ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
Виктория отвернулась от Пола, этот собеседник был ей неприятен. Он приходил в штаб регулярно как часы и заводил все время одну и ту же песню. Пол хотел возглавить восточную окраину. Он пытался взять Викторию и Сафида измором, но они старались не поддаваться, ведь поручить Полу командовать людьми, означало поставить их под угрозу, а это было совершенно неприемлемо.
Сафид задерживался. Может быть, наконец-то, ему удалось связаться с землей? Виктория старалась не думать об обидных словах Пола, не вспоминать об их с мужем напряженных отношениях. Она смотрела в пустой оконный проем…
Никакого аналога стекол или прозрачного пластика
Щека Виктории после неприятной перебранки с Полом стала ныть сильнее. Об этом тоже думать не хотелось, потому что причина такого болезненного состояния по-прежнему была неизвестна. За окном был тихий, почти приятный вечер, обычная суета и уставшие лица.
Вика оперлась рукой о шероховатую немного влажную деревянную раму…, опустила лоб на руку и замерла так, отстранившись от внешних раздражителей. Она так устала, так не хотела думать о проблемах и болячках... Хотела просто жить, жить немного для себя и Сафида. Мысли переметнулись на любимого, такого родного и такого далекого… Они всегда были очень близки и хорошо понимали друг друга, свои цели и свою работу. В последние недели Сафид осунулся и отстранился, а Виктория не могла понять почему. Иногда ей казалось, что вот-вот она уловит смысл и значение такого поведения Сафида…, что для этого, ей просто не хватает немного времени спокойно сесть, сосредоточиться и подумать.
Виктория очнулась от грубого беспардонного толчка в плечо. Ладонь соскочила с влажной, немного скользкой рамы и полетела в оконный проем. В последний момент ей удалось выйти из задумчивого состояния и второй рукой ухватиться за косяк. По инерции ее крутануло вокруг косяка и стукнуло всем телом о деревянную стену. Основной удар пришелся прямо в больную щеку.
Виктория охнула от невыносимой боли и, схватившись за лицо, начала оседать на пол. На ладони появилось что-то липкое и мокрое…, кровь. Виктория в недоумении посмотрела на руку и отшатнулась. От этого движения, она больно ударилась затылком о сучок в стене. Цвет крови на ладони явно отдавал синевой. Она старалась себя убедить, что это освещение от заходящего за гору солнца сыграло с ее зрением дурную шутку, но внутренний холодок тревоги не позволял так просто отмахнуться от неожиданного открытия. Слишком много в последнее время случалось таких, неприметных на первый взгляд, мелочей, и теперь они стали складываться в одну большую, ясную, логичную картину. Сейчас, ни в коем случае, нельзя было поддаваться панике и тем более позволять Полу увидеть, что что-то не так.
Виктория быстро вытерла руку о комбинезон, а рукавом стерла остатки крови со щеки. Небольшая ссадина, ничего серьезного, даже почти не кровоточит…, только болит очень. Как только следы удара о стену были стерты, Виктория подняла взгляд на Пола - тот нисколько не раскаивался в своей грубости. За его спиной сидели на табуретах Карен и Стен, помощники во всех его начинаниях. В комнате кроме Виктории и «вежливой» троицы никого не было. Когда остальные успели разойтись? Виктория даже не заметила. Парни переглядывались, пряча насмешливые глаза и ухмылки. Нет, такое поведение должно быть наказано…, и жестко! Иначе никто не станет уважать власть в этом поселке. Что тогда будет? Хаос.
– Преднамеренное причинение
Виктория плюхнулась с корточек на пятую точку. Выглядело это не очень эстетично и возможно даже комично, но Полу было не до смеха, ведь разогнувшаяся в колене правая нога девушки уперлась в стоящий вдоль стены стеллаж с посудой. Тот, совсем случайно, свалился всем весом прямо парню на голову. Вторым концом стеллаж аккурат приземлился на колени, сидящих на табуретах сообщников, причинив им весьма ощутимую боль.
– Как жаль! – Виктория в притворном удивлении прикрыла ладонью рот. – У меня просто подкосились ноги, немудрено после такого нокаутирующего удара о стену… Стеллаж жалко-то как! Посуда побилась!
Вопли боли заглушили дальнейшие излияния Виктории. Кричали Карен и Стен. Они были не в состоянии стащить с колен весьма тяжелые ящики. Ребята в страхе и неверии смотрели на хрупкую, болезненно бледную девушку с кривой удовлетворенной улыбкой. Правая щека онемела и не слушалась, поэтому улыбка могла получиться только такой, кривоватой. Пол лежал без чувств, но вполне вероятно, что притворялся.
Теперь, когда вся троица была выведена на некоторое время из строя, Виктория поднялась на ноги и вышла из штаба. Следовало утром созвать собрание и официально наказать лоботрясов за нападение на командира. Кроме того, срочно нужно было разыскать Сафида. Не в домике связи же он торчит уже несколько часов? Что бы ему там так долго делать? Тогда где же он?
Усталость навалилась невыносимой тяжестью, виски начали разламываться от боли. Стемнело стремительно, как всегда. В домике связи горел фонарь. Это удивило и насторожило Вику, слишком расточительно было в безопасном лагере использовать драгоценный фонарь и батареи. Значит, Сафид был все еще там? Очень странно.
Стараясь не афишировать своего присутствия, Виктория тихо подобралась к рубке. Почти весь лагерь погрузился в тихое сонное блаженство. Так как восполнимого источника энергии у человека на планете не было, спать ложились в тот момент, когда опускалась темнота. Люди уже приноровились чувствовать приближение этого времени по поведению природы и другим мелким признакам, так что в момент наступления темноты обычно все были в своих домиках. По правде говоря, многие дожидались благословенной темноты с трудом, слишком тяжелыми были труд и условия жизни. Физическое состояние людей оставляло желать лучшего, и это была очень тревожная проблема, непонятная и пока неразрешимая.
В наступившей тишине еще слышались тихие житейские шорохи и приглушенные голоса, иногда усталые вздохи и даже плач. Людям было нелегко, но здесь, по крайней мере, было безопасно. Со временем люди втянутся и смогут радоваться жизни. Виктория полагала, что это должно было случиться уже давно, через пару месяцев жизни на Юрико… Но так не случилось. У людей было такое ощущение, что усталость все время только накапливалась, а силы не восстанавливались вовсе, несмотря на регулярный отдых и довольно обильное и по возможности разнообразное питание.