ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
– Ты зря напрягаешься, все равно тебя ждет смерть в пустыне. А женщина еще не получила по заслугам… - Петр наклонился над поверженными врагами и улыбнулся, снисходительно, мерзко.
Злата резко распрямилась, ударив при этом мучителя прямо в подбородок. От неожиданности тот свалился обратно на стул, улыбка превратилась в гримасу боли. Не мешкая больше не секунды, Злата начала трясти немного контуженного Стаса и тащить его в сторону коридора. Вот уже Стас сам, небольшими перебежками, рванулся в комнату. Идея прихватить воду и фильтры так и осталась в стадии проекта. Придется бежать, как есть. Хорошо хоть на улице почти ночь и нет жары. Зато есть холод, с которым
На улице беглецы почувствовали себя лучше, хотя дышать было трудно, от быстрых движений бешено колотилось сердце. В воздухе было слишком мало кислорода.
За ними никто не гнался. Петр не мог оставить паству без своего влияния – слишком велик был риск потерять над своим стадом контроль. Послать ему было некого. Поэтому беглецы чувствовали себя в относительной безопасности. Опасными сейчас были только пустыня и машина с парализующими снарядами.
Тактику борьбы с машиной беглецы освоили хорошо, но сейчас они были сильно ограничены во времени. Слишком опасно было находиться в пределах кладбища, так близко от убежища Петра. Вдруг он найдет способ отправиться за ними в погоню? Мало ли какие возможности были еще в его арсенале? Злата со Стасом решили по кратчайшему пути покинуть зону действия машины, чтобы обрести тем самым полную свободу передвижения. Для этого нужно было какое-то время идти в противоположную от города сторону. После того, как молодые люди покинули пределы человеческого кладбища, им пришлось сделать внушительный крюк, чтобы выйти на прямую, ведущую к человеческому жилью, воздуху, воде и жизни.
Город светился на горизонте сиреневым заревом. В направлении сомневаться не приходилось, но идти было невыносимо трудно – необутые ноги вязли в грубом песке, кожа обдиралась и быстро начинала саднить. Двигались друзья медленно, каждое движение заставляло сердце колотиться где-то у самого горла, руки и ноги казались неподъемными. К тому же было очень холодно, а одежда на людях была чисто символической.
Было пройдено немногим больше половины пути, когда Стас упал на песок и начал задыхаться. Злата упала рядом с ним на колени, слезы брызнули из уставших глаз. Она знала, что происходит. Она ожидала этого много раньше. Стас умирал, как ему и было приказано от жажды и песка…, вернее сказать от мнимой жажды. Мозг Стаса воспринимал только мнимую реальность и совсем не реагировал на настоящую. Злата понимала, что ничего не сможет сделать. Или он справится с этим наваждением сам, или умрет.
Стас умер.
А впереди еще была почти половина ужасного, трудного, одинокого пути. Лишь бы вырваться! Лишь бы дойти! Лишь бы спастись!
3.
«Время неподвижно. Это мы движемся в нем не туда».
(Станислав Ежи Лец)
В доме Роуз было похоронное настроение, все ходили на цыпочках и говорили шепотом, из страха потревожить Софию. Женщина совершенно пала духом. Роуз не могла найти себе места от переживаний и ощущения вины. Она пыталась успокоить и обнадежить расстроенную мать, но из этого ничего не входило.
– София, пожалуйста, нужно что-то делать. Нельзя сейчас впадать в депрессию, твоему малышу нужна помощь. – Роуз пыталась заставить молодую маму действовать.
– Несомненно нужна, только информацию из Опекунского Совета нам никогда не получить. Разве ты не понимаешь, он точно отправил Фреда в это ужасное место? Нам никогда его не найти… - София уже не плакала, не могла плакать.
– Как ты можешь так говорить,
Роуз в нерешительности потрогала шишку на виске и поморщилась от боли. Ей предстояло добрый месяц сидеть взаперти, пока не пройдут синяки на лице и не срастется сломанное ребро. Неприятная перспектива, особенно когда нужно действовать и по возможности оперативно. Она чувствовала себя виноватой еще потому, что не могла сейчас оказать необходимую помощь подруге. Роуз лихорадочно перебирала в голове имена их общих знакомых, в надежде, найти себе достойную замену в этом непростом деле.
– Знаешь, наверное, нам следует, искать Пашу… или нет, это бесполезно, как только он увидит наши усилия, то может предпринять в отношении ребенка еще что-нибудь. – Роуз немного помолчала и виновато спросила. – Ты сможешь меня когда-нибудь простить?
– В чем ты виновата? Это я должна просить прощение, ты пострадала от этого мерзавца. Не ожидала от тебя такой самоотверженности. Кто бы мог подумать, что он осмелиться на насилие? Но ты и вправду поразила меня…
– Почему? Мне казалось, что мы хорошо понимаем друг друга…
– Извини, если обидела, совсем ничего не соображаю…
– Уже рассвело, пора идти…, ты понимаешь, что я не смогу идти с тобой, к сожалению? – Роуз почти плакала от отчаянья. – Тебе просто необходим помощник, я не могу тебя отпустить одну.
– Я позвоню Карлосу, он в таких вопросах быстро соображает и всегда готов мне помочь. Если бы еще не это осложнение в Сомате…, как я могу оторвать от работы еще одного человека? И тут ко всему прочему эта непонятная эпидемия…
– Да уж. Сейчас самое неподходящее время для похищения мальчика…, господи, что я говорю, разве может быть для этого подходящее время?
– Тем не менее, ты права. Мальчишек чуть ли не на улице отлавливают и насильно отправляют на проверку. Что твориться? В Опекунских Советах, вообще, всех проверяют поголовно…, что ему придется пережить вместе с этими мутантами и врачами-извергами, которых нисколько не интересует судьба малышей. Я уже не говорю о тех проблемах, которые возникли у Сомата, я даже не успела тебе сказать – похоже мы все-таки потеряли первую группу.
– Неужели Виктория и Сафид? Нет, это невозможно…, такие веселые, целеустремленные и влюбленные. Что же теперь будет? Ну хоть какая-то надежда есть?
– Возможно, что все еще обойдется..., я верю. Что за времена наступили? Никогда бы не поверила, что можно пережить столько напастей сразу. Все в одну кучу. Впору сойти с ума. А тут еще с работы наседают, и я их хорошо понимаю, на кону стоят не только человеческие жизни, но и судьба человека вообще. Что-то меня прорвало…, наверное, это реакция на случившееся.
– Ты ведь не думаешь, что Фред может оказаться не совсем обычным…, ну, ты понимаешь, о чем я говорю? – Роуз как бы нехотя задала этот вопрос просто, чтобы внести ясность в эту тему.
– Конечно нет! Он и впрямь немного обгоняет по развитию своих сверстников, очень эмоционален и индивидуален, но это не то, о чем ты подумала. Он нормальный. – София опять начала рыдать.
– Тебе надо успокоиться. Звони своему Карлосу. Его просто не могут не отпустить. Действие для тебя сейчас лучший доктор и не в коем случае не впадай в депрессию – это погибель. Удачи!