Путь к свободе
Шрифт:
Глядя на всё это, Илария не на шутку перепугалась и тут же приступила к борьбе с моей депрессией. Правда, методы у этого горе-психолога были, мягко говоря, странными. Она таскала меня по городу, знакомила с кем-то, уговорила помочь ей с записью нескольких песен, это не смотря на то, что ни стихов, ни музыки у неё не было. И как-то даже решилась переоборудовать свою мини студию, предварительно облагородив это место дизайнерским ремонтом.
Она не отходила от меня ни на шаг, теперь, где бы я ни находилась - обязательно оказывалась рядом. Даже еженедельные занятия с Эриком эта прилипшая бестия посещала вместе со мной.
В общем, за прошедший месяц, жизнь моя превратилась в бешеный волчок, раскручиваемый лёгкой рукой Иларии. И в этом странном круговороте почти не оставалось времени на то, чтобы просто подумать... О жизни, о себе, о будущем... Обо всём!
Зато теперь у меня появилась новая привычка - проводить предрассветные часы в тишине на широком подоконнике своей комнаты и наблюдать, как медленно и завораживающе красиво огромное жёлтое солнце уверено превращает ночь в яркий день. И каждый раз, глядя на всё это, мне начинало казаться, что этот утренний свет заставляет просыпаться и мою душу, прогоняя из неё чужую призрачную тьму...
Улыбнувшись своим выводам, я снова окинула взглядом бледно-голубое небо и прикрыла глаза. Почему-то именно на рассвете мне становилось очень спокойно. Как будто все страхи и ошибки прошлого оставались где-то там, в густом мраке прошедшей ночи, а впереди меня ожидал новый светлый день.
– Тиана!
– громкий крик резко оборвал очередное яркое сновидение, стремительно выталкивая меня в реальный мир. Но, лишь распахнув глаза, тут же поспешила их закрыть, так как слепящее солнце очень красноречиво намекнуло, что утро я благополучно проспала.
Пришлось быстро привыкать к свету, и окончательно проснувшись, я перевела затуманенный взгляд сначала на ярко голубое небо за окном, за тем на приоткрытую занавеску и только потом наткнулась на укоризненный взгляд шоколадно-карих глаз Иларии.
– Боюсь даже спрашивать, потому что ответ в любом случае мне не понравиться...
– тихо проговорила она, наблюдая, как я кутаюсь в тёплый халат.
– Но, всё-таки, скажи, почему ты спишь на подоконнике?!
Да уж... Ну и вопрос. Звучит просто замечательно, и что я должна ей ответить?!
– Решила встретить рассвет и уснула...
– сухо процедила я, отворачиваясь к окну.
Она глубоко и как-то обречённо вздохнула, и, пройдя несколько шагов по комнате, резко обернулась.
– Тиана!
– крикнула она. Да так громко и неожиданно, что я чуть не рухнула со своего места от испуга. Всё же, мой ещё спящий мозг не был готов к подобным сюрпризам.
– Ты со своим образом жизни летучей мыши совершенно сбила меня с мысли. А ведь я же не просто так к тебе шла!
На лице Лари расцвела коварно-шальная улыбка, а взгляд потеплел. А эти симптомы были верными признаками рождения в её непутёвой голове очередной взбалмошной идеи.
– Представляешь, наш мальчик всё-таки выбросил из головы свою загадочную подругу и решил попытать счастье с новой. Да только выбрал при этом самую отвязную и распущенную в этом городе. Ладно, если бы она хоть какими-то положительными качествами обладала. А то ни ума ни фантазии. Кукла резиновая и та была бы лучшим собеседником! Она, в отличии от этой Марго, хотя бы молчит...
Совершенно не понимая, о чём и о ком говорит Лари, я лишь странно улыбалась, представляя себе эту самую Марго. Хотя, если моя подруга ничего не сказала касательно внешности, значит эта кукла на самом деле идеально красива. Но вот в остальном...
– Эй, а кто такой "наш мальчик"?
– спросила я, сползая с подоконника.
– Арти!
– удивлённо воскликнула Илария.
– Представляешь, этот гад решил променять нас с тобой на какое-то фарфоровое недоразумение!
– Ну... Разве плохо, что у него появилась любимая девушка?!
– мне отчего-то казалось, что это наоборот хорошо. Но, судя по тому странному прищуру, в который превратился спокойный взгляд Лари, она была со мной категорически не согласна.
– Девушка, это хорошо, а вот Марго в качестве девушки - уже плохо, - слишком спокойно ответила разрушительница моего сна.
– К тому же, он сам не так давно плакался, что безумно скучает по своей ненаглядной очаровашке... И что теперь?! Всё?! Прошла любовь?!
– Даже если и так, Лари, разве это не его выбор?!
– Это глупость, а не выбор! И мы с тобой просто обязаны помешать ему эту глупость совершить!
– сообщила она с выражением лица генерала перед контратакой.
– Ты гонишь...
– тихо сказала я, покрутив у виска указательным пальцем. Странно получается, чем больше времени я проводила с Лари, тем больше перенимала её привычки, особенно это касалось всяких мелочей, типа коротких фразочек и жестов. А вот она от меня ничего не брала. Как будто брать то и не чего...
– Нет!
– коротко ответила она, падая в широкое кресло у окна.
– Я всего лишь спасаю друга!
– А ты уверена, что он не прикончит тебя за такое спасение?!
– Ну... позлиться недельку. Может месяц, а потом всё ровно успокоиться. Не в первой...
И как бы я ни старалась отговорить Лари от этой идиотской затеи, какие бы доводы ни приводила, она была непоколебима. Хотя, когда мои уговоры ей порядком надоели, сказала, что не нуждается в моей помощи и отправиться "на дело" одна. И мне, наверно, следовало согласиться с таким предложением, но... я этого не сделала. С одной стороны, не хотелось отпускать эту ходячую катастрофу портить вечер другу в одиночестве, а с другой, было до жути любопытно, чем закончиться эта её авантюра.
В итоге, ровно в семь вечера, под покровом сгустившейся темноты мы покинули дом и направились к жилищу Арти...
Как оказалось, сегодняшним утром Лари совершенно случайно стала свидетелем разговора двух молодых особ, одной из которых и была та самая Марго. Она очень эмоционально хвасталась подруге, что идёт на свидание... да ни с кем-то там, а с Артионом! Она говорила о нём, как о какой-то местной звезде, что, собственно, и взбесило Иларию. И подсев поближе она довольно скоро разузнала, что сие прекрасное мероприятие состоится сегодня в восемь. И что наш герой-любовник решил устроить романтический вечер ни где-нибудь, а прямо в резиденции старшего братика, где, собственно и жил.