Путь в тысячу ли (цикл)
Шрифт:
Раби сидел на дереве. Этот факт потряс Ингрид до глубины души, особенно учитывая, что по деревьям лазить Ингрид не умела или по крайней мере давно не практиковалась. С детства. Под деревом сидели Джон и медведь гризли и в два голоса рычали на сидящих на ветках прочих членов банды. Это тоже было странно.
Любой телепат знаком с этим ощущением: ты упираешься в барьер, созданный твоей логикой, и единственный способ не сойти с ума – это поверить, что ты сошел с ума, и смириться. Ингрид попыталась выйти из телепатического транса, снять с головы шлем, но тщетно – руки не слушались женщину. Одна-единственная мысль билась
– Привет, Ингрид, – произнес он дружелюбно и проглотил свою собеседницу.
* * *
В это же время возглавляемое Уильямом расследование сдвинулось наконец с мертвой точки, хотя и не в том направлении, в котором бы ему хотелось. Уильям в этом участия не принимал, он был занят, пытаясь растормошить отключившегося Поля. Затем его внимание привлекли крики.
– Что за…
– Держите его, мужики!
– Куда?!
Как удалось аквалангисту выбраться из запертой машины, оставалось тайной, однако он выбрался и танцевал сейчас в самом центре «места преступления», все так же в маске, ластах, наручниках и акваланге, да еще и в одолженной у кого-то из полицейских фуражке. Танцевал он не один, а с Молли, которая, кажется, не возражала.
Полицейские суетились вокруг, однако исходящий ли от девушки запах был слишком силен или сказывалось уважение работников полиции к сотруднице ФБР, но в физический контакт с аквалангистом никто не вступал. Пара двигалась на удивление грациозно, непонятно было, как Молли ухитряется вальсировать, не наступая своему партнеру на ласты.
– Молли? – осторожно спросил Палмер, подходя и беря девушку за плечо; единственный из всех, он не опасался ни ФБР, ни запаха. – Молли, ты что?
– Запах роз, – хором ответили Молли и аквалангист.
– И рассвет над пустыней, – не приходя в сознание произнес Поль. В полумиле от места действия Ингрид вышла из машины, как была, в шлеме на голове и с сумкой в обнимку и направилась по тропинке, ведущей к озеру.
Глава 27
– Это красная смородина?
– Нет, черная.
– А почему такая белая?
– Потому что зеленая.
– Дурдом, – с чувством произнес Палмер. Уильям кивнул. Он уже охрип, пытаясь навести порядок среди своих подчиненных. Полицейские уже не пытались остановить танцующих Молли и аквалангиста, они разбрелись по поселку, смешавшись с местными жителями и полностью позабыв о работе. Четверо не торопясь раскачивали фургончик передвижной лаборатории, а на деревьях…
Уильям не мог поверить своим глазам. Он прожил в этих краях много лет и знал, что на соснах не растут цветы. Никогда не растут. То есть не росли до сих пор. Осторожными шагами, не веря своим глазам, он подошел к поваленной сосне, которую к тому времени оттащили с дороги, и уставился на ее раскинувшиеся по склону горы, дренажной канаве и части шоссе ветки. На ветках росли цветы.
Они были похожи на розы и пахли розами, но Уильям был наблюдательным человеком, и он сразу понял, что розами тут и не пахнет.
– Это розы, – заметил подошедший Палмер, от которого почему-то перестало вонять скунсом, и Уильям немедленно обрушил на сопляка всю мощь своей полицейской логики.
– Где растут розы? – с непередаваемой иронией спросил он. – Ну вот как вы думаете, молодой человек?
– На розовых кустах… – Похоже, Палмер начал подозревать, что это все-таки не совсем розы. Логика, Палмер, ЛО-ГИ-КА.
– ЭТО похоже на розовый куст? – с еще большей иронией спросил Уильям.
– Ну… – задумчиво протянул Палмер, затем просиял и выпалил радостно: – Оно колючее!
Теперь пришла пора задуматься начальнику полиции. Сосна действительно была колючей, а следовательно, исчезало главное препятствие, не позволявшее считать ее розовым кустом… Нет, не может быть!
Между тем погода изменилась. По-прежнему светило солнышко, но цвет неба изменился, и Уильям уже не был уверен, с какой стороны оно светит… Кажется, оно светило со всех сторон. Земля, небо – какая разница? Они кружились в вышине: он, Палмер, Молли со своим несуразным партнером, полицейские, сосна и фургончик передвижной лаборатории. Поднялся ветер, и лепестки роз танцевали вокруг них, образуя сложный и прекрасный узор.
Звучала музыка. Флейта. Мир менялся, и, не поворачивая головы, Уильям мог видеть склоны гор у него за спиной, и своих подчиненных, сидящих на дереве вместе с бандитами, и Джона, въезжающего в поселок верхом на медведе… И вызванный кем-то из жителей поселка наряд полиции из города, и «скорую помощь»… Вот только поселок был далеко-далеко.
Затем один из розовых лепестков пролетел близко от Уильяма, и он мог разглядеть его во всех подробностях. Не лепесток это был. Бывалый полицейский не мог поверить своим глазам. Мимо него, извиваясь в такт флейте, проплывал в розовом тумане, в который как-то незаметно превратился воздух, полуметрового размера скунс. Был он белым, как породивший его цветок, с черной полосой на спине, в золотых сапожках и полицейской фуражке.
– Привет, Билли! – дружелюбно сказал скунс и проглотил своего собеседника. Запах роз растворился в невыносимой вони, и начался кошмар, из которого не было выхода.
– Что это с ними? – осторожно спросил Боб.
– Что-то такое… Мощное… – отозвался Раби. Они уже не были врагами, что, впрочем, неудивительно. Спустившись с дерева и вернувшись в поселок под конвоем добравшихся до своего оружия полицейских, они застали там такое, что взаимная неприязнь как-то забылась. Полицейские тоже передумали их арестовывать, они пытались привести в чувство своего начальника. Куда там! Пока что им даже не удалось оторвать его от Палмера – Уильям с агентом ФБР сидели в обнимку.
«Нормальными» в поселке были не только они. Несколько растерянных жителей Серебряного бродили среди танцующих, сидящих или лежащих и дрыгающих ногами людей, как представителей полиции, так и гражданского населения, но никого уже растормошить не пытались. Похоже, у них уже начали опускаться руки.
– С ума сойти можно… А…
Неизвестно, что хотел сказать Раби, так как его прервали. Из-за угла пулей вылетел Сандип, едва не сбив с ног своего начальника, и в мгновение ока скрылся за поворотом. Если бы Боб удосужился обратить внимание на скорость, с которой двигался индус, он понял бы, что таинственная напасть затронула и его мозги. Однако он не заметил в поведении Сандипа ничего странного, он во все глаза смотрел на Джона – не аквалангиста, а гангстера, танцующего вальс с медведем гризли.