Путь на Багряный остров
Шрифт:
– А при чем тут связь с землей? И что это вообще такое?
– Как бы вам объяснить? – Аднер думал недолго, после чего в своей дурацкой манере отвечать вопросом на вопрос спросил: – Вы когда-нибудь воздушных змеев запускали?
И не раз. В детстве мы частенько ими баловались, и мне только и оставалось, что кивнуть.
– Вы управляете змеем с земли, натягивая леер или, наоборот, отпуская его.
С кораблем в воздухе происходит нечто подобное, только вы находитесь не на земле, а на нем самом. Правда, змей поднимается за счет силы ветра…
Тут
– Знаете, мне трудно объяснить вам все тонкости.
«Хорошо, хоть идиотом не назвал», – успел подумать я, когда услышал:
– Кроме того, я и сам не до конца представляю принципы подъемной силы л’хассов. В одном уверен точно: пластины заставляют камни ее создавать.
«Сложно как-то все, – едва не зевнул я. – Но словам Аднера доверять можно. И тогда остается единственный вопрос».
– Скажите, Барни, а почему никогда раньше никому не приходило в голову то, что пришло вам? Я имею в виду: заставить корабли двигаться по небу при помощи л’хассов?
На этот раз он ответил не очень охотно:
– Да почему не приходило? Приходило, и не раз. Помните «Кансейского дрозда»? Или «Гордость Диграна»? Вот после этого все и заглохло.
Я мгновенно похолодел. Что «Дрозд», что «Гордость Диграна», а если покопаться в памяти, то еще и пара-тройка кораблей, кончили одинаково: поднявшись в воздух на небольшую высоту, они разлетелись на куски с грохотом и пламенем. Так бывает, когда л’хассы трескаются и из камней высвобождается заключенная в них сила. Может быть, и не у всех погибших кораблей причина катастрофы – эксперименты с л’хассами, но если даже у четверти!..
Я с опаской посмотрел на палубу, словно пытаясь увидеть что-то сквозь нее.
Если я понял слова Аднера правильно, их разнесло на куски такое же устройство, что стоит и у нас. Мне пришла в голову новая мысль, и от гнева кровь бросилась в лицо: этот проклятый самим Создателем изобретатель даже не предупредил о том, чем могут закончиться его эксперименты! А я еще и радовался!
Аднер отшатнулся от моего взгляда и зачастил скороговоркой:
– У них изначально закрались ошибки в расчетах! – он схватил чистый лист бумаги и принялся торопливо на нем чертить. – Вот смотрите! Ни в коем случае нельзя, чтобы силы, что поднимают корабль в воздух и что двигают его вперед, пересекались. Это критично для самих л’хассов. Они испытывают такое напряжение, что их попросту разрывает на части. И как результат…
Я смотрел не на лист, я смотрел на Аднера. Можно ли верить ему? С одной стороны – гибель «Кансейского дрозда» и «Гордости Диграна», а с другой – мы неоднократно пользовались его устройством и ничего не случилось. Ну а вдруг?
Потребовать у него гарантии? Смешно.
Так вот почему он еще не богат и не знаменит! Аднер не первый, кому пришла в голову такая мысль, но после того, что произошло с теми кораблями, никому даже в голову не приходит продолжить эксперименты.
Аднер молча уставился на меня, уже не пытаясь что-то сказать в свое оправдание.
«Вот же в ситуацию он меня поставил! – размышлял я. – Ладно, смирюсь с мыслью, что в любой миг «Небесный странник» может обратиться в груду обломков, уж слишком хорошо изобретение. В конце концов, случается, что л’хассы взрываются и без подобных устройств. Ну а остальные? Оставь я все как есть, рано или поздно новость вылезет наружу, и тогда окажется, что я рисковал жизнями людей, даже не поставив их в известность».
– Давайте договоримся так, господин Аднер. Вы расскажете всем, какую опасность представляет ваше устройство. Расскажете честно, ничего не утаивая. Конечно, кроме госпожи Роккуэль и ее служанки Батси, незачем их лишний раз волновать.
Положа руку на сердце, дело было не только в волнении наших пассажирок. Волнуйся не волнуйся, но, если катастрофа все же случится, никто ничего даже не успеет понять. Мне хотелось, чтобы изобретение Аднера как можно дольше не приобрело известности. Все-таки приятно будет чувствовать себя в небе единственным, не зависящим от ветра. А сколько это даст нам преимуществ перед обычными кораблями! Мечты, мечты.
Роккуэль, несмотря на кажущуюся наивность, вовсе не глупа. И она обязательно расскажет своему отцу или кому-нибудь из знакомых обо всем, что происходило на борту «Небесного странника».
«Хорошо, пусть не обо всем, – улыбнулся я. – Кое-что по понятным причинам скроет. Но о том, что мой корабль двигался без парусов, расскажет обязательно. Секрета надолго не утаить, даже если получится убедить самого Аднера. Кроме того, неизвестно, чем нам все это откликнется. Ведь, помимо себя, мы подвергали риску еще и дочь самого грандмессира Коллегии. И попробуй объясни, что сам был в неведении».
Аднер, видимо приняв улыбку на свой счет, нерешительно улыбнулся в ответ. И испуганно заморгал, когда я посмотрел на него со всем холодом, на который только способен.
– Идите, идите. И если что-то пойдет не так, бегите спасаться в мою каюту, я попытаюсь вас защитить, – мне не удалось удержаться от издевки.
«Пользоваться его устройством до прибытия в Опситалет, мы, конечно, не будем, – думал я, когда за Аднером захлопнулась дверь. – Ну а в Опситалете я все же попрошу заказать те необходимые детали, о которых он говорил. Если кто-нибудь из команды «Небесного странника» останется на борту после его рассказа».
Когда раздался стук в дверь, я почему-то подумал, что вернулся Аднер. Но нет, меня вызывали на мостик.
«Да, кстати, почему Рианель не сказал ни слова? Ведь ему-то в отличие от меня должна была прийти мысль связать устройство Аднера с гибелью «Кансейского дрозда» и остальных кораблей – его знания с моими несопоставимы».
– «Орегано», – в ответ на мой вопросительный взгляд сообщил Брендос, указывая куда-то вниз по левому борту.
И действительно, далеко под нами, чуть ли не над самыми вершинами стволов-великанов, шел двухмачтовый парусник капитана Миккейна.