Путь Никколо
Шрифт:
— Квасцы? — переспросил Тоби и закашлялся.
Лаудомия Аччайоли посмотрела на него.
— Я думала, его брат говорил вам. Бартоломео управляет рудниками в Фокее, по поручению султана.
Клаас, ах ты, негодяй!.. И дражайший дядюшка Джамматтео, который сидит здесь и разглядывает потолочные балки. Во что я ввязался? Что они тут затеяли? Что мне делать? Продолжать, словно ничего не случилось.
И Тоби произнес:
— Теперь я понимаю, почему вы так надеетесь на крестовый поход.
— Или на другой источник квасцов, — подтвердила монна Лаудомия. — Ведь это ваша большая мечта, не так ли, мессер Джованни? Чтобы ваш крестный отец понтифик позволил вам провести поиски минералов на его землях? Представьте, что это будет означать, если удастся найти квасцы!
Крестник папы римского поднялся с места.
— Боюсь, что сейчас это едва ли возможно. Монна Лаудомия, мессер Аньоло, позвольте мне откланяться.
Тоби был ничуть не удивлен. Он попрощался с гостем, которого хозяин дома проводил к выходу. Его дядюшка с какой-то неприятной улыбкой вновь демонстративно уселся на свое место, и, немного помедлив, Тоби последовал его примеру. Клаас сделал вид, будто не замечает убийственных взглядов лекаря, и продолжил болтать по-итальянски с Марко Паренти и его супругой.
Француз, игравший с ними в карты, присел на стул рядом с дядюшкой Тоби.
Тот окликнул племянника:
— Тобиас! Ты, кажется, еще не знаком с месье Гастоном дю Лионом?
— Напротив, — возразил Гастон дю Лион. — Мы с месье Тобиасом встречались в горах пару дней назад, и сейчас он наверняка задается вопросом, почему я путешествовал вместе с англичанами.
В этот момент Тоби меньше всего хотелось задумываться над возможным ответом.
— Надеюсь, вы не слишком промокли в снегу, — только и сказал он.
— Я остался совершенно невредим. Нет, я отправился вместе с милордом Уорчестером исключительно в целях безопасности. По-моему, у него создалось впечатление, будто я являюсь верноподданным короля Карла и направляюсь в Рим поклониться святыням.
— Но Клаас знал, кто вы? — поинтересовался Тоби.
— Мне это было бы весьма неприятно. Нет, он не знал. И проявил если не раскаяние, то по крайней мере вежливость, узнав, кто я такой.
— И кто же?
— О, я француз, — ответил месье Гастон. — Но я служу не королю Франции, а его ссыльному сыну, дофину. Я камергер дофина Людовика и по его дозволению прибыл в Милан на февральский турнир. Я живу лишь ради турниров. Это величайшее наслаждение.
— Только не для меня. Я провел слишком много времени, штопая несчастных жертв, — отозвался Тоби. Он вспомнил лавину, вспомнил, как Клаас старательно чинил водяные насосы и узнавал последние слухи из Савойи. Что бы там ни думал наивный месье Гастон, Тоби был твердо убежден, что Клаас прекрасно знал, с кем имеет дело, причем еще до лавины.
Тоби ощутил тревогу: похоже, он оказался в ловушке. Тем временем, разговор между Клаасом, хорошенькой дамой и ее мужем прервался.
И Клаас, неожиданно поднявшись с места, окликнул его:
— Мастер Тобиас! Вы знакомы с мессером Марко и его супругой? Вы знаете, кто она такая? Она сестра Лоренцо!
— Лоренцо? — переспросил Тоби.
— Лоренцо Строцци! Помните семью Строцци из Брюгге? Они только что понесли тяжелую утрату — лишились брата А у меня есть письма от Лоренцо для монны Катерины и ее матери. Она получит их завтра. — На лице Клааса было написано искреннее сочувствие. Он обернулся к молодой женщине.
— Лоренцо очень по вам скучает. Мы стараемся приободрить его, но он был бы рад вернуться в Италию.
— Я всегда это говорила! — воскликнула та. — Мой брат тоскует, Марко. Ему нужно открыть собственное дело.
У Клааса вид был заинтересованный.
У мессера Марко Паренти, скорее, раздосадованный. Тоби, не зная, как выпутаться из этого разговора, услышал, как женщина вновь что-то говорит мужу, а тот недовольно ворчит: «Не здесь. Не сейчас».
В этот момент дядя ухватил Тоби под руку и отвел его в сторону.
— А теперь, — задушевным тоном прошептал он племяннику на ухо, — ты осознаешь ценность полезных знакомств? Они по достоинству оценили этого юношу. Меня он также заинтересовал. Ты был прав, что оказал ему помощь. Так я смог сказать монне Лаудомии, что ты — мой племянник — самый надежный человек, которого они могли бы найти.
— Найти для чего? — изумился Тоби. — Помощь? Я не желаю иметь ничего общего с Клаасом. Зачем он им понадобился?
Дядя удивленно покосился на него.
— Он весьма одарен. Разве ты не знаешь — многие в Брюгге хотели заполучить его. — Он помолчал. — И он и впрямь знает куда больше, чем ему положено.
Тоби вспомнил о Квилико, затем решил, что его дядя никак не мог знать о Квилико, который был так хорошо осведомлен о растениях вокруг фокейских рудников, и который в подпитии мог много чего рассказать о других, еще не найденных квасцовых залежах хитроумным раненым юнцам и их лекарям. Затем он сообразил, что Джамматтео вполне мог знать о Квилико, если Клаас рассказал ему. Но с какой стати Клаасу делать это?
— Тебе придется объяснить, — осторожно заметил Тоби.
— И это говорит лекарь? — изумился его дядя. — Диагноз, мальчик мой! Ты видел эту игру в карты? Юнец впитывает языки, манипулирует цифрами. Чего достигнет такой человек, владея посыльной службой?
От облегчения Тоби невольно заулыбался. Так вот оно что… посыльная служба! Ему следовало бы сразу догадаться. Тоби подумал о сумке с депешами, которую Лоппе повсюду таскал с собой в пути, и о красивых конвертах с их нитями и печатями. Человек, способный вырезать из дерева замысловатые головоломки, вполне мог состояться как вор или изготовитель фальшивок. И у него хватило бы ума разобрать написанное другими людьми. Те люди, что создавали шифры в герцогской канцелярии и в банке Медичи, были той же породы.
По-прежнему улыбаясь, Тоби промолвил:
— Они хотят его купить или нанять? Или только притворяются, что хотят сделать это, в то время как подсыпают яд в бокал?
— Полагаю, они думали об этом, — ласково отозвался его дядя. — Но это было прежде, чем они узнали, что он друг моего племянника. Тогда они и попросили у меня совета. Ну, а я всегда рад помочь.
— Мой друг? — недоверчиво вопросил Тоби. — Благодарю покорно, но этот увалень всего лишь подмастерье.
— Однако ты спас ему жизнь, по крайней мере, так мне говорили, — возразил дядя. — И ты поехал с ним в Милан. И выказал разумную заинтересованность в тех сведениях, которые получил в Брюгге. Или у тебя, тупица, даже не хватило ума понять, в чем дело?