Пустой мир 2. Война за престол
Шрифт:
Скорее всего, гельцы все же его захватили в плен, и, судя по тому, что даже не пытались восстанавливать руку, просто удалив все поврежденные фрагменты и запаяв ранение биопластом, вряд ли собираются отпускать его живым. К этому Рокфор был готов с того самого момента, когда вышел из транспортника в оперативном тылу обороны Хормента, пусть даже и не желал себе самому в этом признаваться.
Эту войну ему не суждено пережить, слишком старый и слишком привыкший к миру. В войнах побеждают молодые и крепкие, готовые рискнуть всем, что есть, и готовые рваться вперед без оглядки, как это делает Эдвард, прорубающийся даже сквозь непреодолимые препятствия, зажигающий огнем своей души собственных солдат одним лишь появлением в действующей
А в том, что это произойдет, Рокфор был уверен. Эдвард не простит его смерть, для подобного этот молодой дворянин слишком честен и верен. Тристанские силы прибудут в Карию рано или поздно, и тогда от Вассария не останется ничего, только мелкие горящие обрывки. В это Рокфору хотелось, во всяком случае, верить. Эдвард не побоится никакого препятствия на пути достижения поставленной цели.
И сейчас Рокфор подумал, что гораздо больше был бы рад видеть на престоле Рейнсвальде не графа Фларского, а барона Тристанского. Этот человек точно смог бы вывести королевство из затянувшегося периода застоя и упадка, постепенно терявшего старые устои, прежде ведущие Рейнсвальд вперед, но теперь феодалы теряли понятия чести и доблести, заменяя их достатком и богатством. Может быть, эта война отчистит королевство от подобного, от дворян, забывших, откуда и для чего у них подобный титул. И те, кто придут к власти после, будут еще помнить, каким же образом далось право править королевством, и что правят им не только ради собственных интересов.
Вошедшие через несколько минут после его пробуждения гельские солдаты подняли Рокофра из медицинской капсулы и помогли выйти наружу. Карийский барон от них узнал, что сейчас они находятся в одном из захваченных карийских бункеров, где сейчас разместили покои Вассария, пока будет находиться на линии фронта.
Небольшая комната, куда завели пленного барона, сейчас была застелена коврами, закрывавшими холодный бетонный пол, и завешана гобеленами ручной вышивки, обставленная даже мебелью, доставленной, скорее всего, из захваченных городов, но вполне подходившей к остальному интерьеру. В креслах рядом с чайным столиком сидели Вассарий и его родной дядя, герцог Хлейта с собственной персоной, распивая коньяк в ожидании пробуждения Рокфора.
Пленный барон стоял перед ними в одной лишь медицинской робе, с трудом опираясь на плечо кибернетического солдата, но едва сдерживая на лице выражение презрения. Оба феодала были в роскошных одеяниях в цветах своих феодов, расшитых золотом и серебром, то ли желая впечатлить своего пленника, то ли наоборот, желая унизить. Действие лекарств еще затуманивало разум, но ему не ввели сыворотку правды, Рокфор чувствовал это, а значит, требуется им только одна конкретная вещь – его клятва вассалитета Вассарию, и она должна быть дана в здравом уме и трезвой памяти. Это тот закон, который даже эти двое не рискнут нарушить. Клятва не будет действительной, если дана под действием наркотиков или ослабляющих волю веществ.
– Рады вас приветствовать в нашей скромной обители, - первым улыбнулся Вассарий, пусть улыбка и выглядела слишком наигранной, - Надеюсь, наше гостеприимство не кажется вам чем-то слишком навязчивым?
