Путь на юг
Шрифт:
– В де… депа-тамент… Н-ня пл-щадь… пл-щадь Спо… Спокос-свия… – проблеял сзади офицерик; он был раздавлен, уничтожен и ощущал судороги в животе от страха перед этим огромным, страшным, рогатым и шестиногим чудовищем. Да и хозяин его был ничем не лучше!
Махнув Ильтару, Одинцов поскакал через площадь к воротам в обрамлявшей ее с запада стене. Минут через пять сзади раздался топот копыт – его нагонял десяток боевых скакунов. На втором седле все было тихо. Оглянувшись, он увидел позеленевшую физиономию посланника казначея; тот судорожно вцепился руками в переднюю луку седла.
Подавив невольную усмешку, Одинцов, чтобы развлечься, принялся уточнять чин этого юнца в табели о рангах айденской армии. Ему уже было известно, что ордами командуют сардары, которых он про себя приравнял к полковникам. Орда,
Миновав ворота и проулок, застроенный глухими кирпичными зданиями воинских складов и арсеналов, отряд свернул налево, на довольно широкую улицу, именовавшуюся Крепостным проездом. Она тянулась километра на четыре от крепости на мысу, то есть от форта Береговой Охраны до Имперского Пути и центральных площадей. Смутные воспоминания Рахи подсказывали Одинцову, что Айд-эн-Тагра, огромный город, привольно раскинувшийся на прибрежной равнине, не имееет стен. С восточной стороны его защищала полноводная река, с запада и юга – каналы и полосы леса, отделявшие столицу от загородных поместий знати. Однако лучшей защитой Тагры являлись флот и армейские части, расквартированные в многочисленных лагерях. Город, лежавший в центре могущественной державы, не нуждался в стенах и боевых башнях. За триста лет существования империи, наполненных войнами, бунтами и мятежами, столица ни разу не подверглась осаде или тем более разграблению.
Всадники неторопливо ехали по прямой как стрела улице, постепенно удаляясь от военной гавани и моря. Эта магистраль считалась границей между торговым районом Фуна и центральной частью города, так что всякого народа здесь толпилось предостаточно. Видимо, весть о прибытии флота с наемниками не была тайной, и обитатели Тагры собрались поглазеть на северных варваров. К западу от Крепостного проезда жили торговцы, а к востоку – отставные ветераны, те из них, кто предпочел положенному земельному наделу в провинции судьбу мелкого лавочника или содержателя кабака. Их семьи служили солидным источником пополнения айденской армии, а верность императору была незыблемой – пока тот платил пенсион.
По мере приближения к городскому центру одноэтажные и двухэтажные кирпичные здания лавок, таверн, постоялых дворов и бань для простого люда постепенно сменялись более помпезными и высокими строениями из камня – особняками мелкой знати, служилого дворянства, поставлявшего Айдену чиновников, офицеров и моряков. Как убедился Одинцов, Тагра была процветающим городом, о чем говорили и чистота улиц, и ухоженный вид домов, и богатство лавок, и деловая суета, царившая вокруг. За порядком здесь следили строго – он не раз видел на перекрестках конные патрули гвардейцев и синие туники стражей порядка, полиции бар Савалта, к которой, видимо, относился и посланный за ним офицер.
Он начал гадать, зачем опальный Аррах бар Ригон понадобился щедрейшему казначею, да еще столь спешно. Возможно, его собирались прямиком препроводить в пыточные подвалы, чтобы дознаться о том, чего не пожелал – или не мог – рассказать старый Асруд?.. В таком случае возвращение к родным пенатам откладывалось на неопределенный срок, как и встреча с приятелем Ахаром и планы насчет южного похода. Что касается похода, то о нем Одинцов не стал бы горевать. Вся эта история с поисками мифического пути на Юг напоминала ему попытки сотворения философского камня или гомункулуса, имевшие место в земном Средневековье. Он хорошо помнил, чем обычно кончали незадачливые алхимики,
Конечно, он всегда мог исчезнуть из этого мира. Минутное сосредоточение, ментальный транс, и врата Айдена захлопнутся за ним. Навеки! Со всеми неразгаданными тайнами и – что скрывать! – некоторыми удовольствиями, которые могли ожидать его в будущем. Он пробыл тут еще слишком недолго, всего четыре недели по земному счету, и подобное бегство означало одно – поражение. Недопустимый выход для самолюбивого человека! К тому же Одинцова мучило любопытство.
