Путь к Граалю
Шрифт:
Это классический пример, и он настолько живой и образный, что действует на нас как целительный бальзам. А что же мы получаем в результате демифологизации? Что получаем, препарируя скальпелем душу вещей, — ведь душу нельзя уловить таким образом? Что получаем, пытаясь взвесить то, что не имеет веса? Что получаем, объясняя ребенку, что его родители не любят друг друга и просто привлекали друг друга физически, что родился он по оплошности? Что получаем, если, опуская поэтическое и возвышенное, рассказываем ребенку то, что он и так узнает, когда станет взрослым?
Мир, в котором секс заменяет любовь, а коммерческие интересы — дружбу, где пустословие выдается за глубокие истины, а нерешительность и самомнение подменяют веру, — наш мир, как никогда прежде, нуждается в возрождении мифов и героев древности. Как важно для нас знать, что была в истории Жанна д’Арк! Как исцеляет
Нам нужно увидеть мощь и реальность мифов, обладающих огромной теллурической силой. Нам нужно осознать, насколько важно верить в святость и силу великих людей.
Испанию, которую я хорошо знаю, больше всего воодушевлял образ Сантьяго и клич: «Сантьяго и Испания!» Многие исторические события относятся к той же реальности, что и мифы. Сегодня никто не знает точно, существовал ли Сантьяго Матаморос (святой Иаков Губитель мавров), нет уверенности в том, что действительно фигура в белом неслась по полю битвы, что Сантьяго Старший, уже обезглавленный, доплыл до берегов Галисии в ладье без руля и без паруса. Нам это неизвестно — но мы точно знаем, что на этих образах вырос гордый народ, народ, давший великих писателей, народ, обладающий силой и чувством чести. Эти качества он сохранил и передал нам, народам Америки.
Асорин, великий и незабываемый Асорин говорил, что всегда искал тень Дон Кихота на равнинах Галисии. Что значит для нас Дон Кихот? Этот персонаж, придуманный Сервантесом, помог многим. Многие из нас стали лучше благодаря Дон Кихоту, хотя физически он никогда не существовал. Благодаря ему мы научились мечтать. Помните, как он сражался с мельницами? Какая красивая история! Когда Дон Кихот поднял свое копье, сказав, что на горизонте великан Бриарей, Санчо возразил: «Сеньор, но это же обычная ветряная мельница!» Дон Кихот пришпорил коня, вонзил копье в крыло мельницы и тут же оказался на земле. Приблизившись, Санчо сказал: «Сеньор, не говорил ли я, что это всего-навсего ветряные мельницы?» Взглянув на него, Дон Кихот ответил усталым голосом: «Эх, Санчо, Санчо, видно, что ты не посвящен в таинства Рыцарства и не знаешь, что есть великаны, которые, когда нападаешь на них, превращаются в ветряные мельницы».
И это правда! Разве не существует великанов, которые, когда мы на них нападаем, превращаются в ветряные мельницы? На самом деле неважно, существовал ли Дон Кихот. И в конце концов, что значит существовать, что значит жить? Выпить немного вина, съесть кусок мяса, лечь спать, укутавшись, в одиночестве или разделив с кем-то ложе, — это ли значит жить? Жить означает много больше; это намного глубже, это выходит за рамки обыденного. Жизнь подобна ветру, который наполняет паруса корабля, помогая нам двигаться вперед. И хотя никогда не было ни Санчо, ни Росинанта, ни великана Бриарея, эта история-притча помогает нам, потому что в каждом из нас живет герой, в каждом живет рыцарь, стремящийся вперед и мечтающий о сражении с великанами. Однако в каждом из нас живет и приземистый толстячок, который говорит: «Нет, сперва подкрепимся ламанчским сыром, а потом можно и в бой». В каждом из нас есть и тот, и другой.
Нам нужна не демифологизация, нам нужны новые мифы. Друзья, нам нужно воссоздать культуру, которая откроет нам красоту, которая даст нам возможность жить по-настоящему — так, как хотелось бы. Нам нужен мир более осмысленный, богатый образами. Посмотрите на наши дома, хотя бы на те, что расположены в вашем районе, — они красивые и добротные, но на этих новых домах уже нет балконов, украшенных резьбой. Сегодня все делается ради комфорта. Когда мы хотим снять квартиру, то уже не спрашиваем, есть ли в ней библиотека или зал для занятий живописью; нас интересует метраж кухни или ванной комнаты, потому что наша цивилизация — цивилизация ванных. Нас беспокоит, хорошо ли работает холодильник, потому что мы создали цивилизацию, где самое важное — сохранить немного холодной закуски. Наших прадедушек и прабабушек больше заботило другое: достаточно ли света в зале, чтобы писать картины, и есть ли в доме место, где можно почитать книгу. В результате демифологизации мы ничем не дорожим, ничто не представляет для нас подлинной ценности. Знамена перестали быть знаменами, они превратились для нас в разукрашенную ткань. Мы профанировали наших героев и наши символы. Мы анализируем биографию Иисуса, пытаясь выяснить, не проистекали ли его мудрые наставления из его влюбленности в Марию Магдалину или, быть может, в Иуду. При таком подходе, не щадящем ничего святого, мы остаемся без дома, без семьи, без родины, без Бога, без Христа, без философии.
