Путь, который мы спели

Лазарева Лёна

– ...А потом мы попали под дождь... и Диего пригласил меня в гости, - сказал Даллен, явно не собираясь рассказывать об Ольге и их доме. Кантор почему-то сразу понял, что это дань уважения. Для Даллена то был чужой дом и чужие тайны в нем...

– Как ты думаешь, почему Путь пролег именно туда?
– спросил Дэррит.
– Другой мир, город, про который никто даже не слышал?

– Возможно...
– Даллен на секунду задумался.
– Он очень похож на Шайл. Наверное, поэтому.

– Ты хотел спеть путь в Шайл?
– остро взглянул на ученика Дэррит.
–

Или... хотел найти что-то похожее... перед тем, как идти в Шайл?

– Я хотел в Шайл, - отозвался Даллен.
– Очень. Но... знал, что нельзя. Может быть, поэтому Путь обошел его стороной. И вывел в похожий город. Если бы у городов бывали дети, я бы сказал, что это сын Шайла...

– Ты решил?
– тихо спросил Дэррит с еле заметным оттенком боли. Только Тэйглан, давно знавший Мастера, сразу всё понял и увидел в глазах Дэррита тревогу.

Даллен ответил не сразу. Он посмотрел на своего учителя - и за какие-то пару мгновений подавил собственную неуверенность. Ту, что ещё оставалась. А ещё сломал привычную стену, что стояла семь лет. Стена, состоявшая из слов "невозможно" и "заклятие". Их просто не было больше.

– Решил, - улыбнулся он.
– Мастер... я знаю. Знаю, что дойду.

Повисло молчание.

И в этой тишине Кантор раскашлялся, впрочем, ненадолго. Он не собирался привлекать к себе внимание, тем более не очень-то было понятно, о чем говорят его новые друзья. Кашель закончился словом "тьфу!"

Но найгерис, как по команде, повернулись к нему. А Дэррит, словно возвращаясь из неведомого далека, задумчиво уставился на мистралийца, как будто тот был прозрачным.

– Диего...
– не сразу спросил он, и тихий голос Мастера был почти торжественен.
– Скажи... какие голоса... или голос слышались тебе на Площади?

– Да не знаю!
– ответил тот почти раздраженно.
– Два голоса... вроде мужских... один показался знакомым. Если бы я обладал романтическим воображением, то сказал бы, что это мой собственный... тот, что был когда-то.

– У тебя раньше был другой голос?
– живо поинтересовался Тэйглан.

– Был. И сплыл. Вернее, сорвался. Навсегда. Осталось то, что осталось... а теперь ещё и простуда. Как я через два дня орка играть буду?!

– Я же предлагал посмотреть, - мягко укорил Тэйглан.

– Ну, да... Ладно, подумаешь, ерунда какая! Пройдет.

– За два дня, само? Как Целитель - сомневаюсь. Можно попробовать привести твое горло в порядок до спектакля.

– Ну... может быть...
– пробормотал мистралиец, испытывая острое отвращение к самой мысли отдать себя в руки какого бы то ни было медика. Хотя... маг же! Мэтр Истран был ничего, если б еще нравоучениями не надоедал. Наставник Дэррит, пожалуй, чем-то походил на придворного мага Ортана.

– Хорошо!
– вздохнул Кантор.
– И... что мне делать?

Он повел взглядом, ища что-то вроде привычной кушетки в кабинете мэтрессы Стеллы.

– Погоди!
– голос Дэррита прозвучал почти тревожно.
– Тэйглан, ты видишь? Нет? Посмотри...

– Да! Неужели... не знаю, - пробормотал Тэйглан.

Дэррит обратился

к Кантору, начавшему потихоньку жалеть, что он вообще пришел сюда:

– Я попрошу тебя - спой, пожалуйста. Не важно, как, - подняв ладонь, он остановил уже готового возразить мистралийца.
– Шепотом, хрипом, как угодно... тихо, неслышно. Хотя бы куплет.

– И что мне петь?!
– вскинулся бывший убийца.

– Не знаю... Впрочем... Наверное, то, что сочинил ты сам.

– Я уже пел вчера, - проворчал Диего.
– Ну ладно. Могу пошептать... чего-нибудь.

Отказать этому магу, в чьем взгляде была видна не только сила, но и настоящая, неприкрытая доброта и участие - было невозможно.

И он, беззвучно ругаясь, тихо замычал себе под нос первое, что пришло в голову. Простуженное горло поначалу вообще отказывалось издавать какой-либо звук. Потом, после раздраженного шипения и непроизнесенных ругательств, хрипло и неуверенно зазвучала мелодия. Он сам не знал, откуда она взялась. Что-то похожее звучало у него в голове вчера - там, у водопада. А может быть, здесь, на площади?

Он проскрипел одну музыкальную фразу... другую... коротко откашлялся, потому что перехватило горло - и тут почувствовал, как ту же мелодию еле слышно подхватил мастер Дэррит.

Странно, Кантор не услышал, а именно почувствовал - как пожатие руки или дуновение ветра.

На голос Дэррита можно было опереться, как на дружескую руку. Чтобы перейти то ли болото, то ли тропинку по краю невидимой пропасти, то ли узкий мост - рука помогала и звала. А вот и глубокий голос Даллена с еле слышной улыбкой, которую почти можно увидеть... И яркий, горячий и чистый голос целителя-Тэйглана. Паника вскинулась было где-то внутри - и сгинула. Не было стыда за свою хрипоту рядом с волшебными голосами Поющих. Потому что все было правильно.

Диего на миг показалось, что он снова идет по площади, завороженно глядя на шпиль Дома Поющих, который переливался под лучами солнца всеми цветами радуги. Пригревало солнце, откуда-то слышался тихий шум маленького водопада - того, что был возле дома Даллена. И горло... горло больше не болело.

Он закончил петь привычной когда-то, короткой музыкальной фразой - и она странно звонко прозвучала здесь, в доме найгерис, которые никогда не слышали мистралийких песен, да и людьми не были... кроме Даллена... Кантор застыл - сердце пропустило удар. Потому что он понял вдруг: последние полминуты он пел один. И это певучее великолепие, эта волшебная виолончель - это не найгерис... это он. Сам.

Кантор замолчал, на миг зажмурился, вслушиваясь в отзвучавшую мелодию, тряхнул головой, пытаясь развеять наваждение. Конечно, как он сразу не понял! Магия! Мастер хотел знать, какой именно голос слышал гость на площади. И узнал. Не предполагая, что его любопытство так... жестоко. Откуда ему было знать...

– Диего, что с тобой?

Это Даллен - он сидит напротив и с неподдельной тревогой смотрит на своего гостя. Идиот, выбросил амулет! Опять эта способность к эмпатии...

– Ничего, - тихо бросил Кантор.
– Всё хорошо...