ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
– Думаю, это уже ни к чему. Слышите? Кажется, ломают ворота! Теперь уже все и так в курсе.
Надя быстро успокоилась, слезы на щеках уже просохли, глаза сияли. Фред предано смотрел девочке в глаза, чуть ли не касаясь лбом ее головы. Все ждали, что скажет ребенок, который в состоянии сейчас увидеть всю картину целиком и найти способы спасения. Пауза затягивалась. За окном начали метаться люди и лёты, небо стало еще темнее – интенсивность щита увеличили. Теперь даже человеку необходимо было искусственное освещение, чтобы не спотыкаться на каждом шагу.
– Надя говорит, что самое
– Какая самооценка у этой девочки, однако! – Мария смотрела на происходящее с изрядной долей скептицизма. – Думаю, мы и сами бы еще поборолись, по крайней мере, колонию на Юрико мы создать бы успели и это то, самое важное для нас и есть.
– Вы не понимаете, если бы не было Нади, они бы не распылялись на нее и нам, скорее всего, было бы не устоять. Они смогли бы попасть на Юрико…, это чудо, что месторасположение планеты не знает ни один человек за пределами Сомата.
– Никто не может знать будущее и Надя не исключение. Возможно, и даже наверняка, если бы не было Нади, инки даже не сунулись бы сюда. Зачем? Сомат не представляет для них угрозы, они уже имеют то, к чему стремились. Но Надя им нужна, так как она ставит под угрозу всю их работу, всю их идею.
– Мне не нравятся эти мысли. Что вы сейчас пытаетесь нам сказать, Мария? По-вашему, мы должны пожертвовать шестимесячным ребенком ради нашего спасения?
На лице Марии не дрогнул ни один мускул, только морщины стали глубже и выразительнее. Она приподняла одну бровь и посмотрела Вере прямо в глаза.
– Мне очень жаль, что вы такое могли обо мне подумать, девушка. Все, что я хочу донести до вашего сведенья, это то, что никто не может знать наверняка, как и что сложилось бы, мы всего лишь можем предполагать. Одно я знаю точно, если мы станем откупаться от инков человеческими жертвами, даже если эти жертвы только наполовину люди, то ничем не будем отличаться от них. Тогда в чем будет заключаться смысл нашей борьбы? Мы добровольно превратимся в нелюдей? Мы сделаем именно то, чего от нас добиваются. Нам нечего будет тогда защищать, ведь наших принципов, о которых мы недавно говорили, просто не станет.
– Извините, я слишком нервничаю. Тогда что же вы имели в виду, Мария?
– То, что мы больше должны рассчитывать на себя, а не перекладывать все на плечи наивного ребенка. Будь Надя хоть семи пядей во лбу, она не может критически оценивать свои возможности и реально понимать ситуацию. А это может стоить нам свободы и жизни.
Вера задумчиво смотрела на Марию. Она раскаивалась в том, что недооценила женщину и обидела ее. Хорошо, что Мария слишком разумна, чтобы принимать все это всерьез. Шум нарастал, громыхало где-то в непосредственной близости. Что это? Эхо борьбы возле ворот? Казалось, звук раздается в соседней комнате…, но медицинский центр был практически
– Похоже, нам следует включиться в работу, и срочно. Несмотря на ваше личное мнение, Мария, я считаю, что мы не имеем права не воспользоваться теми знаниями и информацией, которые нам может дать Надя.
– Она перестала «разговаривать», я не понимаю, по-моему, она спит! – Фред был растерян и напуган, девочка вела себя как-то странно. – Пока вы спорили и оскорбляли Надю, она все время пыталась сосредоточиться, инки придумали какую-то ловушку, у них был план, вполне осуществимый. Она что-то говорила о раскопках…, я не понял, мне, кажется, она тоже не поняла той информации, которую ей удалось считать. Вы могли бы помочь расшифровать то, что она видела, но вы так заняты были спором, что…
– Господи, мы все делаем не так, как надо! А дети пытаются нами управлять! Сумасшествие какое-то.
– Зонда схватила себя за волосы и с силой дернула, так что из глаз брызнули слезы. Зато это позволило ей прийти в себя.
– Надя что с тобой, поговори с мамой, солнышко. Что с тобой?
– Не трудитесь, она спит сном младенца. Это всего лишь ребенок и ему не под силу изменить то, что с ним вытворяет человеческий организм. Нужно ждать.
– А если у нас нет времени, а мне кажется, что так оно и есть?
– Вы не можете заставить работать мозг, который отключается от перенапряжения, даже если от этого зависит ваша жизнь. Пожалейте дочку-то.
– Иногда мне кажется, что вы не из нашего мира.
– Так оно и есть, я уже одной ногой в другом мире, мне нечего терять и эмоции не застилают мне ум. Вам надо идти, возможно, именно ваших голов там и не хватает. Я здесь чтобы смотреть за детками, и я это буду делать. Спешите. Обещаю, что как только она проснется, мы с Фредом сделаем все, чтобы узнать о нападении все подробности, особенно то, что может узнать только Надя. Я сразу сообщу. Сейчас все, что мы можем сделать, это не мешать ей спать.
– Она говорила о восточном крыле, там есть дверь. Она защищена. Но, наверное, у Нади были причины указать именно это направление. Нужно проверить. Мы все защищены от воздействия инков и вынужденного подчинения им, но мы не защищены от осознанного предательства. Я сейчас подумала, может, в этом и заключалась хитрость инков?
– Господи, это реально. Бежим Зонда!
Вере все-таки удалось отключиться от постоянных мыслей о дочери и сосредоточиться на происходящем. Почему так темно и искусственное освещение не включилось автоматически? Рыжие волосы светились даже в темноте, и Зонде легко было идти вслед за Верой. Только далеко им уйти не удалось.
В коридоре кто-то был, женщины не столько увидели это, сколько почувствовали. Это были враги и они уже были не снаружи, а внутри. Они были здесь. Вера почувствовала воздействие, но она с трудом поддавалась такому влиянию. У нее был опыт, и она знала, что без зрительного контакта, это нельзя сделать мгновенно. Опыт был и у Зонды, но ее мозг слишком пострадал прошлый раз и еще не успел полностью восстановиться. Мощная волна боли свалила Зонду с ног. Вера схватилась за голову и закричала.