– Нет, что вы, все отлично, - пожал Рокфор плечами, - Это, наоборот, мне надо просить у вас прощения за то, что гостеприимство моего бароната для вас несколько простым оказалось. Только будьте уверены, что Карийский феод всегда славился своим почтением
– Хватит уже с этикетом! – рявкнул претендент на престол, оборвав уже желавшего что-то добавить герцога, - Рокфор! Ты до сих пор жив только потому, что от тебя мне нужна одна конкретная вещь. Если ты сейчас же признаешь меня своим сюзереном и законным королем, то я сохраню твою жизнь и даже позволю и дальше править баронатом. Всего лишь несколько слов клятвы, и ты вернешь себе все, что потерял!
– У меня действительно есть для тебя несколько слов, - не без труда выпрямился Рокфор, - Отправляйся в Бездну, щенок! Вот такие слова ты от меня услышишь вместо клятвы вассалитета. Ты даже не подошел к стенам моего замка, а уже ждешь, что буду ползать перед тобой на коленях? Не слишком ли много о себе возомнил? – он напрягся, а потом с громкими звуком сплюнул под ноги Вассарию, показывая свое к нему отношение, - Самовлюбленный щенок!
Граф неприятно потемнел от такого отказа и сжал в руке бокал так, что тонкое и хрупкое стекло потрескалось.
– Да как ты смеешь?! – прохрипел Вассарий, - Я будущий король Рейнсвальда! Ты обязан признать мою власть, поскольку именно от меня и будет зависеть твоя жизнь!
Карийский борон только усмехнулся, поняв, почему Рокфора привели киборги. Обычные солдаты не должны видеть своего сюзерена в таком состоянии.
– Ты никто, - бросил ему Рокфор, - Ты всего лишь самодовольный выродок, решивший, что может кем-то стать. Ты даже здесь ничего не смог сделать, и уже называешь себя королем. Ни один из феодалов Рейнсвальда не признает тебя, посмешище!
– Я разбил твои войска, я взял тебя самого в плен, а еще немного, и поставлю на колени весь твой баронат! – рявкнул Вассарий, пока за его спиной герцог Хлейта что-то обдумывал, внимательно изучая дно своего бокала, - И твоя жизнь сейчас полностью принадлежит мне!
– Можешь ею подавиться! – сплюнул Рокфор, - У меня есть наследник и есть верные союзники, так что можешь смело меня пристрелить, от этого все равно ничего не изменится. Ты выиграл одно сражение и проиграл сразу два, и еще думаешь, что можешь этим меня испугать? – Вассарий уже не выдержал таких оскорблений. Уверенный в том, что правила этикета здесь не действуют, одним ударом кулака в живот граф заставил Рокфора подавиться уже приготовленными словами.
– Дай клятву вассалитета и можешь и дальше доживать свои деньки, старик! – прохрипел Вассарий, схватив барона Карийского за горло, - Я же вижу, ты хочешь жить. Хочешь защитить своих близких… Как ты думаешь, что я сделаю с твоей семьей, когда возьму штурмом Карийский замок? А? Тебе будет приятно слышать крики твоих внучат, когда я их сожгу? Или когда пущу твою ненаглядную невестку по солдатским казармам? Думаю, я специально сохраню тебе жизнь, чтобы ты мог на это посмотреть! – он злобно оскалился, заметив, как изменилось выражение лица Рокфора. Всегда спокойный и трезво мыслящий барон все-таки дал волю эмоциям, и выражение одновременно страха, злобы и ненависти проявилось на его лице. Прежде, чем Вассарий сообразил, к чему это идет, барон плюнул прямо ему в лицо.
– Грязный ублюдок! – прошипел карийский барон, когда разговор коснулся его семьи, - Бесчестный выродок своего отца! Даже думать не смей об этом!
– Тогда клятву! – велел Вассарий, - поклянись мне в верности и, быть может, я не стану убивать твою семью, когда доберусь до тебя.
– Ты хочешь от меня клятву, угрожая убить моих близких? – прохрипел Рокфор, кипя от ненависти, - Ты еще глупее, чем может показаться на первый взгляд. Ты от меня ничего не получишь, и клянусь Небом, Карийский баронат будет стоять до последнего человека, но никогда не опустится на колени перед тобой!