Путь эльдар: Омнибус
Шрифт:
Он сидел со скрещенными ногами там же, где слушал хор и говорил с Хукулином за момент до этого, не пошевелившись и не двинувшись с места, когда голова женщины со стуком рухнула у его ног. Её глаза были дики, и в их глубине плясала боль. Её ранения были глубоки и тяжелы. Большая часть мышц на её левой ноге была повреждена, и с той же самой стороны отсутствовал большой участок живота. Спереди были выходные отверстия, и Силти сразу понял, что она была разведчиком, которого подстрелили, когда она убегала от врагов.
Они приближаются. Стражи из Предела; они приближаются.
Это было всё, что она смогла сказать. Затем её глаза открылись чуть шире, и она умерла.
Словно бы в ответ на эти слова, поляны достиг слабый шум десятка мчавшихся через лесную зону ног. Они были рядом и быстро приближались. Не оглядываясь, Силти знал, что Хукулин и другие были здесь лишь вне поля зрения. Он не мог сказать, встанут ли они рядом с ним, но он чувствовал их пристальные взгляды на себе. Они хотели знать, что он будет делать. Вскочив на ноги, Силти наклонился и подобрал погибшую разведчицу. Он понёс её по ступеням храма и положил перед серповидными дверями, впервые заметив, что из них торчали два обломка посоха из умбалы. Он снял с мёртвого тела синий с серебром плащ и пристегнул его через одно плечо рядом со своим кроваво-красным варп-генератором, который выдавал в нём Паука Варпа. Затем, с решительной неторопливостью, он спустился вниз по ступеням и занял позицию в самом центре поляны, лицом по направлению к приближающимся противникам.
Один, в тёмно-красной броне Пауков Варпа, в плаще Ансгара, развевающимся сбоку от него, Силти ждал их приближения.
КОГДА ЛИР ШАГНУЛ вперёд с телом, покрытым его плащом, которое он бережно держал на руках, Ахирн не смог удержаться, чтобы не вспомнить, что Владычица Айони совсем недавно была также завёрнута в ткань таких же цветов. Позади Лира шёл Уйшнех Эйнион, один из старейших Нэвир Олипсина, рядом с пожилой Провидицей Ютран Триптри Парак.
— Прости меня, — пробормотал Лир, когда положил Кервина на стол, за которым недавно пили вино Ахирн, Синния и Селиддон.
Сейчас он был убран и совершенно чист, так что его поверхность сверкала. Затем Страж отступил назад, не желая нарушать придворный этикет, находясь между ясновидцем и его сыном дольше, чем это было необходимо. Он оставил Кервина укрытым своим плащом, как саваном, желая, что бы кто-то другой принял решение, кто должен снять его.
Очень медленно, Ахирн неуверенными шагами приблизился к столу, стуча сучковатым посохом по полированному полу с особенным усилием, словно был не уверен в своём равновесии. Мгновение он медлил, стоя рядом со столом, уставившись на ткань, как если бы это была редкая реликвия. Другие стояли в молчании.
Ясновидец горестно вздохнул. Медленно наклонясь, Ахирн моргнул глазами и представил саван сорванным; открытое худое, гниющее и лишённое глаз лицо Кервина. Он мог видеть исхудалую грудь, и тусклый, безжизненный путевой камень, который всё ещё покоился на ней, подвешенный на богато украшенной цепи, которую Ахирн подарил своему сыну после прохождения Ритуала Тюйриан.
Достаточно было увидеть эти картины в кошмарах своего разума, но он чувствовал, что должен посмотреть на своего обезображенного сына настоящими глазами. Что-то внутри его искало гибели и крови, и было его частью, которая внезапно обнаружила роскошное великолепие дворцового окружения отвратительным. Как если бы в его венах вдруг пробудились призрак тьмы или крошечная капля крови Каина. С ожесточённой и сосредоточенной медлительностью он вытянул вперёд посох и его наконечником зацепил этот импровизированный, пропитанный кровью саван. Он потянул посох назад, открывая часть за частью гниющее, разлагающееся тело Кервина. Тёмное пятно его эльдарской дамашир-души молчаливо жаждало увидеть весь этот ужас.