Одна из проблем современности — одиночество. Мы одиноки, как плот, затерявшийся в море, и с каждым днем все больше ломаемся, истачиваемся изнутри и снаружи, потому что мы утратили символы, утратили способность идти вслед за великими, вслед за святыми. Если бы не осталось ни одного великого человека, ни одного святого, то мы должны были бы их придумать здесь и сейчас, чтобы говорить о них нашим ученикам, нашим детям, новым поколениям. И это поможет им идти по жизни с поднятой головой. Пусть сегодня нет Фермопил — мы должны их придумать и воссоздать в нашей поэзии, в нашей литературе. Пусть каждый знает, что это не просто скалы. Пусть каждый знает, где великое, а где малое, где глубокое, а где поверхностное. Пусть каждый знает, что есть духовные и нравственные ценности, которые значат много больше того, что измеряется количественно. Хотя сегодня нет ни королей, ни святых, мы должны вновь создать их в нашем воображении, чтобы снова обрести чувство чести, присущее Сиду, всем известному Сиду Кампеадору. Однажды сам король встал перед ним на колени: «О Сид! Я так много грешил, совершил столько ошибок!» На это Сид сказал: «О господин, мой король не должен становиться на колени ни перед кем. Моего короля будет судить Бог, а не я». Несомненно, этот человек имел чувство чести.
Сегодня мы судим всех и вся. Сегодня мы не знаем, что такое король, не знаем, что значит почитать кого-то и идти за кем-то, не знаем даже, что значит оставаться самим собой. Наши храмы пустуют. Мы идем в храм, чтобы услышать слова о Боге, о бессмертии Души, о причинах всего сущего, а нам говорят о контрацепции. Мы идем к врачу, чтобы он помог нам разобраться в наших проблемах, а он говорит, что мы, наверное, влюблены в свою бабушку. Каждый занимается делами, не входящими в область его компетенции. Все это похоже на то, как если бы деревья внезапно начали бегать, захлебываясь лаем, а на теле собаки вдруг выросли бы ветви с цветами. Все перепутано, везде неразбериха.
Нам нужны новые мифы, способные осветить, облагородить наши души; нам нужны новые, живые примеры. Нужно, чтобы появилось новое поколение людей, но не в этническом, а в нравственном значении, поколение, которое будет лучше и добрее. Нам надо снова отправиться с Дон Кихотом в поля Кастилии. Нам надо убедиться, что мы можем побеждать великанов и превращать их в ветряные мельницы. Нам надо представить себя рядом с Леонидом, услышать его слова о пире у Плутона и почувствовать, что 300 спартанцев могут устоять перед миллионной армией персов. Нам надо снова спуститься с Гильгамешем на дно океана, чтобы найти там волшебный цветок бессмертия. Нам нужно обратиться к глубинам своей души, чтобы суметь воссоздать новое общество, новую родину, родину людей, которые будут лучше нас. Мы должны сделать это ради детей, и не только ради тех, которые уже есть, но и ради тех, которые появятся завтра. Это наш исторический долг перед обществом. Мы должны воссоздать Акрополь, снова возвести прекрасный Верхний Город с его мифами, героями и святыми. Утрачивая мифы, красоту, святых и героев, мы перестаем быть людьми и превращаемся в гуманоидов. Мы должны ощущать и уметь выражать нашу внутреннюю веру.
Дорогие друзья, человек отличается от животного не только тем, что у него нет хвоста. Человек отличается от животного своей верой и внутренней жизнью. Человек отличается от животного тем, что его глаза наполняются слезами, когда он любуется красотой заката, тем, что он может рассказать другим о прочитанном стихотворении. Человек отличается от животного тем, что понимает музыку и своим исполнением может передать другим ее красоту. Человек отличается от животного тем, что кроме секса ему нужна любовь, и он способен любить всей душой. Человек отличается от животного тем, что честь для него превыше силы, тем, что он может помочь слабому подняться. Человек отличается от животного тем, что преклоняет колени не чтобы дотянуться до кормушки, а потому что верит в Бога, в высшую силу, пребывающую в его сердце, которая взывает к нему из самой глубины его души: «Бог существует!»