Путь (2 книга - 6 книга)
Шрифт:
– Здесь. Живыми.
Сколько раз я слышал эту фразу за наш короткий путь? Шесть, семь?. Воины Ордена даже не стали дожидаться моего подтверждения: в ворота вломилась сразу половина тех, что дошли с нами до этого места. Не этого ли добивается Равой? Я, не скрываясь, оглядел его спокойное лицо. Приучить Воинов, что он отдаёт приказы, уменьшить число тех, кто остался со мной? Может и так. Но уж Равой лучше всех здесь знает кто я на самом деле. Лучше всех, лучше даже меня, понимает пределы моей силы. Не будет он делать такую глупость.
Орденцы тем временем начали выволакивать на улицу избитых или оглушённых жителей дома. А я получил очередное подтверждение того, что Равой знает, что делает. На крепком, ещё не старом мужчине и молодой женщине нашлись двухцветные Указы. Поверить в то, что на моих глазах разносят дом какого-нибудь важного орденца в отставке? С десяток вдохов у меня заняло замещение чужого духа своим. Один из Указов подчинился моей воле и несколько символов, те, что изначально не были написаны на языке Древних, расплылись и расползлись десятками вполне читаемых современных символов. Именно таким создал Указ неведомый мне мастер. Я в очередной раз отметил, что здесь снова не пользовались знаком Древних, как Орден, чтобы обозначить себя в Указе. Даже в этом. Вполголоса сообщил его принадлежность:
– Небесные Реки.
Стоявший у моего правого плеча Хтирой закашлялся, а предвкушающая улыбка на лице Равоя застыла:
– Ты… уверен?
Спохватившись, что он не видит мою кривую улыбку, кивнул:
– Полностью.
Мне была понятна глубина неприятности. Одно дело вычистить соглядатаев из фракции соседей. Пусть сильных, но таких, с которыми всё же можно потягаться. Совсем другое – оскорбить наблюдателей из столичной фракции. Пусть и тайных. Вес несопоставим. Магистр Ордена намеревался оттяпать часть земель у Ста Озёр и похоже сумел скопить необходимые для этого силы. Но тягаться с самой сильной фракцией Пояса? Равой понимал это гораздо лучше меня и уже взмахнул рукой, отдавая явный приказ придержать кулаки, а затем приложил её к груди, сгибая спину в лёгком поклоне:
– Прошу простить меня и моих людей, которые оказались слишком грубы с вами, уважаемые. Орден переживает трудный день: Сто Озёр напали на нашу горную резиденцию, где в уединении медитировали старейшины. Я отдал приказ очистить город от лазутчиков и по случайности принял за них и вас. Мне нет прощения, уважаемые.
Мужчина вырвал руку у Воина, который помог ему подняться, выпрямился, несколькими быстрыми движениями поправил свой голубой халат и спросил, нахмурившись:
– Каким же образом за один миг, едва увидев, поняли, чей я человек?
– Чистота вашего сродства со стихией явно говорит, что вы не один месяц провели, наблюдая за небесной красотой Хрустальных Водопадов и впитывая её в свои меридианы. Выходца из вашей фракции можно угадать даже по одному портрету.
Я чуть скосил глаза, бросив на Равоя быстрый взгляд. Что за чушь он несёт? У этого человека едва ли пятая звезда, окрашены всего с десяток прядей, да и стихия его – огонь!
Но как бы я ни считал, а эта чушь пришлась по душе мужчине. Он рассмеялся, огладил короткую густую бороду и кивнул:
– Так и есть. Я два года прожил в столице. Но каждая наглость требует наказания. Пусть мои работники и наёмники вернут удары тем, кто их избил.
Вот как? Я внимательно оглядел и мужчину с ярко-красными прядями в волосах и орденцев, которые один за другим развязывали схваченных в доме, помогали им подняться и делали шаг назад, замирая в ожидании приказа.
К одной из женщин с причитаниями бросилась старуха, оттолкнув орденца:
– Сими! Сими! Что они с тобой сделали, цветочек мой?
– Ох…
Кто-то из помятых наёмников прошипел:
– Ублюдки…
Орденец рядом со старухой вздрогнул и исподлобья огляделся. Ни над одним из служителей сейчас нет орденских Указов о послушании, правилах, утаивании техник и прочем. Сколькие из них добровольно подставятся под удары, считая, что это пойдёт на пользу Ордена?
Мне не суждено было этого узнать. Равой вздохнул, согнулся вновь, на этот раз сильнее:
– Прошу простить меня, уважаемый Шомзар. Но это был мой приказ и ответственность лежит на мне. Кулак слеп. Не моя вина, что ваши люди оказались так слабы. Но в моих силах принести им извинения. Их вылечат лекари Ордена, а в качестве извинений я готов преподнести всем им наши лечебные зелья… – Равой на миг замолчал, а затем вкрадчиво предложил: – И зелья Возвышения из орденской Академии. Тем, кто на самом деле пострадал.
Мужчина разразился смехом:
– А ты хорош! Думаю, сумеешь задобрить даже меня.
– Уважаемый Шомзар, если вы не против, то…
Равой замолчал, но его слова тут же подхватил собеседник:
– Завтра. Завтра вечером мне должны будут привезти сбор трав из Шепчущего Леса. Думаю, за чашкой отвара…
Закончил фразу Равой:
– Мы всё и обсудим.
Собеседники вежливо раскланялись напоследок, и мы оставили поместье за спиной. Не знаю почему, возможно из уважения к поступку Равоя, я сообщил ему:
– Молодая женщина, та, что вроде как с трудом встала, старухин цветочек. Она не меньше, чем четвёртая звезда и она так же под Указом Небесных Рек.
– Запомню.
Последние шаги мы прошли молча. Наёмники, перегородившие улицу, не впечатляли: четвёрки, даже тройки. Лишь двое старших над ними были пятой звезды. Хотя сейчас и наш отряд был не столь велик, как при выходе из цитадели Ордена. Разве что, в отличие от численности, мы полностью сохранили силу: на штурм домов и пленение их хозяев Равой отправлял рядовых стражников. И сейчас, едва он остановился, как замер и я. Ни к чему тратить силы, Равой перед цитаделью обещал всем нам показать предателя, так пусть действует. Мне без разницы, кто это будет: Ликий или Фарос. Больше хочется добраться до главы Раут. А потом отыскать и Амира, молодого Волка. Увидеть их Указы, наложить Истину и задать вопросы. Ради этого я собираюсь приберечь силы и дух.
Вперёд сделал шаг один из наёмников пятёрок, в фиолетовом плаще, с двумя десятками контрактов над головой:
– Старший, мой господин, уважаемый Хорт, встревожен слухами, что прокатились по городу. Он послал меня напомнить Ордену, что согласно договору, обвинять кого-либо из Семей можно только после решения Совета.
Равой холодно поинтересовался:
– Скажи мне, наёмник, почему встречать нас, трёх попечителей, не вышел сам Хорт Гимлай? Он не уважает Орден?
Наёмник сглотнул, два контракта над ним осветились: