Путь на эшафот
Шрифт:
– А, вот о чем ты думаешь! Ты боишься, что не получишь удовольствия. Не бойся, Катерина Ховард. Не сомневаюсь, что твоя кузина королева найдет тебе место при дворе, когда придет твое время.
Таким образом, Катерина так и не получила ответа на интересующий ее вопрос. Но это было не так уж важно, потому что герцогиня постоянно меняла свои планы.
– Изабел! Изабел! Как ты считаешь, мы все поедем в Ламберт?
– А, ты думаешь о своем возлюбленном! – воскликнула Изабел, которая теперь, поскольку выходила замуж, мало интересовалась тем, что будет с домочадцами. И она обратилась к Дороти Барвик, брюнетке с живыми и любопытными глазами и тонкими губами. – Вы ведь считаете Катерину Ховард
Катерина покраснела, посмотрела прямо в глаза Дороти Барвик и сказала:
– Я люблю Генри, и он любит меня.
– Конечно, вы любите друг друга, – подтвердила Изабел. – Ты ведь очень влюбчивая девочка, Катерина. О, она очень целомудренная и никогда бы не пустила Мэнокса к себе в кровать, если бы не любила его!
– Раз она его любит, – заметила Дороти, – она должна принимать его!
Обе молодые женщины захохотали.
– Последи за Катериной, когда я уеду, – попросила Изабел.
– За мной нечего следить! – возмутилась Катерина.
– Конечно, нечего, – согласилась с ней Дороти. – Молодая леди, пускающая к себе в постель джентльменов, должна сама следить за собой!
– Не джентльменов, – поправила ее Изабел, – а всего лишь Мэнокса.
Катерина поняла, что они насмехаются над ней, но чувствовала себя всегда так неуверенно, что не могла сказать им этого.
– Так что я оставляю Катерину на тебя, – повторила Изабел.
– Можешь ехать спокойно – все будет в порядке.
Катерина жила в постоянном страхе, пока герцогиня готовилась к отъезду в Ламберт. Она все время говорила о своей внучке, королеве, и, зная, что будет приглашена на коронацию, которая должна была состояться в мае, очень спешила прибыть в Ламберт вовремя, так как нужно было привести в порядок платья и сделать массу других вещей. Она также надеялась, что перед коронацией она встретится с королевой по-родственному.
Катерина лежала ночами с открытыми глазами и спрашивала себя, что ей делать, если герцогиня решит не брать в Ламберт Мэнокса. Катерина любила Мэнокса потому, что ей нужно было кого-то любить. Две страсти владели Катериной: она обожала музыку и хотела непременно кого-то любить. Она любила свою мать, но та умерла. Она любила Томаса Калпеппера и потеряла его. Теперь она любила Мэнокса. Всех этих людей она любила всем сердцем, и это было великолепно. Жизнь без любви была для нее не жизнью, а мучением. И несмотря на молодость, она испытывала огромное удовлетворение от плотской любви к Мэноксу. Но ее любовь к Мэноксу нельзя было назвать исключительно плотским чувством. Она любила доставлять удовольствия другим так же, как и получать их. Своим любимым она ни в чем не отказывала. Пусть у нее будет возможность любить – больше ей ничего не нужно от жизни. И она боялась, так как ей казалось, что ее любовь всегда кончается плохо. Сначала ее мать, потом Томас Калпеппер, а теперь Мэнокс. Она была в ужасе, что ей придется уехать в Ламберт без Мэнокса.
Наконец она больше не могла терпеть и напрямую спросила свою бабушку:
– Бабушка, а что будет с моими уроками музыки, когда мы уедем в Ламберт?
– А что с ними будет?
– Генри Мэнокс поедет с нами в Ламберт, чтобы обучать меня дальше?
Ответ герцогини заставил ее похолодеть:
– Не думай, девочка, что я не смогу найти тебе учителя музыки в Ламберте.
