ПУТЬ БЕЗ УКАЗАТЕЛЕЙ
Шрифт:
Случилось так, как случилось. Хорошо, что поверхность была покрыта песком, и удар не был таким уж губительным. Перелом к счастью оказался без осложнений, кости не были смещены и открытых ран не наблюдалось. Первое что он увидел после падения это песок, много песка. Песок был таким же противно-серым, как и небо. Только кроваво-красные полосы по всей поверхности песка разнообразили одноцветность пейзажа. Они были похожи на кровеносные сосуды в теле пустыни и наводили ужас на растерянного страдающего от боли человека. Эти красные прожилки были такой же консистенции, что и весь другой песок, поэтому казалось странным, что красное не перемешивалось с серым. Жутковатое, неприятное зрелище,
Сейчас по прошествии нескольких месяцев, тяжелых и изнурительных, Михаил часто вспоминал те первые недели, во время которых он несколько раз прощался с жизнью. Теперь его жизнь стала монотонной - борьба за выживание превратилась в рутину. Пугало только безумное одиночество, Михаил боялся больше никогда не увидеть человеческое лицо. А еще этот невообразимый странный дождь, который все время тащит его в одну сторону. Впервые он ощутил сна себе его воздействие примерно через две недели своего пребывания на планете. Из-за дождя Михаил вынужден был продвигаться очень медленно. Почти все километры, которые он проходил в течение дня, он ночью преодолевал в обратном направлении под воздействием некой силы. Михаил был совершенно уверен, что виной тому, непривычно соленый и какой-то живой дождь. Когда-нибудь он найдет в себе достаточно смелости, для того чтобы взглянуть, куда же так настойчиво его отправляет эта стихия. А смелость здесь необходима, потому что цель этого пути наверняка будет опасна для жизни. Но это потом…, а пока Михаил упорно соблюдал дистанцию и постепенно удалялся от места «приземления». Он вовремя сумел заметить, что ночами ходит как лунатик, и эти прогулки представляют собой систему.
Что его действительно мучило в те первые критические недели, так это сильнейшая жажда. Он просидел на месте падения положенные двое суток, но никто не пришел ему на помощь, никто не прислал таких необходимых в тот момент вещей. Планета изводила его невыносимой жарой: небо было чисто-серым, никакого подобия облачности даже не намечалось, а оранжевое солнце, хоть и было заметно меньше земного, жарило сильнее.
По поверхности песка были разбросаны небольшие валуны из какой-то рассыпающейся в пыль материи. Михаилу пришлось заползти под один из них с теневой стороны, чтобы не сойти с ума от жары, ожидая помощи. Он старался не шевелиться, чтобы ненароком не сломать хрупкую защиту, к тому же любое движение отдавалось болью в ноге. Михаил ждал. Понять, почему помощь так и не пришла, почему обещанные вещи так и не прибыли он не мог. Объяснением могло быть только одно - произошел сбой или разрушение передающей аппаратуры. А это означало, что он здесь будет совсем один очень долгое время…, пока не погибнет.
Ночь, в отличие ото дня, была весьма прохладной. Беда любой пустыни - жаркий день и холодная ночь. Стоило ли так далеко путешествовать от земли, чтобы очутиться совсем без помощи в той же самой пустыне? Признаков растительной или животной жизни не наблюдалось. Планета выглядела безжизненной и нереальной. Мертвой назвать Юрико было нельзя, потому что в атмосфере было много кислорода, а значит, где-то обязательно должно быть что-то живое. Или нет? Черт его знает, как еще может образовываться кислород в этом мире?
Двое суток Михаил не снимал лицевого фильтра, который хоть немного увлажнял воздух. Потом ему пришлось выбирать между забившимся фильтром, затрудняющим дыхание и иссушающим воздухом. Фильтр пришлось снять. И еще одна дилемма встала перед Михаилом, он должен был определить,
Михаил решил двигаться в сторону дымки на горизонте. Там должна была быть вода. Будет ли она достаточно близко, чтобы успеть добраться до нее живым - неизвестно? Но других вариантов Михаил не видел.
В первое время продвижение шло чрезвычайно медленно, потому что он мог только ползти, да и то ночью, когда не было жары. Большие перепады температуры не прошли даром. Михаил заболел. От этого днем ему было еще жарче и суше, а ночью еще холоднее. Силы подходили к концу, он был совсем один, измучен и болен…, он устал бороться, он уже сам хотел умереть. С момента прибытия прошло не меньше шести дней, точнее Михаил сказать не мог, сознание было для этого недостаточно ясным, а окружение слишком однообразным.
Первые часы и дни Михаил пытался держать направление в сторону неведомого тумана, но тот все время исчезал, менял место дислокации и передвигался прямо на газах. Поэтому Михаил просто полз вперед, надеясь, что не ползает по кругу. Он сам не заметил, как пейзаж стал меняться, причем очень стремительно.
Михаил никак не мог переставить здоровую ногу вперед, колено все время во что-то упиралось. Сделав несколько безуспешных попыток, он встряхнул головой и, немного придя в себя, взглянул на причину остановки. Звезды подсвечивали окружающий пейзаж, а два спутника, словно прожекторы освещали помеху. Нога Михаила зацепилась разорванной штаниной за колючку. Первое проявление жизни и первый указатель, что Михаил движется в нужном направлении! Надежда выжить еще была!
Колючка была сухой, переломанной в нескольких местах и…, весьма острозубой. Глубокая царапина оставленная этой пародией на растительность начала кровоточить. Михаил огляделся. Таких растений было много! Удивительно как он раньше не зацепился за одно из них? Дальше по пути его предполагаемого следования, колючки становились более мясистыми и живыми, а некоторые из них имели плоды. Малюсенькие темные ягодки, словно бусинки, висели на кончиках иголок. Цвет растений и плодов в свете звезд и спутников разглядеть было невозможно, просто темные силуэты.
Михаил решил дождаться утра, прежде чем двигаться куда-то дальше. Однако удержаться от пробы плодов он не смог. Слишком велико было желание съесть что-то влажное, во рту появилось много слюны. Откуда только после стольких дней без воды, в организме взялось столько жидкости? Вкус ягод оказался неожиданным - плоды были настолько горькими, что у Михаила начало мутиться сознание. Сведенный судорогой рот потом долго и болезненно выплевывал последние остатки жидкости изо рта и желудка. Горечь стояла во рту еще почти сутки, раздражая и нервируя Михаила. Ягоды были твердыми как камни, трудно представить, что случилось бы, если бы Михаил смог их раскусить?! Зато сразу прошел жар и все признаки простуды. Было ли это результатом воздействия горьких плодов, или Михаил просто выздоровел, так и осталось для него неизвестным?
Наконец рассвело. Это был странный рассвет, слишком стремительный по сравнению с предыдущими. Или Михаилу так просто казалось? В пустыне рассвет виделся ему более земным, чем здесь и сейчас. Как будто просто включили свет. Странно, но логика смогла бы, наверное, объяснить как раз обратную ситуацию, если бы рассвет стал мягче и медленнее. Метаморфоза же, которая произошла в действительности, была выше его понимания. Колючки оказались синими, а ягоды черными. Еще одна неожиданность. Сочетание стального неба, серого песка (а почвой все еще был песок) и синих растений было настолько непривычным и пугающим, что надежда Михаила на выживание опять начала угасать.