Пустые надежды
Шрифт:
– А Рикард?
Королева выскочила из кабинета, оставив Вермина в одиночестве. Глава тайной полиции тяжело вздохнул, и едва удержался от того, чтобы расхохотаться во весь голос: его отвергли даже после смерти мужа, даже несмотря на то, что Энгана изменила Арториасу с Рикардом, она не желала быть с Вермином Ариетесом.
– Ты снова сделала неправильный выбор, Энгана, – глава тайной полиции достал из нижнего ящика подписанный отчет о неудаче в поисках Арториаса и поставил на нём печать. – Но теперь у тебя нет выбора, и, если не хочешь остаться в одиночестве среди врагов, придется положиться
Вермин тряхнул головой, сбрасывая остатки наваждения. Времена изменились, и он больше не собирался поддерживать Энгану.
«Безумная сука изо всех сил старалась ставить палки в колёса тайной полиции, но скоро всё закончится».
Все мысли главы тайной полиции занимал шатающийся трон Терениса. Детская мечта мальчишки Ариетеса, разбитая Арториасом, могла осуществиться после смерти короля.
– Я больше не буду предлагать тебе выбор. Пришла моя очередь выбирать, – Вермин стремительно поднялся со стула и направился к выходу из казематов тайной полиции. Ему предстояло переиграть Одаренного Сарторума и его культ, разузнать о планах Лимарана, прошлого главы тайной полиции, и сместить Энгану, сделав дом Ариетес правящим домом Терениса. Дворянские дома королевства разобщены и не готовы к тому, что произойдёт в ближайшие дни, так что им придётся подчиниться. Всем придётся подчиниться новому королю.
Глава 5
Солнце поднималось над вершинами деревьев, окрашивая листья в нежно-розовый цвет. Тонкие солнечные лучи пробивались сквозь кроны и оставляли островки света среди вечных лесных сумерек. В эти короткие рассветные мгновения лес становился менее мрачным и мог показаться вполне мирным. Но это впечатление было обманчиво. Старые ели, помнящие дни, когда никаких людей здесь не было и в помине, мрачные тисы, шелестящие желтеющей листвой, скрывали много тайн, и Аластор с Ребеккой выдвигались раскрыть одну из них.
– Ты это хорошо придумал, – Ребекка шла, отряхиваясь от древесной трухи, забившейся во все складки одежды и волосы. – С трухой конечно неприятно, но все лучше, чем быть разорванной на куски монстрами, а то и что похуже.
Она осклабилась и переломила ногой очередную гнилую ветку, лежащую на земле. По лесу разнесся звучный треск.
– Повезло просто. Ты потише иди, они все еще могут быть рядом, – Аластор не разделял оптимизма Одаренной, он всё ещё вздрагивал от каждого неизвестного звука и постоянно оглядывался, ожидая увидеть светящиеся злобой глаза и оскаленные клыки за каждым кустом.
После того как Ребекка очнулась от целебного сна, её настроение безостановочно улучшалось, и она весело хрустела ветвями и подпевала птицам. Одаренная, казалось, совсем не тяготилась путешествием и Аластор предпринял попытку спустить спутницу с небес на землю:
– Ты конечно невероятна в бою, но вот после – не слишком впечатляет.
– Да уж, тошнотой и обмороками этих отродий не перебить. Но я тогда слишком устала, выдалось несколько тяжелых дней, – в этот раз Ребекка аккуратно перешагнула очередную ветку и подмигнула Аластору. – Я не думаю, что они идут за нами. Такова уж природа этих существ, они мало что могут сделать без указаний и поддержки хозяина.
– Ты много о них знаешь? Уже встречалась с подобным? – он поежился, вспомнив о ночи в деревне. Ощеренные пасти, веревки зловонной слюны и безумные звериные глаза, горящие первобытной жестокостью, преследовали мужчину всю ночь, не давая сомкнуть глаз. Ближе к рассвету Аластор провалился в беспокойный сон. Там за ним охотились стаи монстров из деревни, постоянно держась у него за спиной, но никогда не нападая. Они выли и рычали, беснуясь где-то на грани видимости и вынуждая постоянно быть настороже. Аластор бежал что есть мочи, с трудом передвигая налившиеся тяжестью ноги, но монстры только хохотали над его жалкими попытками.
Он проснулся абсолютно разбитым. Рана на голове пульсировала болью, а мышцы отказывались повиноваться, и лишь несколько глотков эликсира, предложенного Ребеккой, держали его на ногах. Эликсир, по её словам, был экспериментальным и мог вызвать побочные эффекты, так что Аластор с тревогой ожидал последствий.
Просыпающийся лес неспешно наполнялся звуками: редкие птицы завели свои мелодичные трели, а где-то вдалеке разносился отголосок рева медведя или другого крупного зверя. Тяжелый влажный воздух вытягивал силы, а насекомые действовали на нервы, мешая сосредоточиться на ходьбе.
– Кажется, я слышал медведя. Думаю, нам стоит повернуть, чтобы не встретиться с ним, – Аластор не был большим знатоком лесных законов и чувствовал себя не в своей тарелке, да еще и живот начало скручивать с неимоверной силой. – Мне нужно отойти в кусты.
– Думаю, это побочный эффект эликсира, – равнодушно хмыкнула Ребекка. – Твой живот не привык к таким подаркам, поэтому старается избавиться от них своим способом.
Она указала ему непонятно откуда взявшейся прямой и гладкой палкой-посохом в сторону дерева, под которым рос небольшой куст с широкими и гладкими листьями.
– Тебе туда, а я пока разведаю обстановку, – она перевела палку, указав на высокое дерево, пронизывающее своей верхушкой плотный полог леса. – Заберусь наверх и гляну что там как.
Едва закончив свою мысль, она бодро зашагала в сторону импровизированной наблюдательной позиции, оставив Аластора наедине с его бунтующим организмом. Мужчина подозрительно покосился на куст, а потом на уверенно удаляющуюся Одаренную.
«Вот ведь проклятье!»
Времени оставалось в обрез, он заковылял под куст и уселся за него, моля всех богов, чтобы листья не оказались ядовитыми.
«Эликсир, конечно, помог, но почему меня так закрутило? Ребекка тоже выпила эликсиры и даже не поморщилась».
К нему в голову пришла неприятная мысль, которой не хотелось давать ход, поэтому Аластор поспешно доделал свои дела и едва успел надеть штаны, как в шею под затылком уперлось холодное острие.
«Значит, я угадал» – он мрачно усмехнулся про себя – «Ребекка что-то поняла, но ей нужно было закинуть наживку и убедиться».
Аластор медленно поднял руки, но сразу же остановился, почувствовав, что давление острия стало сильнее. Хоть Ребекка и назвала его храбрецом, но сейчас Аластор не ощущал в себе ни капли мужества. Его ноги дрожали, а по спине пробежала капля пота.