Таинственная «зажигалка»-фатр вместе с вазой, даром Арьера, осталась в его мешке, который Чос должен доставить в родовой замок бар Ригонов. Вот и еще один неразгаданный секрет! Пожалуй, Виролайнен не отказался бы взглянуть на это устройство… Но даже если бы крохотный приборчик был сейчас у Одинцова в ладони, где гарантия, что эту штуку удалось бы прихватить домой? Нет такой гарантии, и возможности тоже нет. Ведь он путешествовал не в своем телесном обличье…
Были и другие неясные моменты, с которыми Одинцову хотелось разобраться на досуге. Скажем, с письмом Асруда и с тем благожелательным вниманием, которое уделял ему крестный, целитель бар Занкор.
Крепостной проезд кончился, и кавалькада свернула на широкую магистраль Имперского Пути, упиравшуюся в площадь Согласия. С севера над ней нависала утопавшая в зелени садов возвышенность с императорским дворцом из полированного разноцветного камня; наверх тянулись террасы, величественные лестницы и извивавшаяся серпантином дорога для въезда экипажей. В восточной части площади высился Скат Лок, мрачноватый замок из черного базальта, в котором располагался военный департамент; с юга ее замыкало огромное длинное здание гвардейских казарм с конюшнями в нижнем этаже. Посередине его была огромная арка для проезда на следующую площадь. Она именовалась площадью Спокойствия и была зажата между казармами и не менее пышным и длинным корпусом Казначейства.
Согласие и спокойствие! То были краеугольные камни империи Айден, которые, в свою очередь, поддерживались и охранялись неустанными трудами чиновников Скат Лока и Казначейства. Так что в расположении этих зданий просматривался глубокий символический смысл. Согласие между правителями и спокойствие в народе; только при таких условиях можно было воевать на востоке, юге и западе, сломить мощь соперников-ксамитов и надеяться, что через век-другой империя подомнет весь континент.
Хайритский отряд пересек обе площади под любопытными взглядами зевак, чиновников, уличных торговцев, благородных дворян и их жен и остановился у широкой двойной лестницы трехэтажного корпуса Казначейства. В количестве этажей тоже заключалась некая символика, ибо собственно имперское Казначейство и государственная сокровищница располагались на третьем этаже. На втором находилась Обитель Закона, на первом – департамент Охраны Спокойствия, проще говоря – секретная служба и полицейское управление. Так что любому негодяю, возымевшему преступное желание дорваться до имперского кошелька, предстояло вначале иметь дело с дубинкой и законом. По давней имперской традиции должности щедрейшего казначея, достопочтенного верховного судьи и милосердного Стража Спокойствия находились в одних руках. И сейчас их совмещал Амрит бар Савалт.
Одинцов спешился, поправил за плечом длинный чехол с оружием и поднял глаза на офицерика в синем плаще. Тот несколько ожил при виде стен родного департамента – глазки его заблестели, а на щеки вернулся румянец.
– Ну, веди, каналья, – буркнул Одинцов и, повернувшись к своим всадникам, приказал: – Не спешиваться и арбалеты держать наготове. Если не вернусь до заката, в драку не вступать. Отправитесь в лагерь и сообщите новости Ильтару.
Офицер соскользнул вниз по могучему боку Баргузина и сразу отбежал подальше, к лестнице, где уже ждали еще трое в синем. Что-то возбужденно прошептав им, он замахал рукой Одинцову и бросился вверх по ступеням. Неторопливо шагая к провожатым, Одинцов бросил взгляд на солнце – до заката, по земным меркам, оставалось часа два. Вряд ли беседа с бар Савалтом займет больше времени. Он поклялся про себя сохранять сдержанность и осторожность. Его путешествие начиналось так удачно, так хорошо! Покидать Айден по ментальным рецептам психолога Гурзо ему совсем не хотелось.