ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ

vudu

Роланд пытался отдышаться после очередного приступа сильнейшей головной боли. Конечности были, словно парализованные, повиноваться отказывались даже пальцы. Глаза были открыты, но видели лишь красную пелену и неясные тени. Мальчишка, до сих пор маячивший перед глазами, утонул в этой красной пелене. Мышцы лица обвисли, словно бесформенные тряпки, обнажая покрытые пеной зубы. Сердце хаотично трепыхалось в груди - то, замедляясь до состояния полного покоя то, бешено выскакивая до самого горла. Хуже становилось с каждой секундой. Роланд теперь был точно уверен - этой нелепой истории ему не пережить.

Между приступами боли, Роланду ничего не оставалось, как разглядывать

маленького мальчика, сидящего на полу возле холодной стены и беззвучно плачущего. Он мог хотя бы плакать… В поле зрения Роланда находился только этот мальчик, остальные дети безмолвно присутствовали в зале, но не обращали на парня совершенно никакого внимания. Почему его все еще не забрали отсюда? Или это кошмар, который ему грезится в забытье? Роланд пытался наладить дыхание и прояснить мозги, чтобы стало возможным как-то оценить ситуацию. Стояла совершенная, абсолютная, какая-то ватная тишина…, или у него что-то случилось со слухом?

Роланд попытался немного прокашляться. Из горла вырвался какой-то каркающий нечеловеческий звук. Со слухом было все в порядке, просто действительно стояла оглушительная тишина. Этим детям не нужен был слух, чтобы общаться, а маленький мальчик у стены, похоже, потерял сознание. Никого из присутствующих здесь собратьев плачевное положение ребенка не волновало. Красная пелена опять заволокла обзор, обрушившись вместе с головной болью на Роланда. Уходили последние силы, а ничего не менялось. Неужели они бросили его здесь умирать? А может быть, именно этого и хотят эти мальчишки - чтобы он так думал о людях? Глупости. Им все равно. Им плевать даже на своего малыша.

От двери послышался какой-то шорох, потом скрежет открываемого засова - эти звуки прозвучали как сигнал надежды для Роланда. Но никто не подбежал к нему, не обнял, не облегчил страданий… Где же верный и смелый учитель? Где добрая смешная Доктор Сильва? Ради них он полез в это пекло. Почему никто не спешит на помощь?

Дверь раскрылась… и опять тишина. Через секунду измученный Роланд услышал какой-то странный скребущий звук. Что это может быть? Слишком много загадок. Как жаль, что Роланд не может посмотреть, что там происходит.

– Ребята, посмотрите, малыш совсем болен! Если вы ему не поможете, он просто умрет! Неужели совсем нет в вас ничего человеческого? Я понимаю, что мы обошлись с вами не слишком любезно и оправдания вас не интересуют, но может, мы все-таки попытаемся обсудить проблему? – Вера явно нервничала, ее речь была сбитой и нелогичной. Как она ни старалась, не могла настроиться на рабочий лад. Слишком велика была ответственность за каждое слово.

Дети повели себя неожиданно. Они начали оглядываться по сторонам, оборачиваться на женщину, протягивать в ее сторону руки. Мальчишки явно были сбитые с толку. Что заставило детей обратить внимание на слова женщины? Они игнорировали до этого момента любые обращения к ним, независимо от их содержания! Что нового было в ее словах? А может в ней самой?

Не ожидая такой реакции на свои слова, Вера замолчала. Она не знала, что делать дальше? Что говорить? Как отвлечь? Она только надеялась, что работа по вытаскиванию Роланда из западни близится к концу.

Вере вдруг захотелось как можно быстрее покинуть эти стены, убежать поскорее от пронизывающих взглядов детей. Она не смотрела им в глаза, но все равно ощущала их пытливые взгляды внутри себя, в голове и… в животе.

Когда Вера поняла причину повышенного внимания детей к себе, причину их странного поведения, то в страхе обхватила руками округлый живот и попятилась от двери. Но разве руки могут скрыть от взглядов этих детей то,

что пыталась спрятать женщина? Она была шокирована и напугана. Что эти дети увидели в ее нерожденной дочери? Признали себеподобную? Вера уперлась спиной в противоположную стену коридора. Остановилась. Замерла. Она не могла сдвинуться с места, но чувствовала, как подступает тошнота и серая пелена опускается на рассудок. Они не желали выпускать ее из поля зрения!!! Воздействие было не таким грубым, как в случае с Роландом, но весьма ощутимым.

Вера не услышала, не увидела, а почувствовала, как мимо ноги проскользило тело Роланда. Парнишка не шевелился, не помогал тащившим его людям, но глаза были открыты и взгляд осмыслен. Роланд смотрел на Веру и понимал то, чего еще не заметили и не осознали люди, толпящиеся в коридоре. Слезы катились по щекам женщины, она не могла сделать ни единого движения, не могла уйти в сторону, не могла контролировать свое тело.

Роланд понимал, что женщину заставят войти внутрь, и она останется в этой комнате навсегда. Чем-то она заинтересовала детей. Ни один человек за все время не вызвал в них столько живого интереса, сколько эта женщина. У Веры была только одна надежда, что Роланд сможет ей помочь прямо здесь и сейчас. Эти двое, Вера и Роланд, за одно мгновение смогли понять, оценить ситуацию и принять решение. И для этого им даже не понадобились такие способности как телепатия.

Неподъемной, бесчувственной рукой Роланд схватил женщину за ноги, от чего она повалилась на землю, словно сбитая кегля. Уже в полете Вера потеряла контроль не только над телом, но и над разумом, поэтому не почувствовала боли от падения на жесткий пол. Она попыталась подняться, чтобы войти обратно в комнату, но Роланд крепко держал ее за ноги. Еще немного и он был за пределами комнаты ужасов и вне зоны воздействия. Импровизированный металлический крюк больно царапал кожу на плече Роланда. Какое счастье, что он был в состоянии ощущать эту обычную боль! Какое счастье, что он был в сознании и ясной памяти!

– Тащите ее, она под воздействием… - К Роланду очень вовремя вернулся голос. Он был хриплым и совершенно неузнаваемым. Вера все еще находилась перед распахнутой дверью, поэтому всеми силами пыталась вырваться из слабеющих рук подростка.

Казалось, голос долетал до людей медленно и неохотно, а доходить до их сознания и вовсе не собирался. На лицах застыли удивление и растерянность, движения стали заторможенными и тяжелыми. Возможно, происходящее выглядело замедленным только в искаженном восприятии Роланда, но Вера по-прежнему лежала поперек раскрытого входа в камеру, и никто ей не помогал. А она между тем начала медленно ползти в сторону комнаты и только объемный живот не позволял ей преодолеть этот путь за считанные секунды.

Влад очнулся первым. Несмотря на то, что каждый был готов к неожиданностям и находился в боевой готовности, новость о беде с Верой застала всех врасплох. Люди были слишком сосредоточены на парне, которого общими усилиями тащили на довольно хилой палке с ненадежным крюком. Влад резко вытянул руку и, немного наклонившись вперед, схватил женщину за ногу. Волна боли опалила лицо и грудь, граница воздействия казалась осязаемой, как будто натянутая в воздухе сетка. Часть коридора напротив открытой двери превратилась в продолжение камеры. Почему она не распространяется дальше, ведь блокирующие экраны находятся чуть дальше по коридору? Почему граница не размыта, а так четко очерчена? Все это предстоит анализировать позднее, а сейчас нужно закрыть дверь и отрезать этот ужас специальным экраном. Теперь очевидно, что экран работает и весьма исправно.