Путь к любви

Зинина Татьяна

– Лит?
– Тарша посмотрела на него с нескрываемым опасением. Видимо вид этой громадины всё же вернул её в реальность.
– Что это?

Он посмотрел на неё, как ни в чём не бывало, как будто им каждый день приходилось вот так видеть на поляне посреди глухого леса гигантские воздушные шары, и очень ласково улыбнулся.

– Пожалуйста, не отказывай мне в небольшой прогулке по воздуху, - проговорил он. Но девушка заметила, что голос его дрожит, а в глазах едва уловимо волнение. Она не смогла сказать «нет», тем более, когда поняла, что тот Лит, который сейчас держит её за руку - настоящий... живой... он в коим-то

веке не играет ни чьих ролей и не изображает из себя кого-то. Он - это он. Такой, каким его знали считанные единицы, и такой, каким она его когда-то полюбила.

Дождавшись её лёгкого кивка, Литсери медленно провёл своё сокровище корзине, и помог ей забраться внутрь. Затем обменявшись парой фраз с двумя парнями в кепках, которые, судя по всему, должны были следить за полётом, последовал за ней.

К огромному удивлению Тарши, на дне корзины был расстелен очень мягкий пушистый ковёр, на котором было очень удобно сидеть, а в углу стояла коробка с фруктами и ещё какие-то вещи накрытые белой тканью.

Запрыгнув внутрь, Лит присел напротив девушки, но пока не решался что-либо говорить, и лишь покорно смотрел в её глаза. Вдруг корзина странно качнулась, и макушки деревьев стали медленно отдаляться.

– Зачем всё это?
– спросила Тарша, обхватывая колени руками.

– Я хотел поговорить с тобой...
– с лёгкой полуулыбкой ответил Лит. Казалось, что он просто физически не может отвести взгляд от её лица.

– А разве нельзя было сделать это на земле?
– она слегка наклонила голову, рассматривая парня. Нет он совсем не изменился. Такой же... Только... в глазах больше тоски. От этого ей стало жутко.

– Нет...
– ответил Лит.
– Я хочу, чтобы ты меня выслушала, и никто при этом не смог нам помешать.

– В таком случае, я готова слушать, - Тарша сама не поняла, как смогла в подобной ситуации вернуть холодность голосу, но ей это удалось.

Лит поморщился и опустил голову. Вся его заготовленная речь мигом ускользнула из памяти, оставляя только пустоту.

– Тарша...
– его голос отчего-то стал хриплым.
– Я хотел рассказать тебе о себе. Я... В общем, за свою жизнь, наделал столько ошибок, что самому противно. Стольким сделал больно, столько всего натворил, что всего даже вспомнить не могу. Но... самых главных ошибок - всего две, - он на секунду замолчал, собираясь с мыслями, а потом вновь взглянул в её глаза.
– Первая в том... что из-за собственной глупости и гордости я умудрился потерять самого любимого, самого прекрасного... самого дорогого человека в моей жизни. Ту, кого любил, люблю и всегда буду любить. А вторая...
– он тяжело вздохнул.
– А вторая в том, что после всего этого у меня хватило ума обвинить её в предательстве и попытаться отомстить. Поверь, я ненавижу себя за это, - он опустил глаза.
– Но, наверно, если бы не тот случай, я бы так и не понял, каким идиотом был.

Тарша молчала, глядя куда-то в сторону.

Шар медленно поднимался всё выше и выше... И, казалось, что ветер рядом с ним стих полностью.

– Я знаю, что не достоин твоего прощения, - продолжал Лит.
– Знаю, что натворил слишком много дел. Знаю, что ты можешь послать меня со всеми моими извинениями, и будешь при этом абсолютно права. Но... Тарша...

Она гордо вскинула голову и посмотрела на него. В её взгляде было столько холода, что Лит

поспешил отвернуться.

– Говори...
– бросила она. В голосе не было эмоций. Совсем. И это совершенно не способствовало продолжению разговора, но Литсери знал, что если сейчас не скажет всего, другого раза может уже не быть.

– Я понял несколько вещей...
– он поднял голову, рассматривая небо, по которому медленно плыли пушистые облака.
– Даже если ты меня когда-нибудь простишь - я себя всё равно не прощу. Даже если ты не захочешь больше меня видеть - я не смогу жить вдалеке от тебя. И, даже если ты больше меня не любишь - я никогда не перестану тебя любить.

Тарша больше не могла этого выдерживать. Здесь Лит всё правильно рассчитал. Уйти куда-то из корзины парящего высоко над землёй шара она не могла, но и находиться здесь... с ним... было для неё совершенно невыносимо.

Она встала, и посмотрела вокруг.

Вдруг в воздухе что-то неуловимо изменилось. Появился ветер, который быстро потянул шар в сторону моря. Вскоре внизу показалось какое-то сборище народа, правда, с такого расстояния они казались просто разноцветной массой. И в тот момент, когда вся эта толпа оказалась ровно под шаром, ветер вдруг резко стих. Они зависли на месте. Хотя нет... стали медленно снижаться.

Лит встал с другой стороны корзины, и в этот момент снизу послышался странный хлопок, похожий на выстрел. Огромная куча воздушных шариков тут же рванула вверх. Их было так много, что в какой-то момент показалось, что они закроют собой небо. Тысячи... сотни тысяч... Это зрелище просто невозможно описать словами... даже самый шикарный салют был в полном отстое по сравнению с этим.

Тарша от удивления широко раскрыла глаза. Нет, она, конечно, знала Лита, и ожидала от него чего-то подобного, но чтоб такое?

Когда спустя несколько минут эта туча пролетела мимо, девушка заметила, что теперь снизу к ним медленно приближается странное скопление шариков красного цвета. Издалека они казались какой-то странной бесформенной линией, но, когда поравнялись с шаром и застыли рядом с ним, Тарша, наконец, разглядела, что из миллиона маленьких шаров составлено огромное слово: «Прости»...

Она в диком изумлении повернулась к Литу. В его глазах стояло такое странное выражение дикой надежды и смирения, которое делало его больше похожим на побитого жизнью бездомного пса, наконец, встретившего своих хозяев, нежели на уверенного в себе гордого парня.

Но, на немой вопрос и удивление Тарши, он предпочёл промолчать, и жестом попросил её повернуться обратно, к шарикам.

В следующие пять минут к первому слову, прилетело ещё два таких же, а в конце к ним присоединилось ещё что-то, гораздо большего размера...

«Я идиот» - прочитала Тарша надпись из шаров, и ухмыльнулась. А когда поняла, что вся многотысячная толпа внизу тоже это видит, то даже слегка покраснела. Получается, Литсери был готов признать себя идиотом, признать свою вину, и ему всё равно, что это видят столько людей? А раньше он бы никогда этого не сделал... А как же его пресловутая гордость?

Но вдруг все эти слова из шаров одновременно взорвались и вспыхнули разноцветными огнями, а снизу к ним стала стремительно приближаться вторая волна шариков, только теперь все они были только белого и красного цвета, и на каждом красовалась надпись: «Я тебя люблю».