– Я и не сомневаюсь, что вы найдете учителя. Но если ученик считает, что у него хороший учитель…
– Не волнуйся, я разберусь, кто хороший учитель, а кто нет. И почему это ты так беспокоишься об уроках музыки и об учителях? Разве ты не понимаешь, что мы едем на коронацию твоей кузины Анны?
Катерина
Мэнокс часто приходил к ним в спальню.
– Ты думаешь, я могу оставить тебя? Никогда. Если ты поедешь в Ламберт без меня, я туда приеду.
– Но что с тобой будет, если ты ослушаешься?
– Что бы мне ни грозило, я все равно буду с тобой. Пусть даже один час, но мы будем вместе!
Нет! Катерина и слышать об этом не хотела. Она вспомнила, что рассказывала Долл Тэппит об охраннике Уолтере. Она вспомнила, что, хотя она и живет в этом доме без присмотра и одежда ее напоминает одежду нищей, она все же Катерина Ховард, дочь своего отца, представительница великого и благородного дома, тогда как он всего лишь Генри Мэнокс, учитель музыки. И хотя он казался ей очень красивым и умным, некоторые, и среди них ее бабушка и дядя герцог, которого она так боялась, сочли бы любовь между ними недостойной их рода. Что если оба окажутся в Тауэре? Она беспокоилась за Мэнокса, а не за себя. Ее любовь не знала границ. Она могла пережить расставание, но не могла и подумать о том, что прекрасное тело Мэнокса будет сковано цепями или же гнить, изъеденное крысами, в темном глубоком колодце. Она плакала и умоляла его не спешить, а он смеялся и говорил ей, что с ним может случиться то же самое, если ее бабушка узнает об их любви.
И тогда Катерина испугалась не на шутку. Почему в мире, где столько прекрасного, царит такая жестокость! Почему в нем существуют такие строгие бабушки и такие страшные дяди! Почему люди не могут понять, какая прекрасная вещь любовь, как это приятно любить и быть любимой, какое это доставляет удовольствие! Она испытала это.
И тут оказалось, что мир все же прекрасен, ибо когда она отправилась вместе с бабушкой в Ламберт, Мэнокса взяли туда тоже.
Весной Ламберт был прекрасен, и Катерина поняла, что она еще никогда не была так счастлива. В саду, спускавшемся от дома до реки, цвели фруктовые деревья. Она целые дни проводила на берегу, смотря на лодки, скользившие по реке.
Они часто встречались с Мэноксом где-нибудь в парке. Герцогиня здесь обращала на нее еще меньше внимания, чем в Хоршеме, уделяя его все без остатка подготовке к коронации. Анна посетила свою бабушку. Они сидели в саду, и глаза бабушки горели, когда она рассматривала свою очаровательную внучку. Она не могла удержаться, чтобы не сказать Анне, какая она великолепная и как должен быть счастлив король, женившись на ней. Она уверяла, что в глубине души всегда была уверена, что так и случится.
Катерину позвали поздороваться с кузиной.
– Ваше Величество помнит эту девочку? – спросила герцогиня. – Она была совсем маленькой, когда вы ее видели.
– Я прекрасно помню ее, – ответила Анна. – Подойди ко мне, Катерина, чтобы я могла рассмотреть тебя.
Катерина подошла, и Анна поцеловала ее в щеку. Катерина все еще считала свою кузину самой красивой женщиной в мире, но теперь она не придавала этому большого значения, так как полностью была занята Мэноксом.
– Сделай реверанс, девочка! – возмутилась герцогиня. – Разве ты не знаешь, что перед тобой королева?!
Анна засмеялась.
– Ну что вы. Какие могут быть церемонии? Ведь мы одна семья…
Анна думала: бедная девочка! Она довольно хорошенькая, но какая неопрятная!
– Может быть, Ваше Величество найдет ей место при дворе?..
– Конечно, найду, – заметила Анна. – Но она еще слишком молода.
– На колени, девочка! Вырази свою благодарность!
– Бабушка, – засмеялась королева, – не забывайте, что мы одна семья. Мне надоели церемонии. Я хочу отдохнуть от них. Чтобы ты хотела делать при дворе, Катерина? Ты любишь музыку?