Путь на Север
Шрифт:
Спокойное общение с этим забавным армянином длилось недолго. Анна Валерьевна вернулась через несколько минут. И была весьма встревожена.
– Господа, там турки пришли, эти, из Патриотической Сотни… Им кто-то донес, что у нас скрывается раненый. Что же делать, господа? Скрыть Юрия не получится, они тут все перероют. А если найдут, я боюсь, дело дойдет до самосуда. Как уже было с Попандопуло.
Кто такой Попандопуло, я не знал, но по тону понял, что ничем хорошим для него тот инцидент не кончился. Но что делать, я тоже
– А что, собственно говоря, случилось? Отчего вы так паникуете? – спросил он у нас обоих. – Ведь ничего противозаконного не произошло. Вы, Анна Валерьевна, давно видели, что здоровье Ивана Порфирьевича ухудшается и искали ему замену. А ваш воспитанник, Виктор Суворов, за время пребывания в Соединенных Штатах в химии и физике поднаторел, вот и решил, что выручит вас, вернется сюда и преподавать станет. Только денег у него было мало, он и устроился пассажиром к капитану Костадису, а не поплыл первым классом…
Мы с Анной Валерьевной посмотрели на него, как на сумасшедшего. Карен, досадуя на нашу непонятливость, возвел глаза к потолку, тяжело вздохнул, а потом обратился ко мне:
– Ведь все так и было, верно, господин Суворов?
Я, сообразив, что он предлагает назваться Суворовым мне, тут же энергично закивал, хоть и удивился, откуда он знает про Костадиса. Но общая идея была понятна: если покалеченный незнакомец, появившийся таинственно, выглядит подозрительно, то возвращение воспитанника в родные пенаты вызовет гораздо меньше вопросов у властей.
Поэтому я уточнил идею Карена:
– Не совсем так. Я пролез к нему на судно зайцем. Денег не хватало. И отрабатывал билет, исполняя обязанности кочегара.
– Это не так уж и важно! – энергично жестикулируя, прервал меня Данелян. – Если вы, господин Суворов, пробрались зайцем, лишь бы выручить госпожу Беляеву и свою альма-матер, это вас еще больше красит!
– Подождите! – вмешалась Анна Валерьевна. – Но это же не…
Тут она замолкла, что-то обдумала и, улыбнувшись своим мыслям, обратилась ко мне:
– Это и правда очень мило с твоей стороны, Витюша. Я тронута!
– Вот! – обрадованно продолжил Данелян. – А потом, уже возле Ханьи, наш гость почувствовал недомогание. Тепловой удар, так бывает с кочегарами. И поднялся на палубу освежиться. Верно?
– Ну, да, так и было… – как загипнотизированный подтвердил я.
– А на палубе вас совсем сморило, и вы выпали за борт. Никто на судне этого не заметил, оно удалялось, так что вам ничего не оставалось, как постараться достичь берега, к счастью, уже не очень далекого… Но все равно, пока вы плыли, вы устали. А берега тут скалистые, прибой сильный. Вам пришлось скинуть куртку, и документы утонули вместе с ней… А когда вы выбирались на берег, повредили ногу. Кое-как переночевали, а с утра подались сюда, в усадьбу госпожи Беляевой, благо было рукой подать. Верно ведь?
Я всем видом выразил согласие со сказанным. Анна Валерьевна, подумав несколько
– Вот! А в полицию вы вчера просто не успели сообщить. Замотались, бывает. Но планировали сделать это сегодня, ведь так?
– Да! – уже более уверенно подтвердила она. – В полицию я планировала сообщить, причем именно сегодня. Я собиралась к господину Дениз-оглы, чтобы сообщить ему лично. Ведь ситуация непростая, Витюша мимо порта вернулся, да еще и все документы случайно утопил…
– Подождите! – прервал я их. – А если нашей истории все же не поверят?
– Тогда ее подтвердит сам капитан Костадис! – улыбнулся Карен. – Его судно позавчера отконвоировали в порт. А днем позже отпустили. Но он нашел попутный груз, так что он все еще в порту, под погрузкой стоит. Тебе везет, дорогой!
– Везет?! – завопил я. – Как бы не так! Я в судовом журнале записан как Воронцов.
– Ну и что? Бывает… Назвался человек чужим именем… Я думаю, если Анна Валерьевна попросит, начальник полиции просто «не заметит» этого разночтения.
Чернильницу не сразу пропустили к хозяйке усадьбы. Пришлось ждать, пока у них закончится молитва, затем – пока хозяйка усадьбы проследит, все ли готово к завтраку… Зато потом все разъяснилось очень быстро. Выслушав вопрос, она подтвердила наличие в усадьбе увечного преподавателя и даже провела к нему. На всякий случай писарь настоял, чтобы повязку сняли, и убедился, что там на самом деле ушиб и сильный вывих, а не боевое ранение.
Тем не менее драматическая история с падением за борт ему показалась сомнительной, и он стал настаивать, чтобы подозрительный пострадавший отправился бы вместе с ними к сотнику. Нет, что вы, не на допрос, конечно, ни в коем случае, только на беседу. Однако эта русская не согласилась.
– Нет уж! – решительно возразила она. – Во-первых, поврежденную ногу надо беречь. Так что Виктор останется здесь. А во-вторых, как я уже сказала, такими случаями должна заниматься полиция. Так что я сейчас же после завтрака направлюсь к начальнику полиции и приглашу его сюда. Вы же, если хотите, можете пока остаться здесь и дождаться решения полиции.
Искандер растерялся. С одной стороны, юзбаши велел, если раненого найдут, вести его к себе, а с другой – не ссориться с хозяйкой. Предложение госпожи Беляевой вполне примиряло оба требования, но Янычар, оставшийся у входа в усадьбу, ни за что не допустит, чтобы молодые бойцы его взвода «прохлаждались».
К этому моменту Янычару наскучило ждать, и он, со свойственной воякам бесцеремонностью, вошел во двор усадьбы и заорал: «Чернильница! Искандер! Ну, долго тебя еще ждать?»
Искандер, проклиная про себя этого солдафона, выбежал к нему и стал торопливо объяснять суть возникшей проблемы.
– Какая еще проблема?! – в полный голос возмутился Янычар. – Это у них проблема! Это они тут… – он вставил в свою речь целую вереницу непристойностей, – мятеж подняли, между прочим! Так что если мы говорим, что кто-то подозрителен и его надо допросить, то так и будет!