Когда ты нашёл его… — Начал Ахирн, пытаясь придумать подходящий вопрос. Выводы были слишком очевидны, чтобы нуждаться в расспросах. Он вдруг понял, что Айден не был столь наивным в политике, как подумал о нём Ахирн, когда тот изгнал Кервина.
— Он был в Сточном коллекторе, сиятельный. Он был… покинут, — сказал Лир, склоняя свою голову с чувством вины.
Кто?
— Сиятельный,… Кажется, что Светлейший Кервин покончил с собой. Там не было никаких признаков борьбы, и он очистил себе площадку, несмотря на неподобающее окружение, — Лир сделал паузу. — Сиятельный, я…
Ты выполнял обязанности перед своим домом, благородный Лир Тейрту. На тебе нет вины, и я не забуду, что ты раскрыл весь этот ужас из уважения ко мне. Твоё чувство долга делает тебе честь, и твоя преданность указывает на мудрость… и понимание. Ты отдал свой плащ моему сыну, когда у него больше ничего не осталось.
Ахирн потянулся вперёд, вытащил путевой камень Кервина из разлагающейся плоти, и затем снова завернул пустое тело в плащ. Он повернулся и поплёлся обратно к шкафчику у дальней стены, тяжело шаркая посохом по полу и оставляя тонкий след из плоти своего сына.
Остальные наблюдали за ним, не зная, что сказать. Они могли слышать издалека тихие одобрительные восклицания, доносившиеся с торжества Айдена, которое только что покинул Уйшнех. Вероятно, Арлекины уже дошли до кульминации «Цикла об Аватаре», где бог войны Каин убивает древнего эльдарского героя Эльданеша, чья кровь будет вечно струиться с рук кроваворукого бога.
Сиятельный. Ты не должен позволять сойти этому с рук. — Уйшнех повернулся лицом к ясновидцу. Он наблюдал, как тот бережно очистил путевой камень Кервина, положил в маленькую полотняную сумочку и затем задвинул его в ящик шкафчика. — Я всегда поддерживал тебя, Ахирн. Я был одним из немногих Нэвир, готовых поднять оружие во время Династических войн. Я стоял под твоим знаменем и командовал твоими Стражами от твоего имени, пока ты оставался в Сентриуме. Я делал это не ради Айдена Тейрту. Я делал это во имя Ясновидца Ривалина и Каэлора. Слишком долго ты позволял, чтобы стикс-тан управлял твоим искусственным миром. Вероятно, твой сын был прав, отдав предпочтение другому?
Ахирн не подал вида, что слушает. Он тихо налил себе бокал Эдрисиана из дымящегося графина, стоявшего в главном отделение шкафа, и затем отпил большой глоток. Задумчиво вращая бокал в руке, ясновидец обернулся к остальным.
Ты бы хотел, чтобы я выступил против Дома Тейрту? — повисла пауза. — И ты сказал бы это перед лицом Стража Тейрту?
— Мой сиятельный повелитель, лорд Эйнион прав, — сказал Лир, преклоняя одно колено, словно давал клятву. — Я больше не могу поддерживать эту низкую тварь. Айден оскорбил династию Ривалин, и он оскорбил Каэлор. Я больше не служу ему.
Ты слишком хорош для этого мира, Лир Сияющей Звезды, — со слабой улыбкой ответил Ахирн.
Айден уже подозревает, что ты в союзе с Пауками Варпа, сиятельный, — выразила свой мнение Триптри. — Это наводит на мысль, что он предполагает, будто ты уже узнал правду о Кервине, или, возможно, он боялся, что ты мог увидеть некую справедливость в мотивах своего сына. Возможно, настало время претворить его страхи из догадок в жизнь?