Путь к солнцу
Шрифт:
Динеш пристально посмотрел на него и пожал плечами:
— Очень жаль. Но я рад тебе — можешь оставаться у меня столько, сколько понадобится. В письме ты упоминал некую группу — CASE. — Динеш решил сменить тему. — Я никогда раньше не слышал о такой.
Томас выдохнул. Кажется, с объяснениями покончено.
— Эта организация предоставляет правовую помощь. Они борются с принуждением к проституции в странах третьего мира.
Динеш допил пиво.
— Да, в Бомбее им есть чем заняться, без сомнения.
Они поболтали еще немного, вспоминая годы, проведенные в Йеле, старых подружек и бесконечные розыгрыши, которые они — обычно с подачи Динеша — устраивали приятелям по университету. Динеш был приятным собеседником, веселым и легким, как всегда, и настроение Томаса заметно поднялось. Он почувствовал, что не зря приехал в Бомбей. В конце концов, встреча со старым другом уже пошла ему на пользу.
Через некоторое время Динеш зевнул и потянулся.
— Думаю, мне пора закругляться, — заметил он и взял пустую бутылку из-под пива. — Здорово все-таки, что ты здесь.
Томас тоже встал.
— Если ты не возражаешь, я еще немного посижу. Мой организм считает, что еще день.
Динеш засмеялся:
— Конечно. Увидимся утром.
Томас достал свой Black-Berry и написал два письма — матери и Эндрю Портеру, сообщая о своем благополучном прибытии. Потом подошел к перилам и облокотился на них, задумчиво глядя на север, в сторону Джуу-Бич. Он подумал о Прийе — интересно, спит ли она сейчас? Или тоже стоит где-нибудь на балконе, глядя на море?
Он вдохнул густой, насыщенный солью воздух и попытался представить себе ее детство. Семья Прийи была очень богата — это всегда казалось Томасу чем-то нереальным. Они обосновались в городе еще в те времена, когда англичане пытались отвоевать свою землю у моря. Деду Прийи принадлежала примерно четверть всей недвижимости в южной части Бомбея, не считая многочисленных владений по всему миру.
Если бы не родители, Прийя могла бы вырасти надменной и заносчивой. Но ее отец предпочел аскетическую жизнь в Кембридже той роскоши, которая принадлежала ему от рождения. Профессор Пател перевез свою семью в Англию, когда Прийя была еще подростком. Самые важные для формирования личности годы она провела среди увитых плющом каменных стен университета.
Она поступила в Кембридж, чтобы изучать историю искусств. Именно там, через три года после экзамена для получения отличия, она и познакомилась с Томасом. Он учился в Йеле и приехал в университет по обмену, на один год. Томас до сих пор помнил лекцию, которую читал профессор Пател в Королевском колледже в тот день, и забытый Прийей зонтик так ясно, словно это было вчера. Зонтик и послужил поводом для знакомства. Разговор они продолжили в кофейне, и он навсегда изменил жизнь обоих.
Томас вытащил фотографию Прийи, ту самую, снятую в парке Феллоуз-Гарден. В самый последний момент перед тем, как отправиться в аэропорт, он сунул ее в бумажник. Он вдруг вспомнил, как она поцеловала его в тот день, под древним, кривым от старости дубом — застенчиво и неумело. Несмотря на моральное табу и возможный гнев отца, она все же сделала это — и поцелуй сказал о ее чувствах больше, чем любые слова.
Он положил фотографию обратно в бумажник и одним глотком осушил оставшееся пиво.
— Намасте, Бомбей, — негромко произнес Томас. Потом он повернулся и пошел обратно в гостиную.
На следующее утро он проснулся по звонку Black-Berry — вчера он заранее выставил будильник. Часы показывали семь тридцать; небо над городом было уже темно-желтым от смога. Томас проверил почту и обнаружил два новых письма. Одно было от Эшли из CASE — там было сказано, что Томас должен представиться Джеффу Грийеру, директору отделения CASE в Мумбай. Второе было от самого Грийера; он предлагал Томасу встретиться в кафе «Леопольд» в десять часов.
Динеш был на кухне; он заваривал чай по-индийски, с молоком и специями. Они решили позавтракать на веранде. За едой Томас рассказал приятелю о встрече с Грийером.
— Отлично, — с энтузиазмом отозвался Динеш. — Мы можем вместе доехать до моей работы, а там ты поймаешь такси. Все taxi-walla знают, как добраться до кафе «Леопольд».
В восемь они вышли из дома. Динеш подозвал авторикшу, и они отправились на вокзал Бандра. Мотоцикл с кабиной напоминал толстого желтого жука на колесах. Мотор был без глушителя и ревел, как бензопила. Когда водитель выехал с Хилл-роуд и присоединился к потоку таких же авторикш, Томас с трудом удержался от желания заткнуть уши.
Дорога до вокзала оказалась сплошным ужасом. Их водитель был либо самым смелым человеком на земле, либо настоящим сумасшедшим. Он бешено нажимал на клаксон, словно гудок мог выставить перед ним стену и защитить от столкновения с другими безумцами.
— Этот человек не в себе! — завопил Томас, пытаясь перекричать мотор.
Динеш засмеялся:
— Если уж на то пошло, как и любой другой авторикша в Бомбее.
На вокзале они купили билеты в первый класс и вслед за толпой пассажиров выбрались на платформу. Подошел поезд. Он был настолько переполнен, что люди висели в дверях, умудряясь цепляться за них самыми кончиками пальцев. Тем не менее толпа смело ринулась на его штурм.
Динеш обхватил Томаса и пропихнул его вперед.
— Давай-давай-давай! — подбодрил он. Его голос потонул в стоявшем вокруг гомоне.
Приблизиться к вагону было практически невозможно; еще менее возможным казалось попасть в него. Сам не зная как, Томас вдруг обнаружил, что он уже внутри и пол под его ногами движется. Люди побежали вдоль платформы, и, попирая все законы физики, еще несколько человек умудрились втиснуться в поезд уже на ходу.
Динеш был в полном восторге.
— Спорим, ты думал, что в первом классе будет удобнее! — крикнул он.
Томас попытался засмеяться, но его так сдавило со всех сторон, что из груди вырвался звук, больше напоминающий стон.
— Единственная разница между первым и вторым классом — это то, что во втором классе пассажиры ругаются на маратхи. В первом классе все оскорбляют друг друга на английском.
Громыхая, поезд двинулся к югу. Черчгейт-стейшн, нужная им остановка, была последней. Через пятнадцать минут они подошли к терминалу, расположенному в самом сердце деловой части города. Еще до того, как поезд окончательно остановился, толпа вынесла Томаса и Динеша на платформу, словно мощный поток опавшие листья. Стараясь не отставать от Динеша, Томас протолкался к выходу. Оказавшись наконец на улице, он с наслаждением вздохнул.