнем. Атакующие смешались. Тогда на них ударили русские драгуны и отбросили обратно.

Шведская пехота успела ворваться в недостроенные редуты, но два других продольных укрепления держались.

Снова пошла в атаку конница. И снова Меншиков бросил ей навстречу своих драгун и после жестокой рубки отогнал. Под Меншиковым было убито две лошади — он дрался вместе со своими конниками. Его помощник — генерал Ренне — был ранен.

Петр внимательно следил за боем. Он понимал, что одним меншиковским полкам не удержать натиска всей шведской армии даже с помощью редутов. Рано или поздно шведы опрокинут конницу. Этого нельзя было допустить. Ведь бой у редутов — только передовой бой. Для главного сражения нужно сохранить конные полки нерасстроенными.

После второй удачной контратаки к Меншикову подскакал посланный Петром офицер и передал приказ отходить к главным силам.

— Невозможно отступать! — закричал Меншиков. — Передай государю, что мы верх берем! Пускай пришлет мне три полка пехоты, и я шведам здесь хребет сломаю! Сейчас снова в палаши пойдем!